Краеугольный «Контрабас»

Сразу оговорюсь: это не мой театр. Спектакль, в котором исполнитель пользуется микрофоном, не доверяя собственному голосу, в котором ритмический монтаж осуществляется через часто включаемую громогласную фонограмму — это уже, скорее, пусть высококачественное, но шоу, то есть жанр изначально развлекательный.

Конечно, многие постановочные решения принимались Константином Райкиным (актер) и Еленой Невежиной (режиссер), дабы совладать с драматургией. Пьеса Патрика Зюскинда «Контрабас» ощутимо тронута порчей постмодернизма в его раннем, просветительском варианте. Отсюда — и недостатки, и достоинства первоисточника. Добрую половину текста занимает подробная лекция об устройстве, истории, достоинствах и недостатках контрабаса, соответственно, о профессиональных радостях и тяготах того, кто на этом инструменте играет. Не обходится и без откровенных банальностей — вроде уподобления массивного инструмента женскому телу и прочей псевдопсихоаналитической чепухи.

Самое привлекательное для постановщиков в пьесе Зюскинда — метания главного героя, хрестоматийного маленького человека, тихого неудачника, всецело подавленного своим инструментом, но готового взбунтоваться. «Контрабас» — это драма существования в искусстве, трагедия безысходности для того, кто рожден художником, но вынужден оставаться ремесленником. Вот с этой точки зрения любопытно посмотреть на то, что делает Райкин.

Его усилиями пьеса превращена в трагикомедию, а герой — в беспрерывно гримасничающего неврастеника (имеется в виду театральное амплуа — так именуют персонажей, подверженных резким эмоциональным перепадами). Райкин вообще — актер комического характера, даже с некоторыми элементами буффонады и фарса. И там, где он играет характер, придает своему герою острые черты некоего Арлекина от классической музыки — все получается прекрасно. Его контрабасист и смешон, и жалок, и в отдельные моменты величественен. Когда же дело доходит до действительно драматических сцен, то актер продолжает полагаться на свое яркое характерное дарование, и в итоге в отдельные моменты сложный, противоречивый персонаж нивелируется, остается нераскрытым.

Однако в целом — хотя Райкин и погружает текст в смеховую стихию, — там, где необходимо, смех звучит сквозь слезы, те самые, «невидимые миру». Высочайший актерский класс сказывается в полной мере. И это позволяет признать его интерпретацию «Контрабаса» удачей. Нет, не шедевр. Но — профессиональный, ладно скроенный, крепко сшитый театральный мейнстрим. То есть то, без чего никакой андеграунд и эксперимент существовать не могут. Именно таких спектаклей должно быть как можно больше. Потому что из них и складывается текущая сценическая жизнь, они формируют и удерживают в поле притяжения театра постоянный, преданный круг поклонников.

Уж нашим, киевским претендентам на сердце и кошелек массового зрителя — дай-то бог.