Любимец львовской Мельпомены

Сегодня трудно найти актера, который умеет слушать... тишу, находить в ней множество оттенков и звуков, а затем дарить ее нам, своим зрителям, самым искренним откровением. К таким мастерам принадлежит Андрей Козак. Его можно считать любимцем судьбы, а, возможно, и Мельпомены. Окончил актерское отделение Львовской музыкальной академии им. Н. Лысенко и уже студентом играл на заньковчанской сцене. Этой сцене, как своей almamater, он обязан первыми актерскими шагами. Эти шаги были действительно уникальными и многообещающими. В начале своего актерского пути Андрей Козак сыграл Меркуцио в «Ромео и Джульетте» и Лаэрта в «Гамлете» Шекспира, Падура в «Маклене Грасе» Кулиша, Апостола Андрея в спектакле «Иисус — Сын Бога Живого» Босовича, Карла Куртца в « Хозяине» Карпенко-Карого... Можно перечислить все его роли, но передаст ли этот список те трепетные чувства, которые остались в сердце на годы?

Если бы Андрей Козак в свой заньковчанский период сыграл лишь Жюстена в «Мадам Бовари» Флобера, то все равно остался бы знаковой личностью. Его Жюстен — удивительное сочетание детской непосредственности, искренности и скрытой жажды любви. Кажется, еще до сих пор звучит его удивленно-тревожное, обреченное: «Да это же мышьяк, Мадам»! И даже в последнем ряду заньковчанского зала вас настигали его фатально перепуганные глаза. Его партнершам Лесе Бонковский и Альбине Сотниковой невероятно повезло иметь такого коллегу, который в своих глазах отражал их боль, проживал невыносимость их бытия. Казалось его будущее прогнозируемо: хорошие роли, любовь зрителя и критика, кто из актеров не мечтает работать в Театре им. М. Заньковецкой, о чем еще можно мечтать?

И вдруг как гром среди ясного неба, новость, что Андрей Козак покинул труппу заньковчан. Откровенность Андрея и искренность, доминанты его человеческого и актерского естества, заставили его сделать, по мнению большинства, этот бессмысленный шаг. Спектакль «У. Б. Н.», в котором Казак играл роль сына, предавшего своего отца, перевернула его внутренний мир. Кто-то мог сказать: «Это же просто роль!», но не Андрей. Так он перевернул первую страницу своего актерского бытия.

 Хотя нам еще стоит задержаться на этой странице, потому что была в этот период его актерского бытия еще одна работа, о которой обязательно стоит упомянуть. Это спектакль «Гарольд и Мод», который поставил на сцене театра «Воскресенье» режиссер Владимир Борисюк. В ней Андрей Козак встретился со своей учительницей, заслуженной артисткой Украины светлой памяти Любовью Кагановой. Эта встреча, как манифест любви на все времена, откровение, в котором нет места даже ни тени фальши! На сцене театра «Воскресенье» Андрей Козак перевернул вторую страницу своего театрального бытия. Для театра «Воскресенье» это был неоценимый подарок. Для Андрея это также — неоценимый опыт, потому что сразу пришлось «вскочить» в мир сложной западной драматургии. Совершенно другая стилистика, другой способ существования, но Андрей Козак вошел в нее легко и просто, не изменяя своему внутреннему «я». Фак из «Западной пристани» Б.-М. Кольтеса или Хром из «Горных великанов» Л. Пиранделло, абсолютно разные образы, и за каждым из этих образов стоит непреодолимое желание познать себя.

Кажется, что актеру всегда мало пространства, подаренного режиссером, хотя он никогда не позволит себе не учитывать режиссерское мнение. Козак пытается постичь суть в ее совершенстве, даже если ради этого нужно забыть о покое. Его беспокойная душа будет всегда искать идеальный театральный дом. Даже имея замечательные актерские работы в театре «Воскресенье», среди которых и Морис в «Смертельном надзоре» Жене, и Элифаз в «Йови» Войтилы, и Джорж Пигден в «Он, она, окно и покойник» Куни, и Трофимов в «Вишневом саду» Чехова, однажды он почувствует, что должен идти дальше.

И перевернет еще одну свою театральную страницу. Имя ей — Львовский академический театр им. Леся Курбаса. Как ни странно, но казалось, что здесь ему будет тяжелее всего, но ...его первый выход подтвердил абсолютно противоположное. Казалось, что актер родился именно на этой сцене, хотя скептики поговаривали, что в его работах прослеживается заньковчанская школа. В истории Андрея Козака его «заньковчанскость» стала декором, который придает создаваемым образам внутренний шарм, какую-то таинственную глубинность, которая превращает образ в архетип, не уничтожая неповторимого внутреннего «я». Его Жиль из «Амнезии, или Маленьких супружеских преступлений» Шмитта каждый раз разный, словно актер каждый раз по-другому воспринимает мир супружеских отношений, но каждый раз он невероятно открыт к своим партнершам и к нам, его зрителям. Иногда такая открытость причиняет боль, потому что невозможно поверить в то, что актер непосредственно способен вывернуть перед зрителем свою душу наизнанку и говорить ...серцем. Его Лукаш в «Лісовій пісні» — последняя боль человеческого падения и крик к каждому из нас: «Невже ви не чуєте, не бачите, як на ваших очах помирає людська душа»! Эти десять минут актерского откровения актера Андрея Козака переворачивают твой мир, безнадежности нет границ. Кажется, границу боли не преодолеть, и вдруг глаз зацепится за волнующий луч его глаз, в котором всегда живой вопрос и ...надежда.

Вы будете прислушиваться к его неожиданному вопросу в спектакле «Так сказал Заратрустра», безумное действо с первого произнесенного слова неожиданно обретает фатальную конкретику и трогает каждого, потому что в конечном итоге его персонаж называется «Тот, кто всегда говорит из толпы», то есть им может быть каждый из нас. В его словах не будет иронии, лишь искренняя детская мечта действительно познать мир. Множество ролей не упомянуты, страница открыта — идите смотрите, познавайте и увлекайтесь.

Андрею Козаку исполняется 40 лет. Прекрасный возраст для актера и мужчины, потому что уже есть мастерство и зрелость. Мы желаем ему творческого вдохновения — интересных ролей и, чтобы армия поклонников его таланта увеличивалася.