Любовь как война

Павликовский (род. 1957, Варшава) считается польским режиссером, но с 14 лет живет в Лондоне. В начале карьеры снимал в России, события «Моего лета любви» (2004) и «Женщины из пятого округа» (2011) происходят в Париже и в Лондоне соответственно, и все же именно историческая родина принесла Павлу вершинный успех. В 2015-м пронзительная черно-белая драма о последствиях Холокоста «Ида» получила «Оскар», а также британскую BAFTA и пять премий Европейской киноакадемии.

Главные герои «Холодной войны» — дирижер Виктор (Томаш Кот) и певица Зула (Иоанна Кулиг). Встречаются они при создании легендарного фольклорного ансамбля «Мазовше». События разворачиваются в 1950-е годы в Польше, Восточном Берлине, Югославии и Париже. В основе сценария — взаимоотношения родителей режиссера. Как вспоминает Павликовский, все 40 лет сожительства они мучили друг друга, «оба были прекрасными людьми, но вместе всегда превращали все в катастрофу».

Конечно, это — фильм-дуэт Иоанны Кулиг и Томаша Кота. Кулиг показывает увлекательную трансформацию своей героини из простой сельской певицы в парижскую джазовую диву, но при этом всегда придерживается сущности Зулы как бунтарки, способной опрокинуть любые устоявшиеся представления (в первую очередь — иерархию мужского-женского). Со своей стороны, Кота воплощает более компромиссного героя, вынужденного все время догонять Зулу, следовать за ней, и его дорастание до нужного ей уровня свободы происходит болезненно и драматично. Эту драму двух, как и «Иду», Павликовский помещает в черно-белый кадр (замечательная работа оператора Лукаша Зала): не только ради исторической подлинности, но и в соответствии с  постоянным напряжением между сильными натурами, которые и любят, и истязают друг друга с равной страстью.

И все-таки талантов Кулиг, Кота и Лукаша Зала недостает, чтобы сделать повествование достоверным. Молодая женщина, воссоединившись с любимым, достигнув успеха на Западе, вдруг все бросает и добровольно возвращается в коммунистически ад. Еще менее вероятным выглядит возвращение Виктора, который прекрасно знает, что его ждут не объятия Зулы, которая уже успела выйти замуж за партийного функционера (?) и родить от него ребенка, а лагерь строгого режима. Из которого Зула его вызволяет, пользуясь влиятельными знакомствами — только для того, чтобы вместе с ним покончить с собой.

Излагать сюжет в рецензии — дурной тон, и все же мне, как человеку, слишком хорошо помнящему те времена, хочется найти причины, чтобы поверить этой истории. Кулиг безупречно отрабатывает назначенную ей роль. Однако мотивы ее поступков начиная с бегства из Парижа кажутся все менее очевидными. Проявлять свободолюбие, чтобы оказаться  жестко закрепощенной, довольно странно. Можно просто бросить партнера, чтобы не впадать в чрезмерную зависимость от него, но делать это столь сложным образом — для этого явно нужна еще какое-то обоснование, которую ни режиссер, ни актриса не визуализируют. И кстати, музыкальный лейтмотив картины, песня «Два сердечка» в регулярном исполнении Зулы — сентиментальные и традиционные куплеты о любви и разлуке — совсем не подходит к характеру, который играет Кулиг.

Павликовский вместе с семьей оказался в свободном мире в достаточно зрелом возрасте, чтобы понимать, чем отличается реальность с обеих сторон «железного занавеса». Впрочем, возможно, ответом как раз и является упомянутый личный момент: драматические отношения родителей. Режиссер хотел рассказать свою частную историю, но она так и остались именно его и ничьей больше.

И все же некуда девать ни награды, ни выдвижение на «Оскар», ни 18-минутную овацию в Каннах.

Мы все — независимо от уровня рационализации, которой защищаемся от излишеств жизни — любим простые повествования. Главное — каким образом из нас выжимают слезу. Павликовский нашел эту форму — приемлемую для скептической фестивальной публики, построил атмосферную «машину времени», которая относит сочувствующих зрителей туда, где ненавидели безумно и любили до смерти.

Мне, человеку, пережившему свою «холодную войну», этот фильм не близок. Но я понимаю тех, кто ему аплодирует.

Обливаться над вымыслом слезами — грех невеликий.