Мем-стории от Сергея Трымбача

Уже немало лет мне как раз пора писать воспоминания. Только каким способом? Сейчас длинные тексты читают мало, да и на самом деле— цивилизация стимулирует определенную скорость восприятия и переработки информации. Поэтому решил сделать это в виде коротких новелл, а то и новеллеток. Собственно, именно так я и рассказываю эти истории в устном ежедневном общении. Предлагаемый читателю текст — проба пера. Она же проба читательского восприятия.

А еще я бы хотел призвать читателей «Дня» и самим присоединиться к творению личных историй. Они же мифологии. Потому что у нас, украинцев, есть слабость: у нас история либо одолженная (навязанная) извне, либо же на ее месте — если говорить о памяти отдельно взятых людей — сплошные белые пятна. Не будет реальной истории нации, когда у людей, которые ее слагают (по крайней мере потенциально) не будет своей истории. Накануне 24-й годовщины Украинской Независимости над этим стоит задуматься.

Итак, Мемориальные истории, они же Мем-стории.

История учит тому, что она чему-то таки учит...

АЛЕКСАНДРИЙСКИЕ КОЗОЛУПЫ

Я родился и вырос в Александрии— когда-то Херсонская губерния, в настоящее время Кировоградщина. Историю изучал в средней советской школе, а еще от родителей и дедов. Карапыш Дмитрий Кириллович— вот кто преподавал историю в моем классе. Преподавал доходчиво и порой просто ярко. Когда же сердился на нас, достаточно сильно кричал. Что именно? Прежде всего вот это: «козолупы александрийские!». Это цитата, конечно. Из знаменитого послания запорожских казаков турецкому султану. Только там конечно же речь шла об Александрии египетской... От Карапышевого крика мы втягивали головы, а перед моим внутренним зрением проплывали — рапидом — кадры далекой истории (через годы я что-то подобное увижу в «Звенигоре» Александра Довженко). В те минуты я верил, что наша Александрия происходит из египетской тьмы. Ну да, тьмы. А вот мы, советские люди, жили при свете коммунистических идей...

КРЕСТОНОСНЫЕ РИТМЫ И ВАРВАРЫ

В шестом классе историю читал нам директор школы Иван Петрович Гилевич. Закончив опрос, он клал свои подручные материалы на своеобразный пюпитр и, немного заглядывая в них, пересказывал средневековые сюжеты. При этом в его руке была указка, которой он раз за разом ударял по пюпитру. Так оно и запомнилось: «Войска крестоносцев,— бум-бум-бум!— отправились в поход,— бум-бум-бум!!— они несли христову веру и искренне верили в свою историческую миссию»,— бум-бум-бурум!!!

Другой исторический урок нам давался по понедельникам, во время утренних общешкольных линеек. Директор выходил перед выстроенными классами и посылал нам достаточно традиционное сообщение. «В прошлую пятницу ученик 6-Б класса Трымбач из рогатки попал в теплицу, разбил стекло. Как,— возвышался голос, достигая высот исторической совести,— назывались такие люди в давние времена?» Вся школа на мгновение замирала, набирая в легкие воздух, чтобы выдохнуть истинное: «Вар-ва-ры!!» После этого ряды нарушались, сквозь них проходил учитель физкультуры Владимир Максимович. Он хватал новейшего варвара за шиворот и вытягивал на свет Божий, торжественно устанавливая его в виде живого памятника далекой эпохи возле самого директора. Между варварством и цивилизацией возникала достаточно видимая грань, и именно в этом и заключался, наверное, воспитательный замысел директора. «Не переступай, не падай за линию дикарства»,— говорил он нам. И в тревожном молчании слышалось, как медленно, маленькими невидимыми каплями это самое дикарство выходило из нас...

Чтобы через неделю вернуться. И в следующий понедельник мы снова слышали историю еще одного неоварварства. «Варварская лира» (если вспомнить Александра Блока) не стихала. И по сей день звучит. Только теперь больше по телевизору: «Имярек Имярекович украл пару миллиардов долларов...». Директора нашего давно нет среди ныне сущих, и теперь такая информация означает совсем другое. Потому что украсть кучу денег совсем не то, что разбить оконное стекло в теплице. Это вознаграждается по-другому— варвар объявляется высшим проявлением развития цивилизации. Крестоносцы, где вы?

ЯН ПЕТРОВИЧ

Поступив в Киевский университет и проучившись пару-тройку месяцев, я преисполнился революционного духа. На дворе стоял, правда, 1968 год, советские войска вошли в Чехословакию, уже начинались притеснения. Однако после провинциальных консервативных представлений киевские вольницы не могли не поразить. Поэтому приехав домой, в Александрию, и наведавшись в школу, я в беседе с директором Гилевичем заявил, что советская система напрочь вся прогнила и нуждается в радикальных изменениях.

Иван Петрович в ответ взял меня под локоть и повел во двор. Там укоризненно и требовательно сказал: «Вот ты мне сказал такое — и все, больше никому. Особенно в Киеве!». И, оглянувшись, добавил: «Сережа, тебя посадят. Прикуси язык!».

Через много лет в каком-то тексте я воспроизвел эту беседу, не называя фамилию. Моему брату позвонила по телефону дочь бывшего директора и попросила пересказать: да нет, он не трус и не перестраховщик (как это могло показаться). Просто знал, о чем говорил. Ведь в конце 1930-х одного из его братьев посадили в каталажку, в самой Москве. 1938 год, понятно, что и как тогда происходило. Наш будущий директор как раз приехал к брату. Зашел во дворик, спрашивает дворника, где такой-то. Тот оказался порядочным человеком, сообщил: брат арестован. И посоветовал: убегай скорее, парень. Куда-то подальше. А еще лучше— смени фамилию, имя, воскресни в другом облике. Так он и сделал— уехал в провинцию, фамилию не менял, только имя. Польское Ян на украинского Ивана. Так Иван-Ян Гилевич изучал историю, и не хотел он, чтобы я хотя бы в чем-то повторил ее...

Написал последнее предложение и глаза повлажнели. Дорогой мой учитель, как часто мы подсмеивались над Вами. Простите нас. Возможно, еще увидимся когда-то, может быть, расскажем друг другу несколько поучительных историй. Случается же такое, хотя и редко, что история и в самом деле учит тому, чтобы на те же грабли не наступать. Хотя бы на уровне личного опыта.

«КОНЄШНА ЦЕПЦІЯ»

Истории учил меня и дед Павел, или же Павел Макарович Трымбач. Он любил три вещи в жизни — ловить рыбу, ухаживать за пчелами (всегда держал около двадцати ульев) и читать книги по истории. Особенно увлекался историей войн, прежде всего последней. Время от времени, хитровато прищуриваясь, дед излагал нам с братом очередную свою «идейку», или как говорят сейчас ученые дяди в селах на Кировоградщине, «конєшну цепцію» («бо цепляє за хвіст щось мудре», так мне было однажды объяснено). Скажем, такую. «Гитлер почему проиграл войну? — спрашивал нас дед. «Потому что наш народ, наша армия...», начинали мы отвечать по школьной программе. «Это так, это так, только главное,— поблескивал очками Павел Макарович,— совсем в другом. Гитлер уничтожал евреев. Вот дурак!— саркастически улыбался дед,— не понимал, что евреи самый умный народ в мире. Вот они ему и показали. В советских штабах сидели в основном евреи, с вот такими,— показывал дед,— «макитрами». Там ума столько, что немцам и не снилось... Ну вот их еврейская лягушка Гитлеру сиськи и дала пососать. А что было бы, если бы немцы с евреями в одну компанию спутались, а? Мир вверх ногами бы перевернули! Два мудрейших народа». И— после паузы: «Ну что, учат вас такому на ваших уроках?». Мы с братом опускали головы: где там, школьная история с парадоксами не дружила.

СОКРОВИЩА НАЦИИ

Украинцы настроены на несколько облегченное решение проблем истории (впрочем, есть ли народы с установкой выбирать что-то посложнее?). Мы с братом Владимиром, будущим инженером-электронщиком, воспитывались настоящими украинцами. Каждый раз приезжая в родное село нашего отца, Песчаный Брод (5—6 километров от Александрии), мы слышали рассказы о том, что село названо так, потому что здесь был брод через реку Ингул. И однажды запорожские казаки, убегая от татар, сбросили в воду (возле брода, по которому переправлялись) целую телегу драгоценностей — чтобы не досталось врагу.

Не одно поколение бредило теми казацкими сокровищами. Однако не слышно, чтобы кому-то посчастливилось. А вокруг еще и казацкие могилы— едва ли не все разрыты кладоискателями. Около могил мы не копались, потому что как-то страшновато: еще кости какого-то предка своего на поверхность извергнешь. А вот в воду, запасшись металлическими прутьями, ныряли. И ничего, ни единого намека. То ли и не было там никогда и никаких сокровищ, либо же их навсегда поглотил ил. Так мы до сих пор и ныряем в воды нашей истории, пользуясь только железками и переводами. Когда-то, в начале 1990-х, Вадим Кастелли сделал фильм «Вперед, за скарбами гетьмана!», высмеяв мечтания о сокровищах гетмана Полуботка. Смех — это хорошо. Однако давайте локальные истории превращать во что-нибудь более универсальное и полезное для своего саморазвития.