Места истины

Основанная в 1993 году в Дельфах (Греция) по инициативе греческого режиссера Теодороса Терзопулоса, Театральная олимпиада  является одним из самых авторитетных сценических фестивалей Европы.

Лозунг нынешней Олимпиады — «Мир как место истины» — является парафразом из известной речи Ежи Гротовского, основателя Вроцлавского театра-лаборатории, гениального реформатора сценического искусства: «Мы вступаем в мир, чтобы пройти через него. Мир испытывает нас, и мир является местом истины. В любом случае, мир должен быть местом истины».

Спектакли, показанные в первые дни фестиваля, дают достаточно точное представление о масштабе всего мероприятия.

Страну-хозяина  представлял Кристиан Люпа с инсценизацией рассказа Роберта Музиля «Искушение тихой Вероники». Главная героиня — молодая девушка Вероника (Ева Скибинска), ограниченная культурными нормами и настороженным отношением к природе. Она убеждена, что чувства к близкому ей мужчине останутся только платоническими. Между тем, в ее жизнь врывается похотливый и не обремененный чувствительностью соблазнитель. Актеры играют самоотверженно вплоть до появления обнаженными на кону;  музыка Яцека Осташевского вносит убедительный тревожный оттенок в атмосферу спектакля, сценография сконструирована с надлежащей профессиональностью. Но, очевидно, правдивости страстей, которых пытался достичь режиссер, в спектакле не было. Внутренний ритм «Искушения...» везде срывался на  многочисленных психологических погрешностях и поверхностно продуманных деталях.

«Жизнь между небом и землей» 63-летнего китайского режиссера Лю Либина также является адаптацией короткого рассказа — новеллы «Настоящая история А Кью» китайского классика Лу Синя.

Этот моноспектакль разворачивается в минималистических декорациях: темный пустой кон и несколько десятков цветных штандартов с одинаковым изображением лысого человека, склонившего голову. На левом краю авансцены на стульчике сидит кукла в белой маске; так же в маске выступает актер Су Сяоган, который исполняет смешной и горький монолог своего героя. Точнее, привидения. Все действо — это исповедь уже казненного протагониста, который, будучи не в состоянии понять, что, и, главное, почему с ним случилось, слоняется таким себе лимбом между Небом и Землей, задавая одни и те же вопросы себе и всем вокруг себя.

Крестьянин по имени А Кью — классический недотепа, который постоянно получает по носу и ищет свою часть счастья, а когда находит — тут же и теряет. Жизнь перебрасывает его от учеников в учителя, от исполнителей «странных работ» — в воров, из воров — в революционеры. Он, как и все, мечтает о любви. Возмущается нарушением традиций и легко приобщается к революции. Он ужасно бестолковый, очень смешной, и от его жизненных кульбитов никому, кроме него, нет никакого вреда. В конечном итоге, судьба забрасывает его на эшафот, и вдруг из добровольного шута он вырастает в трагическую фигуру. Су Сяоган прекрасно передает эту трансформацию — не просто голосом, а всем телом. И его последний вопрос, брошенный к залу, — «Кто я такой?  И кто вы, черт возьми, такие?» — пробирает насквозь. То, что начиналось как анекдот, становится высокой трагикомедией. Финал, когда актер, сняв маску, молча смотрит на куклу, вместе с ней кланяется залу и идет под унылые звуки буддийских песен, достоин десятков громогласных и патетических спектаклей, которые даже отдаленно не подходят к такого уровня сценической правде.

И, несомненно, ключевым событием начала Олимпиады стали «Троянки» 77-летнего японского патриарха Тадаши Сузуки. Этот спектакль сам по себе является самым убедительным из всех возможных воплощений концепции Олимпиады о соединении традиции и эксперимента: трагедия Еврипида осуществлена в эстетике кабуки.

«Троянки» Сузуки — одна из вершин мирового театра. После премьеры в 1976 году их видели тысячи зрителей в разных странах, они получили массу наград. Действие построено вокруг монолога Гекуби — вдовы троянского царя Приама — на следующий день после падения Трои. В сущности, «Троянки» — это оплакивание как погибших на войне, так и тех, кому суждено было стать рабынями победителей. Ясухиро Фуджимото-Гекуба выполняет колоссальный объем работы, не только соединяя экспрессивную манеру кабуки с психологическим нюансированием, но и последовательно воплощаясь в Касандру — бессильную пророчицу, дочь Гекубы, а затем в полупомешанную женщину, которая потеряла все во время Второй мировой и просто бредит и скитается по миру. Завершаются «Троянки» совсем парадоксально, на обманчиво легкомысленной ноте, но именно эта — страшная легкость и вызывает настоящий, классический катарсис.

Да, мир должен быть местом истины; но, несомненно, каждый раз, когда на сцене происходят действительно ценностные вещи, таким местом становится театр.

Более детальный разбор спектакля «Троянки» и интервью с Тадаши Сузуки читайте в ближайших номерах нашей газеты.