Мускулатура фантазии

Недавние выставки известных украинских сценографов стали нитью Ариадны, которая привела сейчас к титану этого жанра — Даниилу Лидеру, мемориальная экспозиция творчества которого открылась и будет работать до февраля следующего года в Музее театрального, музыкального и киноискусства Украины (ул. Лаврская, 9, корп. 26).

Название ее «Даниил Лидер. Возвращение» инициирует дискуссию, имманентную театру, которая уже долгое время находится в слепоглухонемом состоянии: режиссер и сценограф , сценограф и режиссер, оба в пространстве театра...

Андрей Александрович-Дочевский, главный художник Национального академического драматического театра им. И. Франко проектом «Стулья», цитирую: «стремился пластическими средствами, с помощью цвета, без него, предметно или причудливо изучать современное состояние взаимоотношений в различных социальных ситуациях» (подробнее о выставке читайте в нашей газете, № 113 от 3 июля 2013).

Александр Друганов — замечательный график, создал много сценографий, поражающих смелостью гиперболизации предмета (в спектакле по Е. Гофману «Горло Sanctus» оно становится тоннелем к бесконечному, шекспировский «Гамлет» разыгрывается в огромном на всю сцену черепе бедного Йорика), показал выставку картин под девизом «Линия».

Меня охватило внутреннее тремоло от остроты предчувствия предела. Именно границы, а не итоговой линии какого-то жизненного, творческого этапа, именно чего-то такого, за чем стоит потребность принятия решений — карабкаться вверх, лететь в пропасть, закрыться, все забыть или стартовать в неизвестное.

Выставка-альбом «Ну что же делать актрисам, если музыканты не любят актрис...» Олега Лунева, главного художника Киевского академического театра драмы и комедии на Левом берегу Днепра, представляет обнаженные тела актрис театра. И это не просто работа талантливого художника в жанре «Ню». Это попытка через тело актрисы передать ощущение пространства, его эмоциональную и смысловую наполненность, не путем помещения в это пространство, а проецированием пространства на него. Вернее, это демонстрация пространства, которое актриса таит в себе.

Конфликт актера и сцены заложены в самой природе театра, и это конфликт каждого с общим сценическим.

Напомню чудесную историю с Марком Шагалом, которого на постановку в Еврейский камерный театр пригласил Соломон Михоэлс. Эскизы художника были приняты весьма одобрительно, Шагал долго писал кулисы и задник. Наконец, вся труппа увидела плод его трудов на сцене и зааплодировала. Михоэлс предложил актерам выйти и начать репетицию в декорациях. Шагал заметался по залу и, наконец, закричал: «Уберите их со сцены! Они все испортили!»

Действительно, пространство сцены многослойно, пленочки настолько тонки, что способны рваться от человеческого дыхания. И при этом можно назвать удачей лишь ту сценографию, которая оставляет физическое ощущение импровизационности творчества, в которой актер — нечто большее, чем знак или функция оформления.

Похоже, сценографы, демонстрируя новые стороны своих талантов, сигнализируют о дефиците со-чувствования, со-творчества с актерами, режиссерами, с самим сегодняшним театром и таким образом предупреждают атрофию мускулатуры воображения.

МАВКА (РИСУНОК К СПЕКТАКЛЮ «ЛІСОВА ПІСНЯ», ТЕАТР «БЕНЕФИС», КИЕВ, 1995 г.)

Режиссер — распорядитель пространства и времени спектакля. Он отнимает персонажи у автора, моделирует своими средствами вариант смысла уже написанной жизни. Его поиски неожиданного ракурса — всего лишь необходимая составляющая профессии, естественно прилагаемая и к пространству.

Громко заявивший о себе с юных лет Даниил Лидер, по моему мнению, поистине широкомасштабно раскрылся в совместном творчестве с конгениальным режиссером Сергеем Данченко.

Я имел честь в качестве режиссера работать с этими титанами в двух спектаклях. Эти зрелые мастера на самом деле оставались гордыми и упрямыми юнцами. Они начинали работать над спектаклем, словно вступая в безмолвную схватку, душа с душой, лоб в лоб. Оба, как дети, схватив суть явления, предмета, крепко зажимали ее в кулаке, чтобы она не потеряла своей самости, своего тепла и дыхания, чтобы на сцене она не исказилось театральщиной.

Спектакль по либретто к опере о Кобзаре Андрея Малышко мы назвали «Здавалося б одне лиш слово».

Сергей Данченко задумал его в стиле тихого реализма, категорически без малейших призвуков идеологических манипуляций с текстами и образом поэта. Каждая его постановка позволяла по-новому увидеть автора, но никогда не выпячивала самого режиссера.

Даниил Лидер всегда стремился заниматься не пьесой, а явлением, о котором в ней идет речь.

В данном случае нас интересовала личность поэта, творца и художника. В мастерской перед подмакетником сценограф часто рассказывали о своем вечном страхе перед чистым листом, в итоге лист стал предметом — символом спектакля. Листы — страницы, развешенные на штанкетах, создавали венец поэта, его планету, словно птицы творчества, парили в бесконечности пространства сцены.

Уместно вспомнить Давида Боровского, который умел ухватить суть пространства, обозначить ее и блистательно раскрыть. Еще один замечательный киевский сценограф, Михаил Френкель изобретает декорации как предмет для игры, который скрепляет весь спектакль.

Главное, что талантливые сценографические пальцы никогда не оказываются на горле режиссера, а все реально существующее становится исполненным значений и тайны.

У умирающего в кресле Кобзаря выпадали из рук заполненные и исписанные стихами листы. Я предложил их обратную сторону покрасить в черный цвет. Гервасий Доля, демонстрируя тленность поэзии, переворачивал их, и они сливались с черным половиком сцены. С переворачиванием последнего листа — венец дополнялся спускающимися с небес белыми листами — крона древа творчества превращается в неопалимую купину.

Понимание и почитание сценографического языка художника спектакля режиссером — необходимое условие выявления многообразия точек зрения на происходящее внутри спектакля.

И тогда зритель слышит со сцены не просто слова, а воспринимает смысловые и эмоциональные посылы.

Хотелось бы, чтобы вышесказанное воспринималось так же. Нынче новые постановки практически никем не финансируются, дороговизной расклейки почти уничтожен театральный плакат.

Но надо жить! Надо творить! Надо фантазировать!

Фоторепродукции картин Артема СЛИПАЧУКА, «День»