Муза Маяковского

Они никогда не были связаны узами Гименея. Их любовь не была платонической и всегда служила мишенью для тех, у кого, говоря словами самого поэта, «очерствевает сердечная почва». Отношения великана Маяковского, перевернувшего поэтическое сознание столетия, и миниатюрной, хрупкой, изящной, словно выгравированной ювелиром, Лили Брик — это обнаженная неистовая страсть, «выжимка бессонниц».

Маяковский, поэт с пылающим сердцем, ассоциирующийся в читательском сознании прежде всего с трибуном-громовержцем («ненавижу всяческую мертвечину, обожаю всяческую жизнь»), был на самом деле невероятно ранимым и одиноким человеком. Не случайно, ставя «точку пули в своем конце», он написал в предсмертной записке «любовная лодка разбилась о быт».

Через семь лет после рокового выстрела Лили Юрьевна совершила поступок безоглядно рискованный — обратилась с письмом о Маяковском к «отцу народов». Сталин «возвратил» поэта из забвения, пришлепнув к нему пропагандистское клеймо «лучшего из советских поэтов». Этот ярлык, увы, отвратил от Маяковского многих недобросовестных читателей, не подозревающих, что за плакатной хрестоматийностью «горлопана-главаря» скрывается один из самых нежных лириков нашего скупого на любовь столетия. Впрочем, именно Лили Брик самим своим существованием противостояла фальшивому мифу о Маяковском как явлении политическом, пролетарском бояне, которому-де и любовь — буржуазный предрассудок — чужда. До смерти не расставалась она с кольцом, подаренным Владимиром Владимировичем, с выгравированными на нем ее инициалами Л. Ю. Б. Самой судьбой сочиненный шифр слова «люблю».

Они познакомились в 1915 году. Маяковский, назвавший эту встречу в автобиографии «Я — сам» «радостнейшим событием», тут же русифицировал ее имя — Лиля. Она была замужем, и это шокирующее ханжей, нарушающее все семейные устои того времени «существование втроем» надолго дало пищу злопыхателям для клеветы и пересудов. И после смерти Маяковского продолжали попрекать страстью к его Музе, словно любовь действительно требует у кого-то мандата.

«Володя не просто влюбился в меня, — вспоминала Лили Юрьевна, — он напал на меня... Два с половиной года не было у меня спокойной минуты — буквально». Молодая медноволосая Лили Брик запомнилась современникам «яркими жаркими глазами», которые брали в плен. В квартиру Бриков ворвалась Поэзия. Неистовый Маяковский, казалось, готов был, как Юпитер, обернуться быком, чтобы похитить свою Европу и отнести через житейское море на остров своей любви. Он был покорен своей сиреной и дарил ей гениальные поэтические прозрения. Среди них цикл «Флейта-позвоночник», где что ни строка — любовная гроздь. «Сердце обагрившая, вымучившая душу в бреду мою...» Ревность, неутолимая сердечная страсть, нежное отчаянье в переписке, где они придумывают себе все более ласковые прозвища: Лиленок, Кис, Лилин, Дорлин (дорогой Лиленок) и Щен, Счен, ВМаяк...

И — парадокс. Даже несмотря на благодать в отношениях, Кис и Щен позволяют себе... другие любовные приключения. Однажды Маяковский и Брик, измученные своими перекрестными романами, решили расстаться на два месяца. В день разлуки плакали оба. Любовная лодка в который раз давала течь. Поэт жил сомнениями, отчаянием, надеждой, разрыв переживал мучительно. Муза оставалась холодна. Маяковский блуждал вокруг ее дома, прятался на лестнице, подкрадывался к ее дверям, посылал записки, цветы, птиц в клетке — ни дать, ни взять сценарий для «немой фильмы».

Они и в фильме снялись вместе, сыграв Барышню и Хулигана. Обаятельный поэт-дебошир и беззащитная девушка. Гноя знак на «шкуре ревности» донимал Маяковского. Он страдал, стремился переломить свою страсть к роковой возлюбленной. Однажды даже воскликнул «я теперь свободен от любви». Но это была иллюзия.

Только после поездки в Америку, где у Маяковского была любовная связь, от которой появилась дочь, его отношения с «Лиленькой милой» резко изменились. После семи лет обрывается их интимная связь. И их чувство подвергается новому испытанию. Биографы, друзья поэта знали о том, что Володя и Лиля съехались в одну квартиру лишь тогда, когда закончились их «плотские» отношения. Парадоксально, что именно в последние годы, когда, как однажды сказала мне Лили Юрьевна, «у Володи были свои романы, у меня — свои», их отношения стали особенно теплыми, нежными и доверительными. Гибель Маяковского прервала пятнадцатилетнюю аппассионату этой небывалой любви. Хотя до самой своей смерти Лили Юрьевна носила на золотой цепочке уже два кольца, которыми когда-то влюбленные обменялись друг с другом...