«Мы являемся свидетелями создания нового государства»

24 февраля в Национальном музее Тараса Шевченко состоялась презентация авторского проекта известного скрипача и общественного деятеля Кирилла Стеценко «Скрипкове дерево роду» при участии Наталии Строчан (фортепиано) и Анатолия Паламаренко (художественное слово). Турне начнётся 2 марта в Черновцах концертом-посвящением Кобзарю. Перед началом гастролей «День» встретился с инициатором, идейным вдохновителем, главным участником и промоутером проекта Кириллом Стеценко.

— Всеукраинский тур включает 10 филармонических выступлений: в Черновцах, Коломые, Ивано-Франковске, Львове, Тернополе, Киеве, Виннице, Каменец-Подольском, Хотине и Хмельницком в период 2—13 марта, — рассказал Кирилл СТЕЦЕНКО. — Кульминационным будет концерт в Киеве 9 марта — будто бы «передача эстафеты»: (символическое закрытие юбилейного «Року Кобзаря» и открытие гражданской инициативы по провозглашению «Року української музики» в Украине в честь Михаила Вербицкого   — творца музыки украинского гимна).

— А тур охватывает лишь западный регион?

— Это — только начало, а на протяжении 2015 года планируются также туры на юг и восток Украины.

— Вы — человек концептуальный. Чем вы руководствовались при выборе программы?

— В первую очередь, я пытаюсь отойти от академической рутины, максимально актуализировать, осовременить украинское скрипичное наследие, вывести его из зоны предсказуемости. Программа «Скрипкове дерево роду» создавалась к 200-летию Тараса Шевченко, для воссоздания украинских духовных универсалий в музыкальном измерении. Я поставил себе целью — продемонстрировать своеобразную мини-антологию украинской скрипичной музыки (от Максима Березовского до Мирослава Скорика, от барокко до моих собственных постмодерных композиций). Концерт состоит из четырёх блоков: пролог — «Кредо віри», «Духовні скрижалі»; Первое отделение — классицизм плюс романтизм («Серце України»); Второе отделение — постромантизм и неофольклоризм ХХ—ХХІ века; финализация — «бесовские» пьесы, эксперименты, постмодернизм. Все это призвано продемонстрировать преемственность, красоту и силу украинской духовной традиции — самобытность её скрипичной культуры. Каждое произведение программы является носителем национальной традиции — развивает жанры, образы и интонации, насыщенные вибрациями украинского эстетического идеала. Отобранные произведения, по-моему, не только воплощают идею посвящения юбилею Тараса Шевченко, но и наполняют концертный зал актуальным кобзарским духом единения, освобождения, обновления.

— Чем обусловлен этот проект?

— Желанием максимальной самореализации. Для меня это — мой первый тур по Украине в третьем тысячелетии (с 1977 по 1989 годы, я концертировал как солист Ровенской областной филармонии, дал свыше двух тысяч концертов, в частности и за рубежом, но потом был длительный перерыв)... Нынешний период — называю его своей «третьей жизнью» я решил опять вернуться к активному концертированию.

— У вас был достаточно продолжительный период бурной общественной деятельности.

— В 1989 году (в моей «второй жизни») с фестивалем «Червона рута», я увлёкся общественной деятельностью. Ещё в 2005 году я вручил тогдашнему президенту В.Ющенко свою книгу «Стратегія культури України». Меня заметили, стали приглашать во всевозможные экспертные советы, и я даже стал советником министра культуры. Кстати, моя кандидатура рассматривалась на этот пост, но меня интересовала реализация моих творческих идей, а не попадание в ряды «касты неприкасаемых». Тогда, через собственный опыт, я увидел насколько неэффективна у нас система управления. Беда в том, что в нашей стране так и не возникла самостоятельная школа управления, причём, именно стратегического управления. Это проявляется на всех уровнях — политики, экономики и, безусловно, культуры. Все, без исключения, отрасли страдают от отсутствия стратегического управления. Собственно говоря, это — черта, присущая всем постколониальным странам, зависимым от метрополии. Следовательно, понятным становится поведение всех наших лидеров — вплоть до наивысших глав государства — они всегда пытаются найти центр и получить указания — положения, тенденции и тому подобное. Это если не Москва, то Брюссель или Вашингтон. Понятно — нельзя не считаться с центрами влияния, но собственная политика, всё же, должна выстраиваться абсолютно самостоятельно. Потому, что стратегическое управление не является системой планирования, как нас учили во времена марксизма-ленинизма; а управление смыслами, то есть базовыми, государственными, которые выстраиваются на основе системы ценностей, которыми мы ни при каких условиях не можем поступиться, ни размениваться или обмениваться...

— Но для этого должна быть сформирована база этих ценностей...

— Именно для этого выстраиваются смыслы. А уже в зависимости от них — стратегические цели. Задача — как для всего государства, нации, так и для каждой отдельной отрасли. А у нас, в частности в сфере культуры, строится политика «реагирований на вызовы» (вот нас бьют, поэтому мы будем защищаться, нам запрещают говорить на украинском языке — мы начинаем бороться)...

Беда в том, что в нашей стране так и не возникла самостоятельная школа управления, причем, именно стратегического управления. Это проявляется на всех уровнях — политики, экономики и, безусловно, культуры. В частности в сфере культуры строится политика «реагирований на вызовы» (вот нас бьют, поэтому мы будем защищаться, нам запрещают говорить на украинском языке — мы начинаем бороться)... В то же время господствующие нации сами определяют базовые приоритеты и предвидят опасности.

В то же время господствующие нации сами определяют базовые приоритеты и предвидят опасности. Как раз система государственного управления в сфере культуры интересна тем, что культура является тем «ключиком от домика», где как раз и лежат те ценности и смыслы. Это как раз — прерогатива гуманитарной сферы, чего нет ни в экономике, ни в политике.

— Следовательно, в основе экономики и политики лежит культура?

— Да, но это доступно для понимания лишь тем нациям, которые являются свободными и свободно выстраивают свою жизнь. Постколониальные нации этого не знают.

— А у нас к культуре всегда было отношение «по остаточному принципу».

— В то время, когда именно культура является «территорией», где сохраняются национальные ценности и смыслы. Но здесь обязательным условием является системный подход — стратегический период мышления на 12—25 лет — на срок жизни одного — двух поколений. Наши же власть имущие мыслят одним годом — в пределах годового бюджета. Максимум — периодом одного избирательного цикла — парламентского или президентского. Однако в культуре никогда нельзя получить мгновенный эффект. И этот эгоизм политиков, которые думают лишь о своей короткой политической жизни — свидетельство того, что культурная политика в нашем государстве никогда и не осуществлялась, потому что она выходит за пределы «жизни» любого политика, и потому он думает только о себе. Но мы — люди — живем значительно дольше, чем продолжается жизнь политика. Поэтому и страдаем из-за этого. Проблема нашего государства в том, что у нас господствует экономическая квазиэлита, вокруг которой вертится политика.

— А во время войны?

— Война — это колоссальная возможность осмысления именно базовых, экзистенциональных ценностей, возможность наконец-то избавиться от этой украинской привычки, которая идет от чувства страха: «Моя хата скраю», «Не тратьте, куме, сили, спускайтеся на дно», «Якось-то воно та буде» — страха ответственности, что является следствием колониального положения Украины: тебе не дано стать «субъектом» или самоопределяющейся личностью...

Сейчас мы являемся свидетелями уникального процесса фактического создания нового государства. Общество демонстрирует удивительные проявления самоорганизации. Нынешние волонтёры исполняют роль государственных чиновников, их объединения — это параллельные, альтернативные структуры. Таким образом, новая культура уже не будет вырастать из государственного бюджета, а «сама из себя», то есть и будет тем, чем фактически является культура для людей — как источник существования. Война очень заострила эти процессы.

— Каким образом это отражает провозглашенная вами инициатива «Року української музики»?

— Я предлагаю создание инициативы де-факто, дальше — принцип человека-факела, способного «зажечь» единомышленников своей идеей — принцип Жанны Д’Арк или Русланы Лыжичко. И в этом смысле «Рік української музики» — лишь маленький кирпичик в строительстве национальной культуры, идущей «снизу», от народа.

Вообще-то музыка для украинцев это что-то намного большее, чем просто «музыка». Это проявление «загадочной украинской души» и её особое стремление, то, что нас отличает от других народов. К тому же, музыка, в отличие от других «влиятельных» видов искусств (архитектуры во времена царизма, кино в ленинские времена, телевидения для Путина), нуждается в гораздо меньших затратах...

— Кстати, о затратах. Кто финансирует ваш проект?

— Пока что я вкладываю свои собственные деньги, в первую очередь в промоцию (на радио), стараюсь вести рекламную кампанию, построенную «правильно».