«Надо искать новые формы»

Екатерина Билокур — одна из самых ярких личностей в украинском изобразительном искусстве. Ее метод глубоко индивидуален и не принадлежит ни к одной из известных художественных школ Украины. Народная художница создала неповторимую галерею холстов, отражающую гармонию Космоса. При жизни ее творчество знал лишь узкий слой специалистов, хотя картины удалось показать в Париже, где они произвели сенсацию. П.Пикассо был в восторге, узнав, что автор полотен — простая крестьянка. В современной Украине образ самой  Екатерины Билокур нашел отражение в изобразительном искусстве. Одна из таких работ — скульптура, созданная Юлией Зобенко из Днипра. Хранится она в  Музее украинской живописи, вызывая неизменный интерес посетителей. В том числе — и главного редактора «Дня», которая ознакомилась с коллекцией музея во время Дней «Дня» в Днипре в феврале этого года.

«С моей точки зрения, этот образ в широком смысле можно трактовать как памятник всем женщинам — мастерам росписи, которыми славится наша земля», — говорит скульптор.

«НАШЕ ИСКУССТВО БЛИЖЕ К КОРНЯМ»

— Что вас заинтересовало в личности и творчестве Екатерины Билокур?

— Это была моя дипломная работа, когда я училась в Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии. Я никак не могла определиться с темой, все мучилась. И тут мне случайно попалась книга Владимира Яворивского про Екатерину Билокур, и она меня как-то так «задела». Буквально на одном дыхании прочитала и подумала: вот это, наверное, мое. Потому что, во-первых, женский образ ближе все-таки. И потом — такая судьба, одиночество в личной жизни и в творчестве. Когда привезла эскизы, мой руководитель глубоко вздохнул, но принял. Он понял, что мне это было интересно. А когда интересно, то все получается. Со мной учились студенты из разных стран, и я знаю, что когда делаешь свое — это ярче и интереснее. Я сделала несколько эскизов, были какие-то варианты. Уже позднее у отца была в Киеве персональная выставка, и я возила туда Екатерину Билокур. Насколько знаю, памятник есть только у нее на родине. Но по нему не скажешь, что это художница, а я постаралась вложить свое видение. Вот так, как оно на душу легло, и представила. Убеждена, что решая фигуру в полный рост, показывая связь с землей, сделала правильно. Работая над портретом, не искала фотографий, а основывалась на ее автопортрете.

— Как эта скульптура попала в Музей украинской живописи?

— Благодаря директору музея Сергею Бурбело. Он был в мастерской и видел работу. Предложил выставить в музее. У меня скульптура Катерины Билокур в трех вариантах. Был поиск, который вырос в большую скульптуру. Одна с палитрой, другая — в платке и с подсолнухом. Это были эскизы. Обычно полгода с этим нужно поработать и редко бывает так, что слепил и сразу попал в образ. Все равно что-то меняешь. Время прошло, и ты ее как-то по-другому видишь, даже выражение лица. Мой преподаватель обратил внимание: «Смотри — там она такая, а тут другая. Тут она с нами, а тут без нас». Ты должен определить, что для образа лучше, что-то убрать или добавить. Мне руководитель советовал сделать ей цветы в волосах, но она же не барышня 15-ти лет. Наверное, будет красиво, но это будет не она. Идет какая-то духовная работа, и ты переживаешь, думаешь. Возможно, было много таких, как Екатерина Билокур, но о них никто не узнал. Получается, что в принципе она счастливый человек, ведь ее оценили. Но, может быть, когда-то и кто-то еще тоньше чувствовал цветы, природу, но это нигде не реализовалось...

«ЕКАТЕРИНА БИЛОКУР» АВТОРСТВА ЮЛИИ ЗОБЕНКО ХРАНИТСЯ В ДНИПРОВСКОМ МУЗЕЕ УКРАИНСКОЙ ЖИВОПИСИ, ВЫЗЫВАЯ НЕИЗМЕННЫЙ ИНТЕРЕС ПОСЕТИТЕЛЕЙ / ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»

Красота и «спивучесть» украинцев не могли появиться просто так. Наверное, это присущая Украине пышная растительность, соловьи и закаты. Должно же это как-то влиять на сознание людей. Вот когда я лепила Екатерину Билокур — это Украина и никуда от этого не денешься. Наше искусство ближе к корням, у нас заложен более глубокий смысл. Да, мы тоже иногда гонимся за фактурой, но берем другим. Наверное, это важнее. Ведь если нет внутреннего наполнения, то вскоре ты уже не будешь на  это обращать внимание. Прошел, увидел и забыл, а если оно с душой и глубиной, то будет помниться долго.

«ПРАПРАДЕД ЛЕПИЛ ТАКИЕ ГОРШКИ, ЧТО ОНИ, ЕСЛИ ПАДАЛИ С ВОЗА, ТО НЕ БИЛИСЬ»

— Почему вы решили стать скульптором?

— Мне с детства нравилось рисовать. Сначала была художественная школа, потом  Днепропетровское художественное училище, которое я закончила как художник-оформитель. В училище мы занимались живописью, графикой, керамикой, дизайном, шрифтами, плакатами. «Палитра» была богатая. Со временем я поняла, что на живописи и графике свет не заканчивается. Есть трехмерное пространство. Скульптура — тот же рисунок, но только со всех сторон. Это сложнее, это форма, это объем, который при каждом повороте меняется. И это уже что-то совсем другое. И потом на мой выбор повлияли, наверное, семейные традиции — у меня отец скульптор и архитектор. Я видела, чем он занимается, и мне это нравилось. Кроме того, у меня прапрадед был гончаром. Наверное, из-за этого к объему такая тяга. По отцовской линии мои предки жили в селе Веремеевка на Полтавщине. Прапрадед лепил такие горшки, что они, если падали с воза, то не бились. Как он это делал — теперь никто не знает. В советские времена село затопило с водохранилища. Дома перенесли выше, но с переездами ничего не сохранилось — ни хат, ни плетней. Что могли, то унесли, остальное — только по рассказам...

— Какие ваши работы можно увидеть в Днипре?

— Например, в университете экономики и права — «Планета Нобеля». Мы ее делали вместе с отцом. Планета — моя, а скульптура Альфреда Нобеля — это уже отец. Затем мемориальная доска на Музее «Литературное Приднепровье». Рельеф Тараса Шевченко в вестибюле Шевченковского райсовета. В свое время принимала участие в выставках творческого объединения «Богдан». Я участвовала в киевских выставках два раза, принимала участие в конкурсах на памятник, посвященный Голодомору.

Мужчине-скульптору все-таки проще работать, если есть кому «тыл закрыть». Ведь творчество требует погружения — за полчаса не получится, полепил и убежал. Если работать, то на день уходишь в работу с головой. Это требует умственного и душевного напряжения, не говоря о физической нагрузке. В группе у нас только трое девчат дошли до диплома. Правда, сейчас двое занимаются «ювелиркой» и мягкими игрушками. Мне скульптура нравится. Да, это непросто, но нужно себя перебороть, преодолеть, чтобы что-то получилось. Мне кажется, что монументальное искусство более выразительное.

Сейчас я преподаю скульптуру, рисунок, живопись на кафедре основ архитектуры Приднепровской академии строительства и архитектуры. А также выполняю частные заказы. Заказывают портреты, скульптуру в интерьер, экстерьер. Нельзя сказать, что работы много, но, в принципе, она есть.

«НОВЫЕ ПАМЯТНИКИ НАДО СТАВИТЬ ВЗВЕШЕННО И ОБДУМАННО»

— В Украине прошла «декоммунизация»: убрали советские памятники, мемориальные доски... И стало как-то пусто — потому что стоял памятник на перекрестке и он «завязывал» пространство, дополнял архитектурную среду. Что, на ваш взгляд, должно прийти взамен?

— Советская скульптура однозначно не была бездарной — там были высокохудожественные вещи. Конечно, скульптура — это монументальная пропаганда. Она выполняет и такую функцию. Я считаю, что памятники, обладающие художественной ценностью, надо сохранять в каком-то специальном месте, а новые ставить взвешенно и обдуманно. Я, например, не очень понимаю, когда везде ставят кресты. Понимаю, что это долго не разрешали, но мне кажется, что на каждом углу такого не должно быть. Надо искать какие-то новые формы. Пусть это будет дольше по времени, но все должно быть сделано качественно и продуманно. Когда раньше ставили памятник — не один человек решал, это специалисты делали, архитекторы, художники, скульпторы. Неправильно, когда чиновники, пусть и с активистами, решают какие памятники ставить, ведь они могут не вписываться в городскую среду.

— Сейчас говорят, что необходима «украинизация» городской среды. Наверное, стоит ставить памятники таким людям, как Екатерина Билокур. Я знаю, что у вашего отца есть проект памятника князю Святославу — к нему кто-то проявляет интерес?

— Да, он сейчас работает над этим, но неизвестно, чем закончится. Он предлагает поставить эту скульптуру на склоне Днепра, в парке им. Шевченко — там, где переход на Монастырский остров. Я, например, не знала, что в городе появилась улица Святослава Храброго. Есть и улица Княгини Ольги, хотя там стоит памятник Максиму Горькому. Но если походить по родному городу, то много интересного обнаружится. Конечно, не обязательно на каждом перекрестке должен стоять бюст или памятник. Все должно быть дозировано, иначе это просто не работает. К тому же это не инсталляция: сегодня одна, а завтра другая. Если делать это красиво и  ненавязчиво, тогда было бы стопроцентное попадание. Иногда на этом месте лучше просто посадить дерево.

— У вас есть мечта?

— Хотелось, чтобы было больше времени для творчества. Для этого нужно собраться, чтобы ничто не отвлекало. Много лет назад я прочитала поэму Лины Костенко «Маруся Чурай», но до сих пор почему-то забыть не могу. И постоянно возвращаюсь к этому образу. Думаю, что это не может быть случайным, наверное, должен быть какой-то выход, и образ воплотится в скульптуре.