Нарыв

События в Беларуси приковали внимание всего мира. СМИ делают свою работу, передавая новости оттуда, но самым ценным всегда является личное свидетельство. Поэтому я обратился за комментарием к моему давнему приятелю — программному директору Минского международного кинофестиваля «Лістапад» Игорю СУКМАНОВУ.

Игорь изучал журналистику в Белорусском государственном университете и киноведение во Всероссийском институте кинематографии. Работал редактором в «Радио BA», программным директор на «Радио Unistar». Живет в Минске.

— Игорь, на твой взгляд, насколько жестокий характер носят столкновения?

— Я не видел столкновения вживую, потому что они разворачиваются не в центре, не там, где я живу, а больше на периферии, это такие передспальные кварталы — между центром и микрорайонами. Не вижу, но хорошо слышу. В нормальной жизни эти отголоски назвали бы салютами, фейерверками, шумом праздника, а в Минске понятно, что это такое. Все это носит признаки восстания. Не буду говорить «революция», не буду говорить, что это хорошо организованная акция — скорее похоже на прорвавшийся нарыв. Усталость, ощущение перебора всей той лжи и фальсификаций, в которых страна оказалась максимально концентрированно в последние дни — все это обернулось вот таким выстрелом. Иногда хочется, что вмешались внешние силы, чтобы кто-то услышал эту уже просто мольбу, этот призыв. Потому что, ясное дело, что решить этот вопрос исключительно мирным путем можно только если иметь мудрую голову в первую очередь там, наверху.

— Какая в Минске атмосфера в целом?

— У нас страшные перебои с интернетом. Очень сложно получать информацию. Одно могу сказать — мы на пороге восстания, которое или задушат на корню, или оно будет разгораться дальше. Страну охватил неприкрытый террор. Власть завралась, не гнушается уже ничем: ни шантажом, ни репрессиями, ни насилием. В ход пущены все — техника, отморозки в бронежилетах, оружие. Ежедневно в 16 часов Минск превращается в Чили времен Пиночета. Мы даже иронизировали на эту тему в офисе, что это просто как игра: только наступает 16:00 — «город уснул, мафия проснулась» Автозаки, автобусы с ОМОНом, машины скорой помощи заполняют центральный проспект и прилегающие улицы. Везде мелькают зловещие фигуры в черной униформе и масках от коронавируса. Начинаются провокации. В то же время из окон вывешиваются бело-красно-белые флаги, звучит музыка сопротивления: Цой и белорусские песни за свободу.

Что касается людей, то их протест носит мирный характер. У манифестантов нет оружия, камней, бутылок с зажигательной смесью — ничего, что могло бы их защитить от нашествия этой черной силы. У меня нет ощущения пробуждения такой мощи, силы, как это было в Украине, осознанной романтики борьбы. Здесь речь идет, по-моему, о внутренней боли, о вечном терпении, которое сейчас вырвалось наружу. Но каждый действует как может, это чувствуется. Людей подпитывает эта энергетика. Ты идешь по проспекту и видишь, как из окон вывешивают флаги с «Погоней» (исторический белорусский герб. — Д.Д.). Я сижу сейчас дома, слышу, как где-то вдали звучит «Перемен» Цоя. Такие очень частные, очень персональные, трепетные моменты происходят. А то: что народ достало — это реально.

— Палок и оружия у демонстрантов действительно нет, по крайней мере пока, но в физическое противостояние с милицией они все-таки вступают.

— Учти, что устраивается много провокаций. Например, свежий случай. Выходим из офиса. Прямо в центре проспекта стоит шеренга бойцов, уже даже не понять, какого рода войск. Когда мы с ними практически сравнялись, из-за угла вынырнули еще доблестные воины. Они вели за руку арестованных девушек, которые, увидев нас, начали к нам бросаться и кричать, чтобы мы их помогли освободить. Это выглядело как откровенная провокация. И вот находиться в таком сюре... На меня фильм Поланского «Пианист» произвел в свое время колоссальное впечатление. Хотя он и сделан достаточно традиционно, Варшаву времен оккупации он показал убедительно. Вот мы сейчас в такой реальности находимся. Когда ходишь по улицам и видишь, что происходит, все стынет внутри. Любой благородный жест мгновенно оборачивается против тебя. Здесь нет таких понятий, как совесть, честь, есть только одно: подавление любой инициативы, любой личности, утверждения только одного этого культа. И это очень страшно. Просто вся машина власти обращена не на то, чтобы проводить реформы, улучшать состояние общества, а только чтобы властвовать.

Вообще это все очень сложно, так как организованного штаба, который предоставлял бы достоверную информацию, нет. Я говорю, исходя из своих ощущений. Я не находился в центре событий, ничего не могу подтвердить или опровергнуть. Но то, что видел я — часто моменты определенной агрессии и неадекватности носят очень странный характер. Когда поддаешься этому эмоционально, можешь оказаться в ловушке. На собственной шкуре испытал. Ты идешь среди людей, которые все улыбаются, не требуя ничего радикального, заряжаешься позитивом, что ты не один, что есть другие, которые так же не принимают фальсификации, ложь, обман. Но в определенный момент, когда подходим к перекрестку, вдруг возникает человек, который кричит: «Бегите направо, потому что они сейчас сюда подъезжают, во дворы, быстрее!» В этот момент действительно появляются машины, люди бегут направо, навстречу им выходят и их хватают. Это мой собственный опыт. Или эти девушки — рядом никакого протеста, тихий район — и вдруг они ведут этих красавиц, для чего, почему? Или «Скорые помощи», заполненные карателями в черном. Это все направлено против людей. И очень сложно включать разум, рацио в таких ситуациях. Плюс выключены коммуникации. Можно провести весь вечер в сумерках, слышать эти хлопки, выстрелы, слышать, как техника монотонно едет по проспекту в 4 утра.

— Кто участвует в протестах?

— Активные молодые люди, их подавляющее большинство. Много представителей IT. Пролетарии и крестьянство пока молчат. Но наша страна партизанская априори, потому бухтение в адрес власти нарастает в этой среде тоже.

Впрочем, повторюсь, ядро ??протеста — в основном молодежь. Поколение, которое родилось в условиях этого долгого правления. Они другие. Это поколение людей образованных, со вкусом одетых, они ездят на велосипедах и открыты всем изменениям для хорошего европейского общества и это настолько разительно выделяется на фоне всех тех речей, всего официоза, царящего в Беларуси! Очень резкий зазор между поколениями, между этими совершенно разными идеологиями. И кого-то это выводит из себя, бесит, приводит к такой радикальности.

— Но терпение закончилось и у старших тоже, похоже.

— Да, терпение заканчивается. Правда. Но я очень боюсь, потому что все идет к бойне, к тому, чтобы вычленить тех, кто отказывается терпеть, и наказать. Я вижу это однозначно. А разговоры о третьих силах — это фантазия даже не бурная, а просто примитивная, мало кого может убедить из тех, кто коммуницирует открыто с миром.

Хочется, чтобы все себя берегли. Не поддавались на провокации. Эти всплески бесследно не проходят и все равно это движение к большим, как говорится, переменам. Полагаться следует исключительно на себя в данном случае, но поддержка, на мой взгляд, должно прозвучать на самых разных дипломатических уровнях, на очень высоких уровнях. Потому что в данном случае народ нужно защищать от собственного государства.