Не конец фильма...

Юрию было 64 года, однако все — и младшие, и старшие — называли его Юрой: каждый разговор с ним заводился  с полуоборота, приперченный его неизменной улыбкой — немного иронической, но явно искренней.

А теперь, когда его нет, вдруг стало очевидным: Минзянов был одним  из тех, благодаря кому украинское кино за считанные годы вернуло себе дерзкую гордость высокого искусства. Так есть, так сложилось. 

ОСТАЛСЯ СО СВОЕЙ ВЕРОЙ

Юрий умер — что называется — на ходу. Находился дома, говорил по телефону, шла обычная для него работа по согласованию планов и намерений. А на следующее утро его телефон уже не отвечал.

Иногда человеку нужно умереть, чтобы все увидели его настоящий масштаб, настоящее измерение. Как когда-то в фотоделе, когда бумага, после облучения, погружалась в проявитель, и на ней медленно просматривалось сфотографированное человеческое лицо.

Минзянов родился и вырос в далекой Казани. Потом был режиссерский факультет ВГИКа, рубеж 1970—1980-х. Тогда все бредили кинематографом Андрея Тарковского, хотели быть тарковскими. Насколько я понимаю, Юрий не был исключением. По крайней мере, когда-то он рассказал мне, что очень хотел попасть в съемочную группу фильма «Сталкер» Тарковского, и мечта едва не осуществилась.

Однако что-то там не сложилось (подробностей уже не вспомню), и студент не поехал на съемки фильма в Эстонию. Как знать, вполне возможно, что это спасло его от ранней смерти. Ведь известно, что «Сталкера» снимали под Таллинном, на месте разрушенной электростанции. Неподалеку еще был химкомбинат. Через несколько лет начали болеть и умирать члены съемочной группы, от страшной болезни умер и сам Тарковский. Так что само провидение отвело студента ВГИКа куда-то подальше от тех мест.

Только увлечение творчеством, самой философией Тарковского превратилось в религию самого Минзянова. Вспомнилось, как в одном из интервью Тарковский говорил, что «Сталкер» — это история краха идеализма в ХХ веке. Два безбожника-интеллектуала «убеждают одного верующего в том, что ничего нет. А он остается со своей верой, но абсолютно посторонним относительно этой жизни...».

Юрий Минзянов (как жалко, что никогда не говорили с ним на подобные темы!) и был, по моим представлениям, таким идеалистом. И когда получил возможность влиять на режиссеров (а случилось это уже на протяжении последних десяти лет), он начал поддерживать именно идеалистов, режиссеров, в ком он видел близких по мировоззрению людей.

ВЗЛЕЛЕЯННЫЕ В МЕЧТАХ ПРОРЫВЫ В БУДУЩЕЕ

Простой, но красноречивый пример — короткометражный фильм Павла Острикова «Выпуск’97», при продюсировании Минзянова. Герои ленты, он  и она, встречаются через 20 лет по окончании школы. Телемастер Роман (Александр Пожарский) сохранил в себе характерные черты чудака разлива еще 60—70-х — «небо в алмазах» он видит, невзирая на то, что это небо никак не монтируется с картинкой окружающей действительности. Все идеалы просто рухнули в тартарары, а он упрямо держит их в своих зеницах.

Или другой пример — «Припутні» Аркадия Непыталюка. Скажете, какой там идеализм, здесь такой же рухнувший мир. Рухнул, обветшал этот старый патриархальный мир украинского села. Однако же он еще держится — на отчаянии, на чудачестве, на скрытом идеализме. Странное кино, очевидно, не то, которым зарабатывают деньги. А для Минзянова заработок  пенензов и не был чем-то первостепенным — искусство должно, просто обязано, нести людям идеалы, или, если точнее, сигнализировать об их уничтожении.

Не сразу пришел Юрий к продюсированию фильмов, которые принадлежат к арткино. В 1990-х работал на телевидении, и уже тогда его продюсерское чувство давало о себе знать (скажем, в очень успешном долгоиграющем проекте «Караоке на Майдане» с Игорем Кондратюком). Потом была работа в кинокомпании «Старр Медиа», вполне успешный опыт продюсирования телесериалов, по поводу которых не возникало вопросов «а зачем такое?» (с прибыльностью там также был порядок).

Несколько лет назад Минзянов основал, вместе с сыном Дмитрием, свою кинокомпанию Kristi films. Так возникла ситуация, которая позволяла взлелеянный в мечтах прорыв к творческой свободе. А собственно к модели продюсирования, в рамках которой продюсер не просто обеспечивает материально-финансовую часть кинопроектов, а является движителем и его невидимой, собственно духовной оснастки.

При такой модели риск является одним из условий работы продюсера. И Юрий рисковать не боялся. Фильм «Бесславные крепостные» Романа Перфильева (в прокате уже в декабре) — пример подобной продюсерской тактики и стратегии. Вспоминаю фильм, которого еще не видел, но речь не о художественном качестве — о фильме, который, судя по многим отзывам, будет увлекать и раздражать, а следовательно, имеет шанс стать катализатором определенных изменений в эстетической системе координат.

Ну, и «Плохие дороги», где чрезвычайно талантливая сценаристка, драматург Наталья Ворожбит дебютировала как режиссер. Юрий поверил в нее и угадал: фильм является и высоким искусством, и также высоким посланием обществу, людям в целом...

Картина побывала на Неделе критики на Венецианском фестивале, картина, я уверен, поразит нашу публику. Далеко не всю, конечно, но есть, есть потребность в рефлектировании того, что случилось с нами на протяжении последних двух десятилетий, и что случится в будущем, если мы будем двигаться в завтрашний день с закрытыми глазами.

Будем двигаться уже без Юрия Минзянова. Но именно он, своей деятельностью в последние годы, стимулировал инерцию перемен, инерцию творческого поиска, которая уже будет работать. Тем более что сын Дмитрий  унаследовал от отца талант открывать новых кинолюдей и видеть дальше, чем это позволяет линия горизонта.

А все же, Юрий, Юра, зачем ты поспешил расстаться с нами?