Не представляю, как работать на фильмом без улыбки и надежды

«Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»

Я принадлежу именно к тому поколению, которому был гарантирован коммунизм.

Как-то давно, когда я учился в школе, мне пришлось ездить на электричке по маршруту, который я изучил до мельчайших деталей. Электричка всегда была переполненной и, когда я втискивался в вагон, шевелиться уже не мог. В лучшем случае, мне оставалось смотреть в окно, а не в чью-то спину. Я знал весь «сюжет» поездки слева от колеи так же, как и с правой стороны. Бросив взгляд в окно, я знал, что следом за мостиком через автомобильную трассу я увижу сельское кладбище, цементный завод, пруд, село с церковью, пасеку, футбольное поле с козой, привязанной к воротам... Когда судьба разворачивала меня к противоположному окну, передо мной разворачивался другой пейзаж: пионерский лагерь, река с берегами, которые почему-то потеряли цвет (как будто в сломанном  цветном телевизоре). Следом за рекой — забор, который был по совместительству туалетом, потом небольшой базарчик на автобусной остановке с бабушкой в желтом платке, бензоколонка, памятник безымянному воину у дороги.

Как-то неожиданно мне пришлось ехать в пустой электричке, и я имел возможность синхронизировать эти две ленты. Оказалось, что сельское кладбище гостеприимно раскинулось перед пионерским лагерем, а берега реки уже никогда не отмоются от выбросов цементного завода, потому что навсегда соседи. Пруд с пляжиком и забор (туалет) тоже соседи, так же, как соседи через колею сельский храм и базарчик с одинокой бабушкой в желтом платке. Бензоколонка застыла напротив пасеки, коза в футбольных воротах — напротив «золотого» безымянного воина.

Иногда я и сегодня чувствую себя в переполненной электричке. По две стороны от колеи разная действительность.

Первое впечатление от уроков истории в школе — картинка в учебнике: монах, едва освещенный свечой перед книгой, в которую он записывает свои свежие впечатления от того, что происходит в темноте за окошком кельи. Я завидовал летописцу: какую же нужно иметь фантазию, чтоб заполнить буквами такую толстеленню книгу! Я не мог написать и страницы «Как я провел лето» (я учился в Москве).

Когда я перешел в следующий класс, в котором продолжилось изучение истории, я достаточно живо представил себе, как к летописцу приходят возбужденные и сильно вооруженные люди.

— Читай!

Монах, заикаясь, начинает читать свою летопись, но на пятом слове посетители советуют ему быстро переписать всю эту ахинею с учетом их уточнений.

Так повторяется не раз. Разные люди обращаются к монаху с дружественными советами, подсказками, угрозами и объективными свидетельствами независимых экспертов. А что было делать летописцу? Не бегать же ему по дорогам истории в поисках фактов. Здесь или бегай, или пиши.

Это сейчас можно заказать компьютеру сценарий и идти пить пиво, а тогда.

На страницах учебника я рисовал «мультики» о летописце и оживлял их, перелистывая веером, веселя соседку по парте.

Учился я плохо.

Кстати, о лете: лето я проводил в Черкассах. Это была другая сторона электрички. Все, что я помню до школы, — тоже Черкассы. По одну сторону колеи был русский язык, по другую — украинский... И локации (как теперь говорят) тоже сильно отличались. А особенно ночью. Ночью в Черкассах пели. Электричка двигалась по своему историческому маршру. Когда по одну сторону от колеи был день, по другую сторону — ночь, когда слева снег — справа засуха. В одном окне — процветание, в противоположном — обнищание.

Сегодня время путаницы, время путешествия по лабиринту. Иногда кажется, нас старательно запутывают, чтоб мы потеряли выход из этого лабиринта и остались в нем навсегда.

Есть лишь один способ найти выход — держаться в темноте рукой за стену, и тогда рано или поздно выход будет найден. Если вы сели отдохнуть и задремали, а затем перепутали стену или забыли, какой рукой касались стены, пещера проглотит вас. Не забывайте и не отдыхайте — идите!

Кинофильм «Толока» ищет выход из лабиринта именно таким образом — двигается от одного исторического события к другому. В темноте лучше видно то, что при дневном свете имеет привычные контуры и не вызывает лишних вопросов. Рука касается зачитанных до дыр  страниц. Они нам давно знакомы, нет смысла еще раз перечитывать их. Двигайтесь дальше в поисках света.

У нас уже давно гибридная, мифологизированная история.

Фильм «Толока» предлагает взгляд на исторические мифы с другого окна электрички.

В детстве я не наигрался игрушками. Их было мало. Возможно, потому в своих фильмах я не раз обращался к игрушкам — игрушечный Миргород, со всех сторон окруженный лужей, огромный глобус на пересечении улицы Саксаганского и Антоновича (в то время — Горького), модели истребителей («Яка» и «Мессершмита»), жившие в небе собственной жизнью, шхуна «Dream». В кино игрушки помогают решить технические и финансовые проблемы, но не только.

Фильм «Толока» переполнен игрушками: игрушечные дома и избушки, игрушечный бакен с номером «13», игрушечный крейсер «Аврора» с игрушечным выстрелом игрушечной пушки; игрушечная кринка на игрушечном столе, под которой идет вовсе не игрушечная война;  бумажные солдатики (когда-то были такие игрушки для бедных).

Исторические фигуры восторженно играются в фильме войнушками на театре военных действий (ТВД).

Одну из этих войн называли на уроках истории в Москве «гражданской войной на Украине». Сегодня тоже пытаются называть гражданской. Но не стоит забывать: игрушки, которыми мы играемся, иногда начинают играться нами. И об этом тоже фильм «Толока».

А еще, «Толока» об улыбке и надежде. Не представляю себе, как работать над фильмом без улыбки и надежды. Пытаюсь найти улыбку даже там, где не до смеха. Бывает, удается. Договариваюсь об этом с актерами перед каждым дублем (напоминаю, настаиваю, угрожаю). Когда в кадре Богдан Бенюк (он в фильме Винни-Пух Ламанческий), то и угрожать не приходится.

А о надежде? Я давно хотел снять фильм об Украине.

До 1991 года это было проблематично. После 91 начал снимать «Фучжоу» об Украине (прежней). Вышло о любви. Начал опять об Украине (современной) «Седьмой маршрут». Опять вышло о любви. Потом взялся за Украину во время Второй мировой («ТотКтоПрошелСквозьОгонь»). Опять о любви. Думаю себе: к кому, наконец, обратиться за Украиной с гарантией? К Шевченко, конечно!

Опять вышло о любви.

В том числе — к Украине.