Новый лиро-эпос: Чендеиада

Поэтому так и называется — «Чендей-фест». Основанный Международным благотворительным фондом имени самого писателя, поддержанный Украинским культурным фондом и рядом других институтов.

ТЕНИ НЕ ИСЧЕЗАЮТ, НО ЗАБЫВАЮТСЯ

Иван Чендей (1922-2005 гг.) Действительно великое имя в нашей литературе. Автор нескольких романов, среди которых особое место занимает книга «Птицы покидают гнезда». А другая книга, «Мартовский снег» (1968), вызвала резкое осуждение. Главным образом за повесть «Иван», где есть противопоставление священника и коммуниста, не в пользу последнего. Чендея исключили из партии, за эти годы не печатали. Он это выдержал достойно, использовав это вынужденное Интермеццо для накопления новых творческих энергетик...

Родился Чендей в поселке Дубовое, сейчас это Тячевский район на Закарпатье. Основная часть жизни связана с Ужгородом. Здесь есть дом, на улице с красноречивым названием Высокая. В нем живет дочь писателя, учительница Мария Чендей-Трещак, вместе с мужем, врачом Иваном Трещаком и детьми (у них трое дочерей, старшая уже замужем за священником Назаром). Они и создали Международный благотворительный фонд имени Ивана Чендея, главным детищем которого является ныне «Чендей-фест». Сердцевиной его является Всеукраинский конкурс малой прозы, их победители получают свои награды именно во время «Чендей-феста».

В этом году фестиваль проходил в контексте коронавирусных проблем, с соблюдением всех норм. Это означало прежде всего ограничение аудитории. Кроме того, программу фестиваля дополнил сюжет, связанный с 55-летием фильма «Тени забытых предков» Сергея Параджанова. Дело в том, что сценаристом киношедевра (с участием режиссера) был именно Иван Чендей, тогда 40-летний писатель. Привлечение его к работе, на мой взгляд, одна из составляющих феноменального успеха фильма. Его создавали люди не только чрезвычайно одаренные художественными талантами, но и такие, которые знали космос гуцулов, тонко чувствовали нюансы сосуществования языческой и христианской философии...

 «Моя задача, — говорил Чендей в интервью Александру Гаврошу (кстати, одному из инициаторов и двигателей «Чендей-феста», — в том, чтобы перевести повесть Коцюбинского на кинематографический язык». Однако, добавлял он, «не надо было идти слепо за книгой. Так и возникло нечто, чего в повести не было».

Позже появилось и нечто другое — роль Чендея в создании фильма редко замечалась. «Коротко, иногда какое-то искусственное отстранение меня от «Теней...» мозолило. Но я знал: моей нивкой является художественная проза».

ЧОМУ НЕ ШУМІЛИ СМЕРЕКИ

Благодаря литературоведу, профессору Сидору Киралю (он точно изучил архив писателя и готовит к публикации сразу несколько книг), я узнал, что у Чендея уже до «Теней...» был опыт работы над киносценариями. Первым был неигровой фильм «Художники Закарпатья» режиссера Анатолия Слесаренко, снятый еще в середине 1950-х. Потом еще несколько, тоже документальных. Далее...

Далее цитирую (тоже благодаря Киралю) самого Чендея. «В одне перебування в Києві недоброї пам’яті Слесаренко заманив мене на студію, куди він кинувся творити «велике кіно». Внаслідок арогантних і насильних акцій мене було втягнуто в авантюру, від якої гикавка нападає всяк раз, як тільки гадкою до неї повертаюся».

Речь идет о сценарии так и не реализованного фильма «Чому не шуміли смереки». Слесаренко был человеком действительно легендарно-авантюрным. Пока Чендей писал сценарий, он уже снимал на киностудии Довженко фильм «Цветок на камне». Во время съемок по его вине (все та же авантюрность) погибла актриса Инна Бурдученко, которая до того прославилась ролью в картине «Иванна». Слесаренко сел в тюрьму (через несколько лет вышел и вернулся к работе в кинодокументалистике), а «Цветок...» (1962) доснимал Сергей Параджанов. Тут они, Чендей и Параджанов, и познакомились...

В 1962 году состоялась еще одно знаменательное событие: в Киеве устроили выставку работ художника Федора Манайла, одного из самых ярких представителей выдающейся, мирового уровня (без малейших преувеличений) Закарпатской школы живописи. Она произвела колоссальное впечатление на столичную литературно-художественную элиту.

После постной, засушливой соцреалистской полотняной (так как на холсте) прозы неожиданно мир, насыщенный живыми красками, сплошь нереалистичными, но такими радостными. А какие ракурсы, какая сюжетика, которая ничего общего не имела с литературной описательностью (соцреалистская живопись должна была в обязательном порядке легко переводиться на бытовую лингву — прежде всего для того, чтобы начальство понимало).

Параджанов, судя по некоторым свидетельствам, все это воспринял адекватно, это было поэтика, к которой он сам интуитивно стремился. Здесь же появилась идея экранизации повести Коцюбинского, тем более, что приближался 100-летний юбилей классика. И в этом контексте вполне закономерным выглядело появление Ивана Чендея как автора сценария будущего фильма.

Во-первых, очень профессиональный, талантливый писатель. Во-вторых, знаток фольклора и обрядности, присущей западноукраинским землям. И, в-третьих, он точно и тонко чувствовал законы той пластической речи, проводниками которой и были те, кто двигал Закарпатскую живописную школу (а это, кроме Манайла, Иосиф Бокшай, Адальберт Эрдели, Андрей Коцка и другие).

ТЕНИ ЗАКАРПАТЦЕВ

В рамках Чендей-фестиваля состоялся Круглый стол «Закарпатцы в «Тенях забытых предков». Как ни странно, тема эта выглядит едва ли не новой, поскольку мы привычно связываем всемирный киношедевр с Прикарпатьем, Гуцульщиной, где он действительно снимался, откуда черпал свою фантастическую образность. Однако же получается, что у истоков ленты стоят закарпатцы, в лице того же Чендея, в лице невероятных художников-закарпатцев. Об этом и говорилось во время того Круглого стола — прежде всего Сидором Киралем, мной, а главное — директором Музея Федора Манайла, внучкой известного художника Викторией Приходько-Манайло.

На следующий день участники фестиваля посетили этот музей, в котором жил и работал художник. Федор Манайло был приглашен Параджановым к сотрудничеству. Параджанов, свидетельствовал Чендей, приезжал в Ужгород, «он очень активно проводил на Закарпатье время. Знакомился с художниками. Был общительный, коммуникабельный. Много общался с Федором Манайлом, который стал консультантом фильма. Ведь он был большим знатоком гуцульского быта. Одежда, инвентарь, утварь, посуда, обстановка в доме, церкви, корчме — все это не обошлось без Манайла, который знал все. Ведь художники ленты были схидняки» (из интервью А. Гаврошу).

 «Схидняки» — это художники Георгий Якутович и Михаил Раковский. Хотя Якутович был как раз знатоком Карпат, и работа над фильмом только подтвердила этот статус. Однако действительно, не забывайте роли Манайла и всех художников закарпатской школы в создании «Теней ...».

Кстати, Чендей активно поддерживал своих земляков-художников, о чем свидетельствуют и его тексты о них, помещенные в книге «Иван Чендей в кругу современников», которая вышла уже вторым изданием и была представлена на фестивале. Эта поддержка оказывалась и в инициировании музеев — того же Манайла или Андрея Коцки, художника какой-то сказочной, фантастической красоты.

В итоге решили принять предложение, чтобы на следующем Чендей-фесте фокусировки на теме связей писателя и художников — ведь он не только поддерживал их, но и вдохновлялся их творчеством.

ЗА РУЛЕМ УЛЫБАЮЩИЙСЯ ЧЕЛОВЕК

Центром фестиваля была усадьба Ивана Чендея. Большой дом, который он строил едва ли не 20 лет и которым был не совсем доволен. Большой сад, огород, которые спасали семью во времена безденежья. А оно, это безденежье, случалось, особенно в годы опалы и политических преследований.

Теперь здесь вручали премии победителям литературного конкурса, в котором две номинации — «Чендеезнавство» и «Малая проза». В первой победили те, кто изложил свое понимание творчества писателя, преимущественно в жанре эссе. Во второй оценивалось мастерство новеллистов, короткого жанра. Председатель жюри Сидор Кираль, а в составе журийщиков профессор Николай Васькив, журналист, литератор Галина Плачинда, Мария Чендей-Трещак, писатель Александрович Гаврош, Ужгородский профессор Сергей Федака. Руководит всеми организационно-творческими процессами Иван Трещак — врач, зять Чендея, директор Благотворительного фонда, человек какого-то удивительного очарования.

Один нюанс относительно победителей, чьи работы я не читал, а затем доверяюсь авторитетному жюри. Бросается в глаза преобладание писателей, литераторов из Ивано-Франковской области. Из Закарпатья ни одного не нашлось для награждения. А еще — моя родная Кировоградщина, оттуда тоже несколько ярких, говорят, имен. Как здорово!

Апофеозом фестиваля стала поездка участников на родину Ивана Чендея, в поселок Дубовое, в Тячевском районе, в долине реки Тересва. Запомнилась встреча в местном Доме культуры, в частности воспоминаниями о том, как земляков писателя согнали в 1968-м для того, чтобы выразить свое «возмущение» его «преступной» повести «Иван». Народ, в абсолютном большинстве своем, конечно, молчал. Потом нашлось два десятка смельчаков, которые подписали письмо в защиту Чендея... Одна из тех искр, из которых родилось пламя новой жизни.

А потом взошли мы на Ясеновую гору, воспетую самым Чендеем, место, которое он любил и где построен салаш (летняя хата). Незабываемые впечатления. Вверх я выехал на «Ниве», на авто, местный человек по имени Петр вез нас с Иваном Трещаком какими немыслимыми для передвижения авто горными тропинками. Они годятся для передвижения разве только каким-то диким козам, ан нет, «Ниве» тоже. «Смотри на Петра, — призвал меня Трещак, — если он улыбается — значит все хорошо!» И было хорошо, было фантастически!

Одна из самых ярких фестивальных картинок: если человек, сидящий за рулем, улыбается, значит, вы едете правильно, значит вы непременно достигнете вершины. Так есть, так будет!