«Он очень точно понял природу театра»

Мирону Владимировичу было 89 лет.

Он родился 27 июля 1930 года. Окончил Львовский институт прикладного и декоративного искусства (1954 год), курс Витольда Манастырского. С 1957 года - художник-постановщик театра имени Марии Заньковецкой, а с 1963 года и до сегодня - главный художник театра.

Чтобы охарактеризовать личность Киприана, наверное, мало сказать, что он был главным художником старейшего театра Украины и лауреатом полутора десятков самых известных премий в области искусства, среди них - Национальной премии им. Тараса Шевченко.

Мирон Владимирович - целая эпоха не только национального театра, но и всей художественной жизни Львова.

Всегда не по годам энергичный, по-юношески стройный. Говорил на львовском говоре, критиковал политиков. Считал себя шестидесятником. Гордился аристократическим происхождением. Писал книги, сочинял стихи, рисовал. Мечтал о создании во Львове Историко-театрального музея (не только Галичины, не только Украины, а всего мира). И с утра до ночи пропадал в театре...

Создал более трехсот пятидесяти сценографий. Смеялся: «Самому не верится - это фантастика».

Театроведы утверждают, что уже первые самостоятельные работы художника в оформлении спектаклей («Кадры» Микитенко, «В поисках радости» Розова, «Последняя остановка» Ремарка) показали принципиально новый подход к природе сценографии: пространственное решение освободилось от иллюстративного натурализма, зато предлагались конструктивность, функциональная действенность театрального пространства.

Ему посчастливилось работать с мэтрами сцены - Борисом Тягно, Алексеем Репком, Сергеем Данченко, и результат этого сотрудничества - длинный список талантливых постановок, которые засвидетельствовали существование отдельного, неповторимого стиля театральной сценографии Киприана.

Несколько лет назад я делала интервью с Мироном Владимировичем. А перед тем, как идти к Мастеру, пообщалась с его коллегами-заньковчанами. И вот что услышала.

- Мирон Владимирович всегда был художником авангарда, нового поколения, потому что с самого начала очень точно понял природу театра, первым из художников заявил, что черный цвет на сцене - не цвет, а пространство, - говорил мне Федор Стригун.

- Мирон Киприан - это революция в театре, - отмечал Вадим Сикорский. - Причем он не является выпускником какой-то знаменитой сценографической школы. Он - сам себе школа. Его таланта, ума, работоспособности хватило для того, чтобы быть Киприаном, который лишил театр быта, архаики, провинции. Он слышит сценическую коробку естеством. И в композиции равных ему в театре нет.

Коллеги говорили, что в картинке Киприана легко существовать - и режиссеру, и актерам. Что он способен минимумом сделать мощный объем. Что ему одинаково хорошо удаются и тяжелые философские вещи, и комедия.

Сам Киприан говорил мне, что для него каждый спектакль - любимый. И добавлял, что, работая над постановкой, никогда не пересматривает фото предыдущих инсценировок и не читает рецензии. «Я читаю пьесу. Процесс моего мышления направлен на поиск визуального, образного решения той идеи, которую я должен перенести на сцену - в пластической форме. Потому что сценография - это режиссура в пластике».

Починьте с Богом, Мирон Владимирович. Свет в путь.

О дате и времени прощания с Мастером администрация театра сообщит позже.