Одуванчик рассвета

Не случайно самый мощный в Европе театральный фестиваль проходит именно во Франции, в маленьком городке Авиньоне, который на это время становится многолюдным, а его тихая провинциальная жизнь превращается в пьянящую игру фантазии, актерства, творчества. Предложение Ж.-Ж. Руссо заменить личную свободу общественной здесь переводится на язык театра. И персональный художественный вызов становится вызовом театра в целом, а творческий риск создает безусловный капитал этого художественного события. Наша газета об Эдинбургском фестивале писала в № 165 (2011 г.). Его официальная программа была очень скромной, а произвольная в абсолютном большинстве состояла из студенческих работ, экспериментов молодежи и проверенных на других фестивалях моно- или малонаселенных спектаклях, понятных без текста, формально ярких. Речь шла и об атмосфере фестиваля, потому что именно она является изюминкой этого жанра. И если в Шотландии зритель ощущает себя участником каких-то сдержанно-веселых придворных церемоний, то во Франции он оказывается в водовороте ярмарочного балагана искусств.

Живые скульптуры дворника, Артемиды, мушкетера расплываются в благодарственных улыбках на звон подаренной монеты. Прекрасный профессиональный гитарист захватывает техникой, темпераментом, романтичностью; что-то не хотят делать дрессированные пудели; клоуны поочередно развлекают публику получасовыми интерактивами. Слегка расслабленно-уставшие мужчины предлагают играть с мокрыми веревками на двух палках, из которых выдуваются огромные мыльные пузыри. Акробаты, жонглеры, группы дыхательной гимнастики, пропагандисты здорового образа жизни, продавцы свистулек, масок, летающих фонариков, подвижные и стационарные ларьки с мороженым, пирожными, пиццей, шаурмой, бутербродами, канапе, тапасами; кафе, рестораны, бистро, которые работают до трех часов ночи, а то и сутками, вкусно декларируют гастрономический поликультурализм. Все сливается в музыку жизни, а вместе с артистами, которые зазывают на свои представления, звучит гимном празднику творчества. Весь город украшен афишами, плакатами, открытками. Наклеивать что-либо на стены категорически запрещено. Город просто невозможно было бы отскрести от последствий фестиваля. Поэтому развешивают все что можно, как можно и где только можно. Но, кроме этого, сами артисты и даже целые творческие группы курсируют по городу с утра до ночи, призывая прийти именно к ним. Музыканты играют, поют, дефилируют по городу. Танцуют, разыгрывают пантомимы, демонстрируют цирковые таланты на лестницах, фонтанах, лавочках для отдыха. Ездят в детских колясках, декорированных под мышат, птенцов, на велосипедах с двигающимися крыльями, в старинных авто с человеческой тягой, разгуливают в костюмах из спектаклей и раздают, раздают, раздают листовки — приглашения на спектакли.

Два раздатчика меня поразили больше всего — один лежал на брусчатке в центре площади среди густой толпы. Все, кому на пути он встречался, останавливались и от неожиданности принимали рекламу; второй с последнего этажа старинного дома на веревочке спускал открытки на головы прохожим.

А далее предстоит самое сложное— как из более чем 500 спектаклей, которые играют каждый день с 10 утра до полуночи в более чем 200 театрах, выбрать интересный, талантливый, достойный.

Неофитов очень часто ожидает разочарование. Но авиньонская публика на 80 процентов — это профессионалы театра и профессиональные зрители. Хотя мое внимание было, в основном, сосредоточено на основной программе, из виденного в программе off я «прокололся» только один раз. Купился, но теперь, думаю, личное мнение промоутеров — что спектакль был хитом в прошлом году. Обычно представления специально готовятся к фестивалю, хотя их могут за его пределами еще долго играть где-либо.

Семь актеров Корейского театра «Бинар» в национальных костюмах стояли достойно, улыбались благосклонно и не совали свои флаера, а дарили их тем, кто хоть на миг проявил заинтересованность. Высокий красавец бил в барабан и вертел головой, а канат, заправленный в верхушку его шляпы делал грациозные обороты. В маленьком зале круглой башни (а местом для театриков в Авиньоне становятся капеллы, подвалы, комнаты, школы, дворцы, каменные карьеры и т.п.) они играли обрядовый спектакль «Посвящение маме».

Плач по ее уходу, упоминания о детстве, мудрость воспитания, юмор в отношениях с мужем вместе с ритуальными действиями и музыкой создали лирическую картинку из жизни простых людей. Конечно, это не стоит сравнивать со спектаклями Национальных корейских коллективов — традиционным музыкальным ансамблем «Лим», ансамблем «Джонгдонг», которых видели киевляне на фестивале «Київ- травневий». Но для первого знакомства с корейской театральной культурой это вполне прилично.

Полный зал собрала известная актриса театра и кино Пьерет Дюпойет на спектакле «Александра Дэвид-Нил, на всю жизнь ....» — о жизни французской оперной певицы, поэта, композитора, более известной как путешественница, писательница и исследовательница Тибета. Ее монолог был настолько эмоционально насыщен, что без знания французского языка сопереживание обеспечивало понимание сюжета (кстати, пять моноспектаклей сыграл на off- фестивале хорошо известный у нас Пьер Ришар).

Поразил английский спектакль «Визион» «Театра синема». Знатоки сразу вспомнили поиски Эрвина Пискатора. Современного зрителя очаровала воспроизведенная достоверность наива великого немого.

На экране — изображение величественного сооружения старинного замка и его таинственных интерьеров. Правда, иногда «случайно» в кадр попадают пальцы, поправляющие кусочки пенопласта, из которого комбинируются декорации мест действия. Актер четко движется по меткам на полу, ловко выполняя обозначенные в сценарии мизансцены, вписывается в кинопроекцию.

Пугается теней и звуков в пустых нефах и коридорах, на четвереньках проползает по тоннелю, в конце которого набредает на свет часовни. Бесконечная дорога приводит к собранию каких-то лысоголовых мальчиков с густыми бородами, захваченных проповедью о светлом будущем внешне такого же существа, но с какой-то женско-мужской пластикой и выпученными глазами. В туманном небе загорается звезда. Актер закашливается от дыма на сцене, из которого на экране получается туман, и устраивает скандал. Его — звезду немого кино — не предупредили о нечеловеческих условиях съемок... Юмор, наивность, тактичность стилизации, исконность простоты смысла существования и неизлечимая жажда его пафосного осмысления, наполняют восприятие представления приятным вкусом доброжелательной самоиронии.

Драматическое искусство в off- программе почти полностью представлено моноспектаклями. Всемирный дефицит нашего времени — мощная человеческая личность — таким способом заявляет о себе на театральных подмостках.

Казалось, она должна привлекать к себе, а не навязчиво предлагать. Но сначала все же надо выбиться из серости толпы к лучам рассвета.

И не только в каждой попытке, но и в самом их огромном количестве рождается предчувствие театра нового тысячелетия. Именно поэтому в театральные залы этим летом в течение фестиваля пришло 3 млн 200 тысяч зрителей, абсолютное большинство из которых — французы. Основатель театра абсурда Эжен Ионеско заметил: «Француз — это личность, которой хочется, чтобы к ней никто не приставал. Но которой нравится самой цепляться ко всем. Цепляться ко всем — это значит делать то, что тебе угодно». Поощряя к демонстрации сценического «что угодно», Авиньонский фестиваль всегда оказывается на рассвете нового театра. Его нежные цветки обязательно порадуют со временем яркими художественными плодами.