Осень маэстро

Нынешняя осень стала раздольем для гурманов музыки! Только в нашей столице произведения Сильвестрова звучат не только в разных концертах, но проходят целые программы, посвященные творчеству Валентина Васильевича. Так две последние встречи состоялись 30 и 31 октября в Национальной филармонии Украины. В первый вечер исполнялась его хоровая музыка, а во второй — симфоническая. Также к 75-летию маэстро киевское издательство «Дух і Літера» представило книгу «Встречи с Валентином Сильвестровым». Ее авторами являются музыковед Алла Вайсбанд и философ Константин Сигов. В нее вошли беседы с композитором и рассказы коллег Валентина Сильвестров, в частности известных в мире личностей: Софьи Губайдулиной, Гии Канчели, Арво Пярта, Гидона Кремера, поэта Ольги Седаковой и др. Это воспоминания и теоретические суждения о творчестве Валентина Васильевича, которые вместе создают многомерный портрет мастера. Книгу можно назвать своеобразным продолжением издания «Дождаться музыки» (издано «Духом і Літерой» в 2010-м) и уже ставшим бестселлером как среди музыкантов-профессионалов, так и широкого круга читателей. Кстати, подарком к изданию станет DVD-диск с видеозаписью юбилейного концерта композитора.

В предисловии к изданию Константин Сигов написал:

«Музыкальные «мгновения» Сильвестрова актуализуют глагольный замысел Мандельштама: «чтоб звучали шаги как поступки». Сильвестровской пластике созвучно преломление этой мысли у Ольги Седаковой: «Поступок — это шаг по вертикали». Настоящая музыка побуждаема именно этими (порой неслышными) шагами.

Дистанция относительно монументальных опусов прошлого века оставляет открытым вопрос о большой форме. Подозрения, связанные с этой проблемой, понятны и оправданы. Но фрагментация, возведенная в систему, — не ответ на реальный вопрос, а изнанка опостылевшей «системы». Угроза «симфонизма» — вызов всему современному искусству, не только музыкальному, но также словесному и визуальному.

Сильвестров принял этот вызов, и ответом на него стала новая «симфония без симфонизма». Беседа о ней дала название этой книге и связала в единый узел ее ведущие темы. Здесь Автор приглашает гостей за «симфонический стол». Контуры его и контекст не скрывают своей парадоксальности: молнии, лестница и ... подарки.

Откуда взяться такому сочетанию вещей среди руин постсоветской разобщенности?

Валентин Сильвестров родился в 1937 году: как над опытом изуродованных десятилетий осмеливается опять звучать давно изгнанная мандельштамовская весть?

«Наше мученье и наше богатство,
Косноязычный, с собой вон принес —
Шум стихотворства и колокол братства
И гармонический проливень слез...»

Валентин Сильвестров родился в Киеве, в том городе, где на повестке дня было снесение Софийского собора (XI в.) следом за недавно взорванным Михайловским собором (XII в.). День его рождения — 30 сентября — день памяти Веры, Надежды, Любви и матери их Софии. Художница-Премудрость, чья игра сопровождает «переход из небытия в бытие» — лейтмотив его творчества и тема, объединившая его с философами-ровесниками: С.С. Аверинцевым (в 1937 г.) и С.Б. Крымским (в 1930 г.). О них не раз будет говорится в этой книге. И это не только знаки памяти. Перекликание голосов живых и умерших доносится до нас с тех высот, которые человек может заглушить, но не может разрушить.

Музыка Сильвестрова ненавязчиво и неопровержимо поет о возможности другого эона — о новой «поре благодарности» (Г. Айги). Услышанная, разделенная, совместно пережитая музыка становится ключевой частью нас самих и формой реального участия в жизни другого. Она и хлеб, и вино — из одной чаши.

Без противопоставления дружественных трапез и поминальных тризн звучат музыкальные посвящения присутствующим и тем, кого уже нет, следуя туда, где «любовь не перестает». При этом композитор не стирает, а подчеркивает контрасты, и отмечает, следом за О. Седаковой, что стихи и музыка «состоят из сплошных начал и сплошных концов».

Не стирали контрастов и мы, составляя эту книгу. Центр значимости собранных здесь свидетельств перенесен по ту сторону биографических строк — к истокам рождения музыки. Отчужденность, незамкнутость на себе отражает скромная, служебная функция книги (подобно диску или партитуре) — ее способность превратиться в слух, служить трамплином для внимания, телом для вслушивания».