От Петра I до Киборга

Вячеславу Довженко значение слова «популярность» хорошо известно. Участие в многочисленных телесериалах, кинофильмах, спектаклях киевских театров сделала его известным для многих украинских зрителей. Но в водовороте зрительского интереса актер очутился после фильма «Киборги», который сейчас с успехом демонстрируются по Украине и где Вячеслав Довженко исполнил главную роль защитника Донецкого аэропорта, командира с позывным Серпень. Кстати, 1 февраля в столичном кинотеатре «Лира» состоится творческая встреча с актером, который расскажет о съемках картины, которая сейчас вошла в список лучших фильмов 2017 года, а 25 и 27 января в родном Театре на Подоле состоится премьера «Девочки с мишкой, или Несовершеннолетняя...» —  это первое сценическое прочтение романа Виктора Домонтовича (инсценизация Павла Арье, режиссер Стас Жирков), где смешались 1923-й, 1928-й, 2018-й и даже 2028-й... Жестко, смешно, печально, красиво, абсурдно — и все это на украинском театральном языке, хоть и не без «акцента», а в роли учителя Ипполита выступит Вячеслав Довженко.

«НЕ КРИЧИ, КАМЕРА — РЯДОМ!»

Кинокарьера Вячеслава Довженко началась в знаковом для украинского кино фильме известного режиссера Юрия Ильенко, где в партнерстве с Богданом Ступкой, который создал образ Ивана Мазепы, молодой актер сыграл русского царя Петра І. Хотя «Молитва за гетмана Мазепу» вызвала неоднозначные мнения относительно трактовки противоречивой фигуры гетмана в истории Украины, для Довженко-актера начало творческой карьеры вместе с такими мастерами и в таком материале стало неоценимым опытом.

«Нужно было сыграть Петра І в фантасмагорическом, карикатурном виде. Вообще, первая роль в кино, мне 24 года, — вспоминает В.Довженко. — Рядом такие мастера — Юрий Ильенко, Богдан Ступка! Процесс работы был чрезвычайно интересным и поучительным. Они поддерживали и учили специфике кино. Богдан Сильвестрович рассказывал, когда сам в первый раз пришел на площадку, то ему Кость Степанков подсказывал: «Богдан, как на кухне нужно говорить, не форсируй звук, ты же не в театре»! И когда я начинал что-то переигрывать, становиться на котурны в общении, Ступка всегда повторял: «Не кричи, камера — рядом! Играй, как на кухне!..»

РОЛЬ ПЕТРА I В ФИЛЬМЕ «МОЛИТВА ЗА ГЕТМАНА МАЗЕПУ» СТАЛА КИНОДЕБЮТОМ АКТЕРА / ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНО ФИЛИППОМ ИЛЬЕНКО

После съемок в «Молитве...» актеры частенько общались. «Как-то Богдан Сильвестрович спросил, каким актером важнее быть — популярным или хорошим? И в тот момент я понял, что хочу быть хорошим актером. Популярность — это вещь мимолетная, как появилась, так может и одномоментно исчезнуть. А профессия, ремесло — это то, что наработаешь и оно будет с тобой. Мой педагог по училищу любил повторять: «Артист — как хороший коньяк». По молодости я не очень понимал, как это, а теперь тоже так думаю. Все время нужно нарабатывать, поддерживать свой талант, не останавливаться, не заниматься самолюбованием, в каждой новой работе преодолевать вершину, и тогда эта «выдержка» коньячная будет давать плоды».

«ВСЕ РЕШИЛ СЛУЧАЙ»

— В детстве не было конкретных мыслей об актерстве, хотя на интуитивном уровне  чувствовал тягу к каким-то творческим дисциплинам, любил петь очень, маленьким стихи писал, кружки художественные успешно посещал, — признается В.Довженко.  — В нашей семье не было творческих людей, и никто тягу к актерству не прививал, разве что бабушка, которая была врачом и занималась в художественной самодеятельности, хотела, чтобы я стал актером или врачом. Мою судьбу решил папа, я должен был поступать в железнодорожный техникум и уже туда подал документы. Но все решил случай. Мой друг, который учился в Днепропетровском театральном училище, переводился в Киевское эстрадно-цирковое училище и позвал поехать с ним забрать свои документы. Так я оказался в театральном училище и сразу влюбился в эту волшебную, шумную, непостижимую атмосферу, где все вертелось, бурлило, во всех углах все что-то репетировали, пели, играли. А когда мне там сказали «давай к нам», то я пошел и забрал документы из железнодорожного техникума. Отец моего друга, актер, подготовил меня, и я поступил в театральное училище. Вот такая была неожиданность, но я убежден, что подобные случайности закономерны...

Днепропетровское училище всегда славилось своей школой, сильные педагоги, творческая база, серьезная вокальная подготовка. К диплому я имел такое дополнение, что могу работать в музыкальных театрах и в оперетте. Я всегда любил петь, а здесь меня еще и научили это делать. После училища попал в Днепропетровский театр им. Т.Шевченко, и когда поехал подавать документы в Институт им. Карпенко-Карого, то  в характеристике было написано: «Актер  первой категории», поэтому меня спросили: зачем вам учиться?

В  тяжелые 1990-е пришлось многим заниматься, работал в разных театрах, даже бизнесом пытался зарабатывать на жизнь. Хотя впоследствии все же закончил Киевский театральный, но уже режиссерский факультет, курс Константина Дубина. Моей дипломной работой был спектакль «Пикник» Аррабаля в Житомирском театре, пьеса о войне. Основная мысль постановки — утверждение, что война — это территория абсолютного зла и там все всегда жестоко и абсурдно по природе.

Когда я переехал в Киев, продолжал искать себя, даже полтора года пел на эстраде и не прижился там. Как-то мой друг Андрей Шараскин, который тогда учился на режиссерском факультете в Институте им. Карпенко-Карого, убедил меня вернуться в театр. Я позвонил знакомому режиссеру Артуру Артименьеву, знал его по училищу в Днипре, он как раз тогда в Киеве открыл «Свободный театр», поговорили, и на следующий день начал репетиции и  входить в репертуар. Там собрались хорошие творческие люди, были интересные спектакли, о которых помнят, — «Чайка по имени Джонатан», «Диалог самцов», мы с ними побывали на многих фестивалях. Но со временем начались трудности существования, и театр как-то сам по себе закончился.

Мой педагог по режиссуре убеждал меня заниматься профессией, но я все-таки хочу быть артистом, а знания режиссуры очень помогают на сцене, на экране. И вообще, дают возможность лучше понимать режиссера, который с тобой работает, специфику, нюансы, дают возможность преодолевать определенные сомнения относительно того, как и что ты делаешь. Так что, можно сказать, актер во мне победил, на данное время я «не болею» режиссурой, она просто меня обогатила.

«ТВОРЧЕСТВО НУЖНО ИСКАТЬ В СЕБЕ, АККУМУЛИРОВАТЬ ЕГО И НЕСТИ В КОЛЛЕКТИВ»

Мы с режиссером Максимом Голенко захотели поставить «Заводной апельсин», начали репетировать, нашли подвал в Киево-Могилянской академии, там студенты разрисовали стены, потолок, пол, возникло идеальное пространство для этого спектакля. Кстати, оттуда тогда и начался театральный центр «Пасека». Спектакль успешно прошел. С нами сотрудничала хореограф Оля Семешкина, и как-то она сказала, что со мной хочет встретиться Виталий Ефимович Малахов. При встрече он сказал, что слышал о моих работах, прослушивать не будет, ему нужен актер такого плана, а потому просто приходи. И так я оказался в Театре на Подоле. За время с 2011 года приходилось согласовывать определенные вещи, потому что появлялась работа в кино, была потребность уходить из театра, возвращаться снова, но сейчас уже все наладилось. Мы понимаем друг друга с полуслова, могу с уверенностью сказать, что Виталий Малахов — мой режиссер, мы смотрим в одном творческом направлении, и это очень важно для сотворчества.

26 И 27 ЯНВАРЯ В ТЕАТРЕ НА ПОДОЛЕ СОСТОИТСЯ ПРЕМЬЕРА «ДЕВОЧКИ С МИШКОЙ, ИЛИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЯЯ...» — ЭТО ПЕРВОЕ СЦЕНИЧЕСКОЕ ПРОЧТЕНИЕ РОМАНА ВИКТОРА ДОМОНТОВИЧА. В РОЛИ УЧИТЕЛЯ ИППОЛИТА ВЫСТУПИТ В. ДОВЖЕНКО / ФОТО IRA MARCONI

Творчество нужно искать в себе, аккумулировать его и нести в коллектив, обогащая его собой. Считаю, что нужно дополнять собой общее творчество, а не становиться серой массой, которую и не разглядеть на сцене. В Театре на Подоле меня хорошо приняли, я чувствую свой коллектив, мне здесь тепло и уютно во всех смыслах.

Кино и театр — разные виды искусства. Если театр — это рисунок на песке, который мы рисуем для зрителей здесь и сейчас, то кино — это рисунок на полотне. Конечно, процесс творчества присутствует и там и там, но в театре он непрерывный, а в кино фиксированный во времени. Эти два процесса так глубоко вошли в мою творческую жизнь, что я не представляю себя без обоих.

«МЫ, АКТЕРЫ, ПО-НАСТОЯЩЕМУ ЧУВСТВОВАЛИ СЕБЯ КИБОРГАМИ В ТОМ РАЗРУШЕННОМ «ДОНЕЦКОМ АЭРОПОРТУ»

Значительный период жизни Вячеслава Довженко связан с фильмом «Киборги». Творцам ленты (режиссер Ахтем Сеитаблаев, сценарист Наталия Ворожбит) удалось избежать фальшивого пафоса идеологической агитки, история рассказана на наивысшем градусе искренности и проницательности, правдиво и откровенно, именно так, чтобы достучаться до сердца. Каждый из героев этой современной украинской истории органично вписался в образ, сыграл в почти документальной манере, достоверно создав  на экране ощущение дыхания настоящей жизни, переживаний, оплавленных огнем взрывов, вопиющей нелепости противостояния, безоговорочной убежденности в том, что за родину можно отдать жизнь.

Хотя В.Довженко не служил в армии, но очень убедительно создал образ киборга Серпня,  и это, определенным образом, его военный долг, который он, мужчина и актер, отдал родине. То, что Вячеслав сделал в картине, служит примером и вдохновляет многих патриотов. И, перечеркивая мысль о нелепости смерти, успокаивает близких и родных, вселяет веру в победу, в память, поддерживает тех, кто стал прототипами героев, живущих на экране. Радостный крик мальчика, неожиданно увидевшего актера: «Август жив!», безусловно, самое искреннее и самое непосредственное выражение любви к киногерою!

— Идея фильма возникла у режиссера Ахтема Сеитаблаева после участия в телепрограмме «Храбрые сердца», в которой принимали участие реальные герои АТО, в частности киборги. Потом Ахтем познакомился с драматургом Натальей Ворожбит, они вели долгие беседы о содержании будущего фильма, формировали сюжет, познакомились с моим близким другом Андреем Шараскиным, непосредственным участником событий, он принимал участие в «Храбрых сердцах», — рассказывает В.Довженко. — Наталья писала сценарий, ездила в АТО, общалась с воинами, осмысливала то, о чем узнавала. В то время мы с Ахтемом снимались в сериале «На линии жизни», он рассказывал, что планирует снимать такой фильм, но о моем участии речь не шла...

По окончании сериала позвонила кастинг-директор студии Ольга Клименко и пригласила на пробы. Прислали текст. Потом узнал, что пробовалось много знакомых актеров. Ахтем предложил сыграть сцену Серпня с Мажором, когда они беседуют о Гоголе, он хотел понять, как я чувствую этот текст.  И я камерно, душевно сделал этот эпизод, прошел просто эмоционально, по мысли. Ахтему понравилось. Финальную фразу о том, что нужно стирать границы, но помнить, потому что может случиться так, что не будет куда вернуться, он попросил укрупнить. Рассказывал о своем родном Крыме, о невозможности туда поехать из-за аннексии россиянами, что не может увидеть родных. И это меня так зацепило, что я на слезе сыграл эпизод. Ахтем подошел, поцеловал меня в лоб, поблагодарил и сказал — период съемок такой-то, готовься, будут выезды.

На Рождество 2016 года  сообщили, что меня утвердили на роль. Сразу написал сообщение Андрею Шараскину — «Я буду играть тебя!»  Он ответил: «Слава Богу, что это именно ты!» «Да, — ответил я, — рад, что не Безруков тебя играет!» И тогда эта шутка пошла по батальонам, ребята пересказывали, что Безруков хотел играть, но Сеитаблаев его не утвердил. В процессе съемок Андрей мне не советовал, что и как играть, а то, что я лично хорошо его знаю, помогало создавать характер. Он говорил только, что не стоит делать Серпня фанатичным националистом, он должен быть умным, сдержанным и убедительным. Образ Серпня — художественное обобщение... Декорации для фильма специально строились, это заслуга удивительного художника Шевкета Сейдаметова. По фотографиям он строил павильоны. Их снимали в селе под Киевом. В огромных ангарах создавали внутренние локации, а внешние сцены, вид масштабной внешней декорации, батальные сцены, проезды, дорога в аэропорт снимались под Черниговом на взлетной полосе. Нам предоставили это пространство, помогали с амуницией, оружием, танками, военными, очень существенная помощь была. Снимали мы где-то месяца четыре. И хотя в некоторых сценах приходилось создавать иллюзию грандиозности зданий, качество стояло на первом плане.

Процесс съемки был очень тщательным, каждая сцена обязательно репетировалась, размечалась. Ахтем хорошо знал, чего в каком эпизоде хочет добиться, и при этом давал нам свободу действий. Он мог долго молча сидеть за монитором, но когда после съемки выходил на площадку и целовал кого-то из нас в лоб, мы понимали, что все идет правильно. От того, что Ахтем очень сдержанный, даже закрытый человек, такое проявление его эмоций было для актеров наивысшей похвалой.

Психологическая нагрузка была огромной, не говоря уже о физической. Например, мне нужно было в полном обмундировании запрыгнуть на танк, открыть люк, вытянуть оттуда бойца и, стреляя, спрыгнуть на землю. Танк где-то два метра, люк весит килограмм 60—70, и после 10-го дубля это действие повторялось с огромным напряжением. Вообще, батальные сцены очень скрупулезно и тщательно выверялись, выстраивались, потому что была большая вероятность травматизма и нельзя было потерять дубль, потому что очень много тратилось на него и материалов, и сил. Хотя мы снимали сугубо художественное кино, привкус документалистики, ощущение событий «здесь и сейчас» присутствуют, режиссер сделал это художественным принципом. Мы, актеры, по-настоящему чувствовали себя киборгами в том разрушенном «Донецком аэропорту». Я горжусь своим другом Шараскиным, который пошел добровольцем на фронт, он стал примером для многих.

Благодаря картине у меня появилась масса знакомых среди воинов АТО, они пишут письма, передают поздравления, даже шлют подарки. Недавно получил из 24 бригады большую фотографию в рамке, где бойцы стоят возле танка на передовой. Каждое утро смотрю на эту фотографию и молюсь, чтобы они все были живы-здоровы и я имел возможность пожать им руки.

«Я ДОЛЖЕН БЫТЬ ДОСТОЙНЫМ ТОЙ ВЫСОКОЙ ПЛАНКИ, ЗАДАННОЙ ЖИЗНЬЮ»

Кстати, фильм «Киборги» стал своеобразным взрывом для  нашего северного соседа, такой реальной ударной частью информационной войны, которая сейчас не менее важна, чем разрывы снарядов. Россияне возмущаются. А к тому же так успешно идет прокат по всей Украине. Наш фильм объединил нацию! Даже те, кто довольно лоялен и не совсем понимает, что на самом деле происходит на востоке, не остаются безразличными. Вероятно, подобных фильмов надо снимать больше.

Наша работа в картине стала миссией в борьбе с врагом, не обязательно брать оружие в руки, потому что  идеологическое оружие иногда бьет сильнее и вернее. Мы все делаем одно дело, наши ребята — на передовой, актеры — на экране, а вместе мы защищаем свой народ и отстаиваем интересы государства. Для меня очень важными были впечатления моих сыновей, Ивана и Василия от просмотра фильма «Киборги». Интересно наблюдать, как дети очень эмоционально реагировали на увиденное. Думаю, в этой картине правильный месседж для будущего нашей страны.

Сегодня люди смотрят на меня другими глазами, если когда-то узнавали по сериалам, то были одни эмоции, а с Серпнем — совсем другая история, я должен быть достойным такой высокой планки, заданной жизнью этого героя и соответствовать такому отношению к себе. Могу сказать, что в кино Ахтем Сеитаблаев — мой режиссер, мы «смотрим» в одном направлении! Недаром после «киборгов» обращаемся друг к другу только — «Брат!» Надеюсь на новые работы из Ахтемом, хотелось, чтобы бы, чтобы это было не менее важное кино, чем «Киборги». Успех окрыляет, хочется работать и дальше, главное — работать честно.