«Отсутствие... ошибок делает иллюстрацию неживой»

Иллюстрации этого талантливого художника-графика можно увидеть на V Киевской Международной книжной выставке-ярмарке, проходящей с 18 по 21 августа в Международном выставочном центре. Очевидцы вспоминают, как всемирно известный бразильский писатель Пауло Коэльо, увидев представленную на Московском книжном форуме книгу «Снежная Королева» Ханса Кристиана Андерсена, выпущенную киевским издательством «А-Ба-Ба-Га-Ла-Ма-Га», листая страницы, рассматривая рисунки, с грустью сказал: «Это — лучшая детская книга, которую я видел, жаль, что ее не было у меня в детстве». Автором иллюстраций к «Снежной Королеве» был киевский художник Владислав Ерко. Сегодня творчество украинского художника-графика известно в мире. А первой из многих проиллюстрированных Владиславом Ерко книг, вызвавшей огромный резонанс, стал сборник произведений известного американского писателя-антрополога Карлоса Кастанеды. И с тех пор почти каждое новое книжное издание, оформленное Владиславом Ерко, становится событием для книголюбов. В этом году члены Комитета Премии им. Леси Украинки за литературно-творческие произведения для детей и юношества единогласно отдали свои голоса за этого талантливого художника-графика.

— Пан Владислав, вам принадлежит мнение, что существуют книги, не поддающиеся иллюстрированию, и в качестве примера вы вспоминали о напрасных попытках многих художников проиллюстрировать «Мастера и Маргариту» Булгакова. Какие книги сложно оформлять и почему?

— Отмечу: субъективно не поддаются иллюстрированию... Хотел бы уточнить: не поддаются именно сейчас. Действительно, я так говорил в одном из интервью, но с течением времени оказалось, что проиллюстрировать какое-то конкретное литературное произведение все-таки можно через определенное количество лет, ведь что-то меняется, и былое табу перестает действовать. И «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова — не исключение. Но не хотелось бы видеть иллюстрации к этому произведению, созданные кем и как попало. Самая большая сложность — это собственное видение образов Мастера, Воланда, Маргариты, живущие в воображении каждого читателя. И создать «универсального героя» для всех чрезвычайно сложно.

— Кроме опыта и мастерства, у художника должно быть вдохновение и настроение, чтобы начать работу...

— Лет пятнадцать назад я пребывал на пике самоуверенности и считал, что могу взяться за что угодно, и у меня обязательно получится. Это продолжалось, пока я не попробовал проиллюстрировать «Фауста» Гете. Все образы казались легкими в трактовке, оставалось лишь воплотить их на бумаге. Но очень быстро мой «порох в пороховнице» закончился. Выяснилось, что ни технически, ни интеллектуально я не готов реализовать задуманное. Так что все в этом мире относительно.

— Ваши иллюстрации, в частности к таким книгам, как «Снежная Королева» и «Сказки туманного Альбиона», поражают скрупулезностью, с которой выписаны детали (в рыцарских доспехах, костюмах персонажей, крепостях и дворцах, природных ландшафтах). Сколько нужно было «перелопатить» литературы, чтобы с такой достоверностью изобразить эпоху Средневековья?

— Увиденное в иллюстрациях является определенной иллюзией и обманом, достигнутым художественными средствами. Уже несколько исследователей Средних веков мне подобные вопросы задавали: мол, каким веком датируются, например, «Сказки туманного Альбиона»? Честно говоря, я против привязки событий, о которых рассказывается в сказках, к любому временному периоду. Почему собственно, Средневековье, ограниченное концом V века и серединой XVII века? Это может быть и дохристианский период... И события в сказках могут происходить как в Шотландии, так и в Англии или Уэльсе... Большинство людей будут читать книгу не как энциклопедию, а как сборник сказок, в основу которых положены вымышленные, фантастические или авантюрные события.

— То есть вы сознательно избегаете документальной достоверности...

— Откровенно говоря, на эту документальную достоверность пытаюсь не обращать внимания во время работы над иллюстрациями. И возникает это не от самоуверенности. Когда мне хочется сделать какую-то мешанину, какой-то даже букет — я его делаю, и совесть меня не мучает. Так поступают практически все. Например, кинорежиссер Бергман одел Гамлета в костюм начала ХХ века, а точнее, в военную шинель образца 1914 года. А события в трагедии происходят в ІХ или ХІІ веке. Так же предложили собственную трактовку образа Гамлета столь знаменитые творцы, как Юрий Козинцев, Лоуренс Оливье, Дзефирелли, Бранна. Значит, есть какие-то более важные вещи в искусстве, нежели костюмно-архитектурная достоверность.

— Раскройте секрет: с чего начинается процесс создания ваших иллюстраций?

— Эта работа состоит из нескольких этапов. Первый, условно говоря, — создание большой кучи несортированного «мусора». Здесь я стараюсь зацепиться за определенную деталь, мелочь, которая позволит приблизиться к созданию художественного образа. В процессе работы постепенно начинает выстраиваться композиция рисунка. И это уже второй этап. В конце концов, третий — цветовое решение иллюстрации.

— А как насчет техники выполнения?

— Это бумага, тушь, темпера, акрил, акварель, то есть краска на водяной основе. Кстати, их использую и сейчас в работе над иллюстрациями к произведению «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери и сказок Андерсена. Я также их применял в оформлении «Снежной Королевы». А вот в «Сказках туманного Альбиона» пятьдесят процентов работы было выполнено на компьютере.

— Не кажется ли вам, что художник, используя компьютерные графические программы, привносит какую-то фотографичность в иллюстрацию?

— Моя коллега Екатерина Штанко как-то хорошо сказала: «Ценность рисунка на бумаге — это сумма его недостатков». Когда рисуешь на графическом планшете, полностью имитирующем твои движения на бумаге, ты практически застрахован от ошибок. На компьютере, в отличие от бумаги, художник-график имеет возможность множество раз переделывать, совершенствовать рисунок. И ему кажется, что все у него получается классно. А потом оказывается, что отсутствие этих ошибок и делает иллюстрацию какой-то неживой, засушенной.

— Всматриваясь в иллюстрации к «Сказкам туманного Альбиона», можно увидеть латинские высказывания на рыцарских доспехах сказочных героев. В ваших графических работах можно найти немало скрытых деталей-символов, которые очень органично передают древнюю эпоху...

— Меньше всего претендую на славу Арчимбольдо, Дали или Блейка, любивших вмонтировать в свои работы скрытые образы-символы. У меня возникали такие «детские» попытки — не знаю, чем они были спровоцированы, — что-то в иллюстрации кодировать, шифровать... Действительно, на обложке книги «Сказки туманного Альбиона», где изображен портрет рыцаря в доспехах, есть определенный набор розенкрейцерско-тапмлиерской символики, атрибутики. Тогда это казалось целесообразным. Сейчас так не считаю. Особенно после того, как в издательство «А-Ба-Ба-Га-Ла-Ма-Га» пришло письмо на мое имя от «потомка» какого-то розенкрейцера или тамплиера, или масона со стажем. Автор письма уверял, что я иду в правильном направлении, и он может расширить мое розенкрейцерское мировоззрение. После этого окончательно понял, что с кодировками и шифровками в иллюстрациях нужно покончить.

— Оформленные вами книги выходят в печати не только в Украине, но и за границей. Ощущали ли какое-то отличие в отношении отечественных и зарубежных издателей к выполненной вами работе?

— Книги с моими иллюстрациями выходят в более чем двадцати странах мира, и не припоминаю случая, когда бы возникали глубокие споры между мной как исполнителем и издателем-заказчиком. Прекрасные отношения сложились с издателями из Великобритании, США, Латвии. Мои иллюстрации всегда их устраивали. Правда, иногда удивляли издатели из Армении и Южной Кореи. Не в плане передачи через художественные образы какой-то восточной философичности, а, наоборот, требовали, если так можно выразиться, большей «микимаусности» и «диснеевщины» в иллюстрациях...

Знаете, в процессе работы над иллюстрациями я делаю тьму ошибок. Потому у меня совсем не возникает желания повторять еще и чужие ошибки. Но когда издатель полтора часа начинает рассказывать, как ему нравится все, что создано, а потом вдруг хочет от меня чего-то нового, того, чего я сам еще не увидел... А он уже увидел или почувствовал, и, главное, знает, куда меня нужно вести, потому что, мол, я еще «слепой котенок»... Где-то приблизительно так происходит разговор с некоторыми издателями. Так что иногда хочется сказать в ответ, что «котенку» уже скоро исполнится «полвека», а с ним так жестоко шутят...

— Можно только представить, как трудно на первых порах утвердиться в жанре книжной графики выпускникам высших художественных учебных заведений.

— Я сам был студентом и также оббивал пороги издательств в поисках работы. Так было, есть и будет. В институте перед тобой зажигают какие-то лампочки, указывают направления, стили. Например, преподаватель полиграфического института Борис Васильевич Валуенко, чей опыт, вкус уважают многие поколения киевских студентов, знакомит с лучшими образцами книжного оформления, раскрывает секреты ремесла, прививает любовь к книжной графике... Но за порогом института вы сталкиваетесь с издательской реальностью, где не любят «революций и нестандартности». Не все художники имеют здоровье годами биться в эту стену. Издатели, с которыми им приходится общаться, иногда вообще не имеют представления, что такое искусство книги, ее внешнее и внутреннее оформление. Таким образом, украинский книжный рынок наполняется убого проиллюстрированными изданиями. У кого-то из художников хватает сил этому противостоять, а кто-то вместо иллюстрирования начинает заниматься живописью или станковой графикой, которые дают возможность выжить материально.

— Пан Владислав, а у вас не возникало желания попробовать себя реализовать, например, в живописи или в художественном оформлении театральных спектаклей или фильмов?

— Был такой словацкий график Альбин Бруновский, творчеством которого я долгое время увлекался и даже внутренне от нее зависел. Так вот, когда ему предлагали создать декорации к спектаклям или кинолентам, он сначала соглашался, а потом отказывался. Свое решение он объяснял тем, что предложенная работа продлится год, а за это время можно проиллюстрировать две книги... В книжной графике я чувствую себя комфортно. И сил у меня бы, наверное, не хватило, как, например, у Сергея Якутовича, на какую-то другую работу. Я не берусь за оформление спектаклей и кинофильмов еще и потому, что заранее знаю, какие возникнут трудности с многостепенными приемами всех этапов работы, бесконечными худсоветами. Поэтому и сотрудничаю с Иваном Малковичем (издательство «А-Ба-Ба-Га-Ла-Ма-Га»), с которым у меня полное понимание относительно реализации разных издательских проектов.

— Ваше сотрудничество с издательством «А-Ба-Ба-Га-Ла-Ма-Га» длится уже не один год. Как бы могли объяснить успех Ивана Малковича, который смог себя реализовать не только как писатель, но и издатель-предприниматель?

— По моему мнению, Иван Малкович является сегодня абсолютным романтиком в отечественном книгоиздании. Возможно, единственным. Если возник какой-то замысел, и у него, образно говоря, «загорелись глаза», он совершит все неоправданные затраты, допустит ошибки. Но в конечном итоге это почему-то заканчивается успехом. Выпущенные издательством «А-Ба-Ба-Га-Ла-Ма-Га» книги просто любят, и это самое главное.

— Как известно, совершенствованию нет пределов. Как считаете, чего еще не хватает вашим книжным иллюстрациям?

— Возможно, легкости, присущей живописи. Периодически страдаю от того, что после любой выполненной работы появляется чувство творческого фиаско...