Перед прыжком

Два года назад, в конце июля 2017, подводя итоги Восьмого одесского международного кинофестиваля, я написал:

«Украинского кино еще нет. Но оно на выходе. Оно близко. Его сердцебиение слышно уже очень хорошо «

Звучит патетически, признаю. Большое количество исторических травм склоняет к пафосу, тем более что отечественная кинематография до недавнего времени — сплошная травма.

Обобщения такого рода опираются на впечатления именно от ОМКФ еще и потому, что объективно это пока самый представительный фестиваль, по которому можно оценить состояние нашего кино: здесь есть полноценный Национальный конкурс с собственным жюри и призами, и входят в него как короткие, так и полные метры. Время проведения тоже важно: середина лета, после нескольких крупных европейских кинофорумов (от Берлина в феврале до Карловых Вар в начале июля) и завершения осенне-весеннего сезона.

В этом году, на Десятом ОМКФ, Украины участвовала в фестивале семью полнометражными фильмами во всех трех конкурсах (5 в Национальном, по одному в Международном и Европейской документалистики), причем все — дебюты. Также 10 короткометражек. С них и начнем.

НОВЕЛЛЫ

Короткометражка — это заявка на будущее: свидетельство о потенциале авторов и авторов. Хотя, например, Марина СТЕПАНСКАЯ уже завоевала определенную репутацию с удачным полнометражным дебютом «Сломя голову», тоже показанным в 2017 в Одессе. Ее 10-минутка «Обесцвеченная» — легкое и мастерское формальное упражнение. Героиня — обесцвеченная девушка, которая, осознавая, что является экранным персонажем, живет в подчеркнуто ярком мире, где полицейские в розовых (!) бронежилетах могут вас арестовать за то, что вы вгоняете окружающих в уныние своими темными тонами. За сущие копейки Степанская с помощью австрийского оператора Себастьяна ТАЛЕРА создала вполне самодостаточную фантастическую среду и развернула в ней сюжет, иронически дистанцированный от пейзажа, этакое признание в любви к кино в пространстве антиутопии.

Один из самых интересных украинских молодых режиссеров Филипп СОТНИЧЕНКО вместе со своей многолетней продюсеркой Валерией СОЧИВЕЦ в «Рождественских историях» также обратился к формальному эксперименту, но иного рода. Персонажей здесь трое: парень, выполняющий роль оператора, не вступая в кадр, и мама с дочкой, которых он снимает и которые выглядят более как подруги. Весь фильм — умелая стилизация под съемку на мобильный телефон: женщины хулиганят в предрождественском Львове, занимаясь кражами модной одежды из магазинов. Здесь почти нет сюжета; получается атмосферный эскиз, в котором Львов предстает как типичный западноевропейский город. Эта урбанистическая оптика — наиболее заметный результат новеллы.

ГРАН-ПРИ  НА  ОМКФ -2019 ВПЕРВЫЕ ПОЛУЧИЛИ СРАЗУ ДВЕ КИНОЛЕНТЫ: ГРУЗИНСКИЙ ФИЛЬМ «А ПОТОМ МЫ ТАНЦЕВАЛИ» РЕЖИССЕРА ЛЕВАНА АКИНА. И УКРАИНСКИЙ ФИЛЬМ «ДОМОЙ» РЕЖИССЕРА НАРИМАНА АЛИЕВА (НА ФОТО)

«Ребенок» (Дарья ТУРЕЦКАЯ, Украина-Израиль), со своей стороны, проигрывает в формальном совершенстве, но в остальном сделан как хорошо сыгранная семейная мини-драма о дочери и отце, с прекрасными актерскими работами.

Лучшей среди короткометражек главное жюри сочло «Секрет, Девочку и Мальчика» Оксаны КАЗЬМИНОЙ. Это — не фильм, а скорее образец чисто галерейного видеоарта. Казьмина вместе с известным в богемных киевских кругах художником и музыкантом Анатолием БЕЛОВЫМ забавляются в саду, пытаясь воспроизвести игру двух детей (секрет или секретик — детское развлечение, когда ребенок прячет какие-то дорогие для нее/него фетиши в земле, прикрывая их кусочком стекла). Изображая детскую невинность, Казьмина и Белов создают своего рода видеоперформанс на тему условности гендера, телесности и тому подобного. Не могу не признать единство формы и содержания в данном случае, но все же считаю лучшим в категории коротких метров «В нашей синагоге» Ивана ОРЛЕНКО, отмеченного призом ФИПРЕССИ.

31-летний кинематографист бросил себе серьезный вызов — экранизировать незавершенный рассказ Франца Кафки. По сюжету, мальчик пытается разгадать, что за таинственное существо живет в синагоге, регулярно пугая женщин. Орленко прекрасно воспроизводит захламленный, пыльный мир еврейского местечка, нищий быт его жителей, красоту их обрядов. Тем сильнее впечатляет, когда любознательный мальчик и седой ребе, выходя на улицу, оказываются в ХХ веке, со звездами Давида на одежде, под дулами нацистских автоматов. В 18 черно-белых минутах режиссеру удалось вместить и кафкианский метафизический абсурд, и ужас Холокоста, и трагизм человеческой жизни как таковой. Вышла богатая подробностями, эмоционально точная, глубокая новелла.

ДОЛГИЕ ИСТОРИИ: HEAT SINGERS И «ДОМОЙ»

Конечно, главное внимание было приковано к полному метру.

В Конкурсе европейских документальных фильмов среди восьми работ была одна украинская с названием, уже стоящим отдельного приза: «Поет Ивано-Франковсктеплокоммунэнерго». Англоязычный вариант не менее остроумный: Heat Singers, что означает «Певцы тепла» или «Горячие певцы», еще и слово heat (тепло) созвучно с жаргонизмом «хит», что означает коммерчески успешную песню.

Материал у Надежды ПАРФАН был под рукой: ее мать работает на вышеупомянутом предприятии, однако главный герой — председатель профсоюза Иван Васильевич. Круг его обязанностей немал, но любимое занятие — профсоюзный хор, в котором поют диспетчеры, слесари, ремонтники, бухгалтеры. Хор хороший, слаженный, берет призы на отраслевых соревнованиях. Репертуар — народные песни.

Надежда строит фильм на очевидном конфликте между коммунально-бытовой прозой и песенным утешением. Первая полна собственных сюрпризов вроде горячей дискуссии об участии в соревнованиях по перетягиванию каната. Котельные и подвалы, трубы и бойлеры режиссерка снимает в несколько ирреалистичной, местами даже мистической оптике, что, впрочем, не маскирует ужасное состояние всего хозяйства; отчасти оно на фильм ужасов и похоже. И тем ярче хоровые сцены.

Конечно, фильм не лишен недостатков, типичных для дебюта — в частности, потери ритма и определенного «провисания» в середине. И все же вышла местами трогательная, местами смешная повесть о коммунальном подполье величиной с страну — о котором мы, рядовые потребители, почти ничего не знаем.

В Международном конкурсе Украину представляла драма крымскотатарского режиссера Наримана АЛИЕВА «Домой» (Evge), удостоенная Гран-при по итогам зрительского голосования и ранее отобранная в программу «Особый взгляд» 72 Каннского кинофестиваля.

«Домой» начинается с почти идеального пейзажа — безлюдное плоское побережье, дерево, синяя лодка, утреннее море — некурортный степной Крым. Идиллический общий план. Но это не начало, а конец истории.

Потому что в следующем эпизоде ??— оператор Антон ФУРСА одинаково убедителен и в интерьере, и на натуре — пространство кадра сворачивается в коридор больницы с болезненно мигающей лампой, от которой не может отвести взгляда киевский студент Алим (Ремзи БИЛЯЛОВ) — пока мимо него не провозят на каталке обнаженное тело молодой девушки. Завязка — смерть. История — путешествие с мертвецом.

Героев двое: крымские татары Алим и его отец Мустафа (Ахтем СЕИТАБЛАЕВ) Бекиров. Они приехали за телом старшего сына Назима, добровольца, убитого под Песками в Донецкой области. Отец хочет любой ценой похоронить Назима в Крыму. Алим отца не понимает, и все же присоединяется к путешествию.

Основной мотив всех работ Алиева еще начиная со студенческих короткометражек — это кризис отношений в семьях кырымлы. В «Домой» добавлены еще роман воспитания и роуд-муви. Последний (буквально с английского — «кинопутешествие») — жанр, нашим кино толком не освоенный, и тем приятнее, что его требования Нариманом соблюдены без заметных усилий. Есть — в нужных местах — замедления и резкая эскалация событий, есть сюжеты-ответвления, которые помогают лучше раскрыть героев, самое важное — есть филигранный монтаж, который задает ритм путешествия.

ИРМА ВИТОВСКАЯ ПОЛУЧИЛА «ДЮК» ЗА ЛУЧШУЮ ЖЕНСКУЮ РОЛЬ В ФИЛЬМЕ «МОИ МЫСЛИ ТИХИЕ»

Драматургический движитель «Домой» — столкновение контрастных характеров отца и сына. Мустафа Сеитаблаев вначале — строгий патриарх, скупой на чувства — только в морге позволяет себе слезу. Алим-Билялов — инфантильный мятежник, набравший столичного лоска, но, столкнувшись с совершенно новыми обстоятельствами, он теряется и до определенного момента остается в тени. Тем увлекательнее их трансформации: Сеитаблаев развивает своего персонажа от уверенного мачо к уязвимому, стареющему прямо на глазах, невероятно уставшему человеку. У Алима, соответственно — взросление, максимально, иногда в прямом смысле болезненное; Билялов в целом тоже справляется.

Сюжет о недозволенном, никем не одобряемом захоронении как поступке личного мужества имеет исток еще в античном мифе о Антигону. Декорации разные, суть одна: ритуал разрывает границы догмы, перевешивает внешний порядок, личные привязанности, страхи. То, что начинается как межпоколенческий конфликт, становится разыгранной в одной семье драмой целого народа, у которого вновь пытаются забрать родину. Именно поэтому Алим в итоге принимает правду Мустафы, а то, что кажется отцовским самодурством, становится высокой целью, объединяющей отца и сына.

Но и это еще не конец. Конец — это осознание Алимом того, что все непростое путешествие было для него инициацией в положение главы рода, принятием колоссальной ответственности как завершением детства. Личное становится общественным, чтобы снова стать частным. Эта частность имеет вес предписания судьбы.

ДОЛГИЕ ИСТОРИИ: НАЦКОНКУРС

Без преувеличений, нынешний Национальный конкурс полных метров был самым сильным за все время существования ОМКФ.

Пожалуй, единственной неудачей стал «Східняк» (режиссер — Андрей ИВАНЮК). Замысел хорош: показать один день рядовых военнослужащих, в прифронтовом беспорядке пытающихся найти своего командира, чтобы через него получить стройматериалы для укрепления позиции — иначе все погибнут при обстреле. Собственно «схидняка» — корпулентного мужика по кличке «Борода» играет театральный ветеран Богдан БЕНЮК, напарника «Бороды» — галицкого интеллигента «Режиссера» — Анатолий МАКСИМЮК.

Иванюк, чьим альтер-эго и является «Режиссер», экранизировал собственные воспоминания о фронте, но сделал это не слишком убедительно. Актеры все время срываются на наигранную театральность, на крик и ненужную экспрессию; самоотверженная работа Бенюка этого не компенсирует. Это уже не говоря о режиссерских и сценарных недочетах. К сожалению, «Східняк» остался образцом плохого воплощения хорошей идеи.

Вообще, жанр — слабое место нашего кино. Поэтому касательно другой военной драмы — «U311 «Черкассы»» (Тимур ЯЩЕНКО, Украина-Польша) я как зритель имел не очень много энтузиазма, тем более учитывая слухи о неудачных версиях режиссерского монтажа.

Сценарий основан на реальных событиях. Минный тральщик «Черкассы» был последним кораблем, который захватили российские оккупанты в Крыму весной 2014. Продержались 3 недели. Главные герои — вымышленные, но одновременно и типичные парни из украинского села Миша (Евгений ЛАМАХ) и Лев (Дмитрий СОВА). Миша беспробудно пьянствует и попадает в нелепые драки. Лев — просто нелюдим. Служить на флот в дореволюционной стране они идут, чтобы сбежать от сельской безнадежности. Попадают на «Черкассы». Участвуют в действительно исторических событиях.

Первое, что хочется отметить — и чего остро не хватает и «Східняку», и многим другим жанровым картинам — актерскую игру. Десятки актеров точно подобраны именно по кинематографическими типажами и играют соответственно — без криков и размахивания руками. Россияне изображены не одномерными демонами, а тоже вполне себе людьми, близкими соседями, которые, впрочем, не колеблются с выполнением преступных приказов ценой чужой жизни. Хвала тем, кто занимался кастингом; но актерам еще и есть что играть. Диалоги, речь, ситуации полностью соответствуют логике персонажей, поэтому все развитие событий выглядит естественным, это узнаваемая история.

Для режиссера было бы очень легко впасть в пропагандистский раж хотя бы в развязке, но Ященко выбрал приглушенный и оттого еще более драматический финал с возвращением полностью перерожденного героя в уже не родное село — единственно возможный в таком повествовании. Не умаляя усилий других авторов, все же замечу, что это первое художественно качественное игровое кино об украинских военных.

С другой стороны, два неигровых фильма конкурса показали, что наши документалисты полностью преодолели притяжение (пост)революционных и военных сюжетов, овладели вполне мирными, но от этого не менее интересными темами.

«Папа — мамин брат» — первая режиссерская работа оператора Вадима ИЛЬКОВА. Главный герой — вышеупомянутый Анатолий Белов (или Толик, как его называют в художественном сообществе). Его сестра имеет серьезное психическое расстройство, поэтому Анатолий становится де-факто отцом своей пятилетней племянницы. Тут и начинается довольно фантасмагорический рассказ о том, как богемный провокатор пытается выполнять необычную для себя роль. Есть герои — мечта любого документалиста — достаточно наставить на них камеру, и дальше они уже все сделают сами; Толик из таких. Фильм Илькова оставляет определенное ощущение незавершенности, однако, наблюдая за столь артистическим протагонистом, режиссер еще и создает своего рода «добавленную стоимость» — побуждает к размышлениям о распределении гендерных ролей, об отношении к людям с инвалидностью и об условности института семьи как таковой. Такой подход понравился главному жюри настолько, что «Папа — мамин брат» победил сразу в категориях «лучшая режиссура» и «лучший фильм»; таким образом, Белов стал одним из триумфаторов ОМКФ, поскольку обе картины с его участием получили призы.

Английское название фильма «Панорама» (Украина-Польша) — Projectionist, то есть «Киномеханик». Сначала режиссер Юрий ШИЛОВ (так же, как и Нариман Алиев и Филипп Сотниченко, один из соучредителей группы «СУК» — «Сучасне українське кіно») сделал короткометражку «Панорама» о киномеханике Валентине, который 44 года работает в одноименном столичном кинотеатре, и его куме и коллеге Володе, проработавшем там же немногим меньше. Пока Шилов искал деньги на полнометражную версию, в «Панораме» случился пожар, Валентин потерял работу, а потом первый в СССР панорамный кинотеатр закрылся.

Первая половина картины почти полностью разворачивается в кинотеатре и у Валентина дома, где киномеханик ухаживает за немощной бабушкой. Проекционная и смежные производственные помещения для героев как второй дом родной: здесь стригутся, танцуют, выпивают, празднуют дни рождения и Новый год, бегают полураздетые девушки и порхают крепкие словечки. Валентин, которого все почему-то зовут Витей, — весельчак и острослов, не теряет бодрости даже в самых трудных ситуациях.

Шилов правильно обработал материал, разделив картину на части до и после потери работы протагонистом — совершенно разные по ритму и настроению. Вышел двойной портрет — кинотеатра и киномеханика, обреченного дома и растерянного человека. В финале, когда Володя неожиданно начинает танцевать под цепкую китчевую мелодию, режиссер достигает муратовского уровня трагикомизма.

«Мои мысли тихие» еще одного участника «СУКа» — Антонио ЛУКИЧА — завершали Национальный конкурс. За неделю до того, на Карловарском фестивале, картину отметили специальным призом жюри конкурса «На Восток от Запада». В Одессе же фильм Лукича получил приз ФИПРЕССИ и национальный Гран-при по итогам зрительского голосования.

«Мои мысли тихие» — о 25-летнем композиторе и звукорежиссере Вадиме (Андрей ЛИДАГОВСКИЙ), который, будучи довольно асоциальным, не имея определенной работы, пытается эмигрировать в Канаду. Для этого по заказу богатого диаспорного бизнесмена, запускающего компьютерную игру «Ноев ковчег», надо записать голоса закарпатских животных, а, главное, пение редкой, почти мифологической птицы: раховской кряквы или кряквы суетливой. Однако в ход экспедиции вдруг вмешивается мать героя (известная украинская актриса Ирма ВИТОВСКАЯ, отмеченная «Дюком» за лучшую женскую роль).

Это комедия — причем гомерически смешная, что в наших условиях почти сенсация. Первые минуты зал разрывается от хохота. Герой, ни разу не меняющий крайне серьезного выражения лица, постоянно или провоцирует комичные ситуации, или вляпывается в них, иногда в буквальном смысле. Мать одержима опекой над этим непутевым гением на грани Эдипова комплекса, но сама забавна в попытках обустроить свое и его счастье. Параллельно развивается сюжет с голосами животных и сказочной кряквы, вокруг которой Лукич выстраивает целую мифологию, подкрепляя ее остроумно сфальсифицированной кинохроникой о советских и немецких ученых. Не меньше достается разного рода традициям, в том числе религиозным: режиссер не занимается антихристианской сатирой, однако не пренебрегает возможностью пускать шпильки в том направлении.

В конечном счете, кажется, не так важно, запишет ли Вадим ту птицу, как то, поймет ли он, что кряква суетливая, вечно тревожное существо — это и есть его нелепая и беззаветно любящая мать.

Итак, человеческое и животное, религиозное и комическое, материнское и сыновней: вышла работа и смешная, и не поверхностная. Достойная любых наград.

ПЕРЕД ПРЫЖКОМ

Таким образом, у нас есть режиссеры, есть игровые фильмы нестыдного качества.

Осталось совсем немного (простите зануду): достичь определенной парадигмы общего режиссерского мышления, устойчивых комбинаций тех или иных приемов — постановочных, актерских, операторских — то есть того, что структурирует кинематографическую школу. Иначе говоря, нужна своя «новая волна». Нужен этот синергетический скачок, который собственно и придаст украинскому кину неповторимые черты.

И тогда о нас заговорят.

Мне кажется, мы очень близки к этому. Буквально полшага.

Лишь бы сами себе не помешали.