«Планов по захвату Вселенной у нас не было»

Впервые я увидел их в Днепре на городском рок-фестивале «Нашатырь» в ноябре 2005. Выглядело это так.

На сцену цепочкой вышли несколько картонных коробок. Вывел их дядька, одетый как провинциальный пижон — пиджачок-брючки-картуз, красный галстук с зеленой рубашкой и круглая оптимистичная физиономия. Под коробками оказались музыканты. А также еще один персонаж, больше похожий на некоего «бывалого» с большим стажем работы в кочегарке — мешковатая одежда, тельняшка и героическая небритость. И вот эти, из-под картона, заиграли, а «бывалый» и «пижон» запели.

Сказать, что это было смешно, или круто, или горячо — это ничего не сказать. Зал стоял на ушах. «Граждане» устроили на сцене настоящую буффонаду в стиле провинциальных дворовых талантов, которые с удовольствием поют о своем, о наболевшем примерно такое:

«Это не грустное настроение,

Это случилась травма лица».

Еще они танцевали, жгли бенгальские огни и провоцировали публику, даже провели сеанс гипноза. Очень смешно, буквально ярко, но брали сомнения: казалось, у этого амплуа недотеп в «адидасах» и кепочках слишком малый запас прочности.

Моя вина, упустил их из виду. Когда сейчас прослушал и просмотрел — приятно удивился. Они выпустили 5 студийных альбомов и массу ярких видео, выступили с Катей Лель (кто-то помнит, кто это такая?) с песней-пародией на нее же и ничуть от этого не испортились. Стали еще остроумнее, и, нарастив изрядную духовую секцию, музыкально богаче. Овладели серьезной тематикой и украинским. Вершина этого «взрослого Топинамбура» — «Пісня про дівчат», проиллюстрированная черно-белым клипом, стилизованным под психоделический вестерн Джима ДЖАРМУША «Мертвец» — одна из лучших украиноязычных баллад о любви, слышанных мной за последние годы. В своем городе они уже практически рок-классики, но до возрастной солидности им, к счастью, далеко.

Поэтому причин для разговора набралось более чем достаточно.

На встречу пришло два старожила, основателя группы — вокалист и автор текстов Роман ЗАБУГА и ударник Андрей УДОВИЧЕНКО.

ВЕЧНЫЕ ШКОЛЬНИКИ

— Как вы, такие веселые, образовались в столь серьезном городе?

Роман Забуга: Это уже так давно было ...

Андрей Удовиченко: Мы здесь образовались, поскольку здесь родились. Видимо, так.

Р. З. Я Андрея пригласил на интервью, потому что он у нас считается художественным руководителем.

А. У. Только мы с Романом и остались от первоначального состава.

Р. З. Поэтому он отвечает на все вопросы, связанные с историческими справками, помнит все «где, когда, кто и что».

— Хорошо, чисто по-житейски: сидят Роман и Андрей и просто решают: «Давай-ка музон поиграем». Это так выглядело?

А. У. Пожалуй, возьму на себя ответственность и скажу, что это я Романа втянул, потому интерес к музыке у меня возник раньше. Это, конечно, был западный рок.

— Ясное дело.

А. У. Как и у всех.

Р. З. Мы с ним учились в одной школе, даже в одном классе. На последнем году обучения даже успели записать целый альбом на пленку на бобинном магнитофоне.

А. У. С очень выразительным названием «Шестьдесят минут музыки на кухонных инструментах».

Р. З. Такой себе скиффл (музыка любительских и полупрофессиональных британских групп на рубеже 1950-60-х, характерной чертой было использование подручных инструментов — ДД).

А. У. Да, пожалуй, скиффл. Вместо барабанов — кастрюли и коробки, Роман пел и играл на бас-гитаре, а бас-гитарой была гитара, на которой не хватало струн.

Р. З. При этом не имели никакой проблемы с материалом, потому что нас пёрло так, что только успевай записывать. Затем мы уже в 2000 пошли учиться в ВУЗы и до сих пор — сколько лет прошло — на нас клеймо: «Эта группа...»

А. У. «...основана несколькими студентами днепровских вузов».

Р. З.  На нас лежит пятно вечно молодых студентов.

— А правда заключается в том, что вы — вечно юные школьники.

Р. З. Получается, что так. Но мы тогда думали, перечитывая исторические справки ...

А. У. ...в рок-энциклопедиях...

Р. З. «...черт, мы уже слишком старые». Мол, все крутые начинали еще раньше. Средний возраст «Битлов» на старте — 14, а мы, когда начали, были уважаемые взрослые люди.

А. У. Ох, старые-престарые.

Р. З. В Днепре уже существовала своя рок-сцена на то время. На нас очень повлиял тот же «Я и Друг мой грузовик» (культовое днепровское рок-трио, 1997-2012 — ДД).

А. В. Были такие группы, как «Торба Иллюминатор», «Ароматы», «Кинза», с которой я даже раз выступил.

Р. З. Они уже не существуют, а мы до сих пор есть, как видите.

БАЛАГАН

— Я вас впервые увидел на «Нашатыре» в 2005, вы меня, не менее чем репертуаром, впечатлили сценическим шоу. Откуда у вас это?

Р. З. Когда мы только начали играть — причем мне и сейчас так кажется, — то не слишком выделялись на фоне других групп своим...

А. У. Мастерством. А также крутыми инструментам или красивыми аранжировками.

Р. З. Нужно было иметь что-то свое. Тогда было влияние групп вроде «Аукциона» (некогда культовая рок-группа из Петербурга, выступления отличались крайней театрализацией — ДД) — такой музыкальный театр — мы даже начали и себя так характеризовать. Видимо, не очень заслуженно. Но мне все время говорили, что кроме музыки, еще нужно какое-то представление. Ребята, сейчас с нами играющие, даже говорят, что не хватает той театральщины 2000-х. У нас с самого начала, как мне кажется, хорошей музыки было мало, больше вот этого балагана. Выходу в коробках так много внимания уделили. А у нас это решение было принято за несколько секунд.

А. У. Такое дуракаваляние.

Р. З. Вышли. Получили потом по голове от собственников этих коробок за то, что проковыряли дырки для глаз. Это не был даже продуманный ход, и мы потом смеялись, когда перечитывали отзывы, как много публики обратило на это внимание в первую очередь.

— Я как театральный критик не мог это не оценить.

Р. З. Значит, это работает.

НУ, ВИДЕЛИ АГУЗАРОВУ

— Вспомню-ка я один грех прошлого. Что вам дало выступление с Катей Лель?

А. У. Ничего особенного. К тому времени группа, выступившая в Москве или в Питере — это всё, это сразу планка. Те же «Грузовики ...»

— Да все, чего уж греха таить.

А. У. Какая-то внутренняя сцена появилась в Украине лет 5 назад. У русской музыки уменьшились возможности попадать на наш рынок, и поэтому такое внимание украинским исполнителям. А тогда это не был какой-то план, что надо обязательно в Москву. Наша история вообще полна случайностей. Планов по захвату Вселенной у нас точно не было.

Р. З. Наша знакомая из Днепра переехала работать на НТВ в Москву и рассказала, что есть сценарий новогодней передачи, где звезды будут выступать с менее известными исполнителями. Такие странные дуэты. Вот она, зная, что у нас есть пародия на песню Кати Лель, сказала...

А. У. «Ребята, а может вы попробуете?»

Р. З. «Почему бы нет?» — «Хорошо. Вот билеты, выезжайте «. И вот мы едем, в чем-то участвуем, и это так пронеслось... Мы были еще молодые-горячие, смотрели на это как на приключение. Возвращаемся, а реакции никакой. Ну было и было. Правда, чуть позже начались разговоры: вы теперь всё уже? Типа, звезды? Полгода прошло, и у нас спрашивали с выпученными от удивления глазами: так что это, у вас даже контракта нет?

А. У. Ни с кем не познакомились?

Р. З.  Нет. Приехали, сыграли, уехали. «Вы что, тупые, даже ни с кем не сконтактировали?!» (Флегматично) Ну, видели на студии звукозаписи Жанну Агузарову. Всё. Тогда же так воспринимали — если там появился, то надо зацепиться любой ценой.

А. У. Ваще.

Р. З. Нам повезло в том плане, что именно тот Новый Год на НТВ полностью провалился. Очень мало просмотров.

А. У. Короче говоря, пролетел тот проект.

Р. З. И слава богу.

ТРУДЫ, ТРУБЫ И УКРАИНСКИЙ ЯЗЫК

— Что у вас изменилось с «Нашатыря»? То есть за последние 15 лет?

А. У. В первую очередь изменился состав.

Р. З. Приятно, что хоть какие-то изменения.

— Довольно радикально изменился. Почему?

Р. З. Не очень радикально. Так случилось. У нас появились духовые инструменты.

А. В. Плюс отпали те музыканты, для которых это было хобби, что-то такое между прочим, а остались те, кто в этом нуждался.

Р. З. А по песням — каждый человек меняется. Взрослеет. В детстве мечтает об одном, потом о другом. Хотя, конечно, нас ранее спрашивали «А кто ваша целевая аудитория?»

А. У. «Для кого работаете?»

Р. З. У многих артистов есть такое самоограничение: держаться исключительно одного жанра, петь песни, похожие друг на друга. Мне это не по душе. Нравится, чтобы все было разное и пестрое. Может у нас так оно и есть.

— «Пісня про дівчат» — это и есть взросление? Как вообще у вас появились украинские тексты?

Р. З. У нас такая ласковая украинизация. Ее все больше и больше. Мы хотим иметь выступления в Центральной и Западной Украине, и все общество трансформируется, украинского все больше в быту. Конечно, Днепр — исключение. Здесь все общаются, как и общались, на русском. Мы тоже. Но понимаем, что украинский репертуар нужен.

— Результатом стала одна из ваших лучших песен.

Р. З. Многие нам написали: «Боже, как вам подходит, это же другое дело!» Я, может, не совсем согласен, мне ближе юмористические тексты и музыка...

А. У. С сарказмом.

Р. З. А на украинском у меня не очень получается шутить. Чтобы быть остроумным и ироничным, нужно отменное знание языка. Шутить и вести концерты лучше выходит на русском, а на украинском петь такую лирику.

— Интересно то, что об украинском бытует такое стереотипное представление, что на нем как раз лучше всего получается веселье — даже некоторые представительницы и представители телеменеджмента в этом убеждены. У вас — наоборот.

Р. З. Понимаю, о чем вы. Много такого — если веселить на украинском, то это картошка, шаровары, сало, кабанчик, га-га-га ...

А. У. Даже не будем называть этих исполнителей.

Р. З. Такого действительно много и этого очень не хочется.

А. У. Такой репертуар и язык и культуру порочит.

Р. З. Недавно я размышлял о том, что наши народные инструменты — дудочка, скрипочка — подходят к меланхолии, и песни протяжные, печальные. Возможно оно так и генетически заложено. Грусть такая...

— Но карпатский фольклор совсем другой.

Р. З. Это да.

— Как ваши поклонники отреагировали на «Пісню про дівчат»?

А. У. Кто же так Романа обижает, что там у него с девушкой? Ко мне даже подходили и спрашивали: «Ты же дружишь с Романом? У него там точно все в порядке? «

— А что вам мешает сделать полностью украинскую программу?

Р. З. Думаю, через некоторое время у нас она выйдет. Все новые песни у меня на украинском.

А. У. Сделать полностью украиноязычный альбом — почему нет?

Р. З. Потому что накопился уже материал. Просто хочется, чтобы он был разноплановым ...

А. У. (со смехом) Чтобы Романа не обижали.

— Кстати, украинский рок начинался с двух очень веселых групп.

Р. З. ВВ и «Гадюкины», да.

А. У. До сих пор мне нравятся.

ЭЛЕКТРОНИКА

— Похоже, в Днепре сформировалось довольно сильное течение электронной музыки. Не думали поэкспериментировать в этом направлении?

А. У. Вряд ли. Будем держаться старой волны. Как-то не складываются отношения с электронным звучанием.

Р. З. Не знаю уж почему, но действительно так.

А. У. По-моему, очень много команд у нас хорошо и интересно работает с электроникой, мы им вряд ли составим конкуренцию.

Р. З. (с улыбкой) Сейчас ты даже выделяешься больше, если не используешь электронику.

А. У. Очень много их на фестивалях. Вот какой-то тип садится в наушниках, нажимает на кнопочку и у него целый оркестр валит. А мы с собой тянем 7-10 человек, они дуют в какие-то дудочки, стучат по барабанам.

Р. З. Хотя мне кажется, что зрителю все же интересно видеть, что на сцене что-то происходит. Вот такая дудка, музыкант может с этим тромбоном нечто удивительное сделать.

А. У. Мне кажется, что из зала за этим увлекательно наблюдать.

Р. З. Только мое мнение: когда стоит диджей и крутит эти диски, долго на него не посмотришь.

А. У. Другое дело, что не все могут принять такой многолюдный ансамбль на своих площадках. В некоторые клубы, на маленькие сцены мы и не потыкаемся — понимаем, что элементарно туда не влезем.

ГИПЕРЛУП И МОВЕТОН

— В любом случае, в Днепре сейчас очень разнообразная сцена. Не может не радовать.

Р. З. Не знаю, согласится ли Андрей со мной. Я патриот исключительно Днепра. Многие группы и артисты даже не обозначают откуда они, а потом и вовсе переезжают в Киев. А мы не переехали тогда и сейчас точно не переедем. Нам все говорят: «Что же вы сидите, давайте уже». Я за это глаза готов выцарапать. Зачем? Все же здесь есть! Может оно не так видно, но есть.

А. У. Согласен.

Р. З. Скоро гиперлуп сделают, сели и полетели.

— Точно. Из Пятихаток в Киев, раз — и всё.

Р. З. Как-то так. Почему нет?

А. У. Покорять столицу — это уже моветон.

— Вы чувствуете себя местной гордостью?

Р. З. Местная гордость — думаю, это как-то пафосно.

А. У. Не можем так сказать.

Р. З. Слышали о себе, что мы даже не днепровские. Что мы из Одессы, или из Киева, или вообще из России. Поэтому я на всех концертах обязательно напоминаю: «Это была группа «Гражданин Топинамбур» из города Днепра!»

А. У. Когда в Одессу приезжаем, потом очень долго не можем домой вернуться. Видимо, оттого и слухи.

— В Днепре  на ваши концерты приходит достаточно людей?

Р. З. Да. Если мерить количеством публики, то гордость не гордость, но какое-то значение мы здесь имеем.

А. У. Многие классные группы успели распасться, а мы под этой вывеской уже давно. Даже если ты далек от музыки, то все равно знаешь, что есть такие дурни. Еще название, которое, если расслышал, уже не забудешь.

— Как оно пришло вам в голову?

Р. З. У нас было первое выступление. А тогда подобные названия были в моде, даже в Днепре. «Я и Друг мой грузовик», «Торба Иллюминатор». А у нас же еще и театр, и лирический герой — такой странный чувачок. Вот и назвались.

РАБОТАТЬ

— Что сейчас будете делать?

Р. З. Попробуем все же выпустить украиноязычный альбом. Ибо все обратили внимание на это. Многие в Западной Украине услышали о нас. Наши друзья недавно побывали во Львове и подтвердили, что там теперь о нас знают гораздо лучше. Так почему нет. Только надо разведать эти залежи украиноязычного иронизма. Если получится, то вообще будет прекрасно.

— Имеете еще какие-то увлечения?

Р. З. У всех есть хобби. Это другие работы.

(Андрей смеется).

— Музыка не кормит?

Р. З. Конечно, нет.

А. У. У очень многих так.

Р. З. Кто-то зарабатывает в музыкальной сфере, кто-то в немузыкальной. То есть хобби приносит деньги, а музыкальная работа приносит удовольствие. Говорят же, что работа должна приносить удовольствие.

А. У. Вот у нас так и есть.

Р. З. Сейчас карантин, уже ждем, когда же наконец сможем выступить на сцене, перед зрителями.

ВАЖНЫЙ ВОПРОС

— Роман, напоследок не могу не спросить, потому что это уже давно мучает меня. Вы выступаете и появляетесь на видео исключительно в кепочке. И даже сейчас вы в ней. Почему?

Р. З. Головные уборы у нас ...

А. У. Прикрывают потливость.

Р. З. Вот ты обычный обыватель, а вот ты актер какой-то.

А. У. Кепку надел — и уже перевоплотился...

Р. З. ...в гражданина Топинамбура. У меня были и кепки, и шляпы. Мне удобнее, чтобы была какая-то штука, которую надел — и ты уже другой человек.

А. У. Однажды зритель у нас украл эту кепку. Взял и сказал: «Я отдам». И не отдал. У Романа было очень грустное настроение: «Я же как голый, что я буду без нее делать?» А у нас на следующий день еще и концерт...

Р. З. Мы в Киев на новую большую площадку ехали, под открытым небом.

А. У. Времени не хватало новую шляпу приобрести.

Р. З. С непокрытой головой, это же ничего не получится, магия пропадет, испуг страшный Но сыграли без головных уборов, и я понял, что не в кепке дело. А потом нам ее прислали. «Новой почтой».

Фото предоставлены группой «Гражданин топинамбур»