Пленки не горят!

Как это обычно и делалось в СССР с произведениями, не отвечавшими генеральному курсу партии и правительства, снятая Владимиром Денисенко в 1968 году «Совесть» была положена на полку. Восстановил картину, найдя единственную копию (через 20 лет!), сын режиссера Александр Денисенко. К ее поиску и реставрации приложил немалые усилия и Роман Балаян, который считал, что без «Совести» и «Родника для жаждущих» Юрия Ильенко, снятого тремя годами ранее и впервые показанного тоже в конце 1980-х, у украинского кино нет будущего.

Можно спорить с автором известных «Полетов во сне и наяву» по поводу того, какие именно отечественные фильмы являются базовыми для школы украинского кино, если бы таковая в свое время окончательно сформировалась. Но нельзя не согласиться с тем, что сформироваться ей помешала именно репрессивная политика Кремля по отношению к искусству и культуре в принципе и ко всему украинскому в частности. Нет сомнения в том, что если бы так называемое украинское поэтическое кино (кстати, такое название за ним закрепилось благодаря польскому киноведу) имело возможность свободно развиваться, то мы получили бы в наследство качественно другой кинематограф. Как получили бы качественно другие театр, музыку, литературу... и, что главное, качественно другую жизнь.

Собственно «Совесть» и должен был бы стать тем этапным для Владимира Денисенко фильмом, благодаря которому, развивайся режиссер в условиях творческой и идеологической свободы, он мог бы вырасти в мастера как минимум европейского масштаба. Конечно, кто-то может заметить, что тот же Тарковский, например, который внес значительный вклад в историю мирового кино, тоже творил в условиях советской цензуры. Мы же на такое замечание ответим: конечно, есть люди одаренные, талантливые, есть гении, но при этом не нужно забывать, что российские и украинские мастера в московской империи всегда находились в разных условиях. Как говорили во времена моей молодости, «за то, за что в Москве отрубают пальцы, в Киеве рубят руки»... К тому же каждый творческий человек по-своему переживает непризнание, давление внешних обстоятельств, и Денисенко был из тех, кто очень болезненно воспринимал постоянный прессинг тоталитарной машины, которая, на взгляд сына (он, к слову, ребенком снялся в фильме), и ускорила смерть режиссера. Конечно, безжалостный ход истории не знает слов «если бы». Но это не мешает нам фантазировать на темы различных версий исторических событий для того, чтобы спрогнозировать желаемое для нас будущее.

На обсуждении «Совести», состоявшемся сразу после показа картины, резонно было замечено, что лента должна была стать важной вехой в творческом росте как режиссера, так и всего отечественного кинематографа. Однако сознательное разрушение украинской культуры поставило ее в настолько неблагоприятные условия, что мы не можем из них выйти до сих пор. Мы знаем, что не только другие народы, но и мы тоже можем создавать шедевры, к которым кое-кто готов отнести «Совесть». Однако путь к шедеврам лежит через прерванный у нас процесс эволюции как отдельных мастеров, так и всей национальной культуры.

Что касается самого фильма, то он был снят Денисенко вместе со студентами Театрального института им. Карпенко-Карого, где и преподавал режиссер. Сюжет — размытый излишне затянутыми статичными кадрами, которыми часто злоупотребляет наше «поэтическое кино», — развивается вокруг партизанской борьбы украинских парней с фашистскими оккупантами в годы Второй мировой войны. Из-за убийства немецкого офицера каратели расстреливают десятки крестьян, остальных же истребление ждет утром. Главный герой, застреливший офицера, сдается в комендатуру, однако это уже не спасает односельчан от расстрела. Через такую сложную коллизию режиссер пытался затронуть больной вопрос человеческой совести во времена тотальных компромиссов с ней. Потому и неудивительно, что система, заинтересованная в том, чтобы люди жили не по совести, а по партийным нормативам, не была заинтересована в выходе такой ленты в прокат.