Подарок для Станислава Боклана. C оркестром

Премьера «Шинели» Гоголя в Киевском национальном академическом Молодом театре действительно очень созвучна музыке гениального Петра Чайковского. Виртуозные фортепианные пассажи легко сравнить с актерской игрой солиста-исполнителя роли рассказчика и всех героев его истории Станислава Боклана. Хореографические-вокально-драматическую работу молодых артистов Молодого театра под руководством Андрея Белоуса — с согласованным и умелым оркестром. А слова первого исполнителя концерта № 1 для фортепиано с оркестром Ганса фон Бюлова: «По идеям это так оригинально без мережавости, так благородно, так мощно, так интересно в подробностях, которые не вредят ясности и единству общего смысла» — вполне отвечают господствующим впечатлениям от новой работы театра над мировой классикой. Правда, уверенность в этом приходит не сразу. Сначала стиль бродвейского шоу радует в основном достойным уровнем подражания (хореография — Нины Колесниковой, композитор — Усеин Бекиров, саундпродакшн — творческая лаборатория Сергея Грачева).

Зеркальные ширмы, в свое время модные в киевских театрах, усовершенствованные за счет нового материала, украшенные матовыми лампочка с отсроченным акцентированием их в масштабленности по сравнении с зеркалом гримерного столика, постепенно обретают метафорическое богатство (художник-постановщик — Борис Орлов). И вдруг ум, который осознает ценность избранного художественного подхода к произведению из школьной программы, начинает спотыкаться о многослойность «сценического пирога», как декларирует свой режиссерский стиль Андрей Белоус.

В своей статье «Об архитектуре нынешнего времени» Николай Гоголь отметил: «...поэт, не имеющий значительного таланта, всегда не доволен одним простым сюжетом, и вместо того, чтобы развивать его и делать большим, привязывает к нему множество других».

«Шинель» Молодого театра разворачивает сюжет простой и мощный одновременно, который, однако, не имеет ничего общего с хрестостоматийним: «В «Шинели» Гоголь выступил как писатель-гуманист, как борец за униженное человеческое достоинство угнетенных и эксплуатируемых рабочих, которых безжалостно калечил дворянско-бюрократический строй».

С реплики автора о том, что главный герой рассказа Акакий Акакиевич устроился писцом, начинается история о краже личности, без которой, согласно Софоклу, «величественное благо совсем не рождаться».

Когда становится ясно, что смыслом существования Акакия Акакиевича (имя подобрано для ассоциации со Святым Акакием) является теплое пальтишко, которое присоединяет его к успешным, разговор о личностной сущности приобретает сверхактуальную остроту. Спектакль поднимается до жесткой дискуссии культуры полезности и культуры достоинства.

Молодой театр не предостерегает и не призывает, просто делится мнением: «юность не подготовка к жизни, это уже жизнь».

К травматическим наслаждениям, как алкоголь, наркотики, относится и бездумность, пренебрежение к компетенциям, ко всему тому, что способно равняться судьбе. И здесь оркестр» всем своим музыкальным существом выступает как Alterego зрителя — в шаге от легкомыслия со всей требовательной прямотой юности ставит вопрос ребром: «Иметь или быть?». Эта дилемма снимается китайской мудростью — «Ничего нет наперед, все решается горизонтом событий». И это уже Украина -центричный смысл спектакля, такого важного в бурной жизни нашей Родины. В финал танцевальных реплик «оркестра» солист всякий раз добавляет какое-то ироническое па, которое опровергает серьезность отработанности движений. Актер Станислав Боклан избегает фиксации образа Акакия Акакиевича, при этом четко прорисовывая портреты других персонажей. Его герой явно не читал, что через него Гоголь «передал трагизм состояния бедняка-разночинца, гневный протест против его унижения, против несправедливости общественных отношений». Неспособность переписчика к самореализации, отсутствие амбиций, простого уважения к себе выдают неспособность осознавать действительность. После попытки прилепиться к шинельнообеспеченным, встретив проститутку, он как бы пересматривает смысл своих мытарств. Даже когда шинель отбирают, не очень-то тоскует по ней и совершенно точно понимает, что власть если не за преступников, то точно не против них.

Актер Станислав Боклан в роли Акакия Акакиевича бывает чуж себе, его психодуша испытывает себя от понимания до презрения и безразличия. Его коронное чувство юмора в этой роли особенно аристократично. Он демонстрирует умение считывать вечное, наделять слово напряжением, упаковывать своего героя в свое время.

Соломон Михоэлс утверждал: «Что без темы нет актеров». Созданные Бокланом роли в театре, кино, на телевидении такой темой заявляют требовательность к пониманию таланта человечности.

Эта тема так же волнует и режиссера Андрея Белоуса. Его «пирог» подходит зрителям всех возрастов, и, на мой взгляд, прежде всего таким драгоценным сегодня, к сожалению, все более редким, высоким душевным подъемом.