Препарируя монстров

Главный герой картины, киевский исследователь-экстремал Дмитрий ГРОМОВ и его друг и собрат во всех путешествиях, режиссер-оператор Ангел АНГЕЛОВ отправляются в опасное экспедицию. Они приезжают в Казахстан, в город Кызылорда и идут пешком по дикой полупустыне, чтобы, преодолев 50 километров, попасть на космодром Байконур и к его законсервированным ангарам, в которых стоят советские космические шаттлы «Буран» и «Буря» (тренировочный вариант) и ракета «Энергия». Жара, обезвоживание, голод, физическое и психологическое истощение — не единственные трудности. На территории космодрома действует законодательство Российской Федерации, согласно которому за «шпионаж и разглашение государственной тайны» можно попасть в тюрьму на срок от 8 до 20 лет. Но героев ведет азарт, который затмевает все страхи. Кульминация наступает в финале, когда за считанные минуты до пуска оказывается, что в камере Ангела села батарея, а при входе в ангар, из которого ребята ведут съемку, появился патруль. При том, что предыдущий опыт Громова и Ангелова сугубо был телевизионным, динамичный монтаж, четко выстроенный ритм повествования, грамотно прописанный всплеск напряжения в конце позволяют говорить о «Вторжении» именно как о фильме, а не очередном познавательном видеорепортаже.

Ангел Ангелов родился 30 октября 1989 года в Софии — столице Болгарии. Получив специальность режиссера документальных фильмов в Национальном университете театра, кино и телевидения им. И. Карпенко-Карого, работал в документальном и игровом кино, а также в социальной и коммерческой рекламе. К команде Дмитрия Громова (в которую входят также Никита СТРИЖЕВСКИЙ и Артем БАБУРИН) присоединился в 2013-м.

Дмитрий Громов родился 12 мая 1989 года в Киеве. Окончил Киевский университет имени Бориса Гринченко (магистр психологии) и столичный Колледж электронных устройств (инженер программного обеспечения). Начал исследовательскую деятельность в области градостроительства и промышленной архитектуры более десяти лет назад. За это время ему удалось исследовать множество различных закрытых объектов на территории бывшего Советского Союза и в некоторых странах Европы: заброшенные бомбоубежища, секретные тоннели, подземные реки, высотные здания и мосты. В конце концов, Дмитрий пришел к идее создания съемки своих исследований. За три года этот замысел воплотился в цикле документальных программ Insiders Project — Soviet Megamonsters («инсайдерской проект — советские мегамонстров»), посвященный экспедициям Дмитрия и его команды на различные объекты на территории Украины, в которых он не только рискует жизнью на пути к цели, но и раскрывает историю изучаемых объектов и различную техническую информацию о них.

«СССР был абсолютно параноидальным государством». Мы побеседовали с Громовым вскоре после премьеры «Байконура».

ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ТУРИЗМ

— Дмитрий, как вы пришли в кино? Насколько я понимаю, у вас нет специального образования.

— Мы много снимали. Сделали много документальных фильмов о Киеве, Украине, Чернобыле и про всю эту урбанистическую тематику.

— И все же откуда намерение стать кинематографистом?

— Я бы не сказал, что именно пришел в кино. Просто с детства увлекаюсь экстремальными экспедициями. А в какой-то момент понял, что у меня уже наработана огромная компетенция и есть чем поделиться, что показать зрителю. И все: нашел единомышленников и начали снимать эти странствия. Сначала кустарно, любительски, на обычную камеру, а потом пошло-поехало, все развивалось. Мы сделали первый сезон проекта «Вторжение» со студией Film.ua — 12 выпусков по 30-40 минут, есть на Youtube.com. И так потихоньку пришли к полному метру.

— Мечтали с детства открывать новые земли?

— Я не мечтал; я их, по сути, и открывал. Много путешествовал. Ходил в горы, плавал с аквалангом — много чем занимался. То, что мы делаем, по-английски называется — urban exploration, отсюда все и растет (Urban exploration — индустриальный туризм или промышленный туризм-исследования территорий, зданий, инженерных сооружений промышленного или специального назначения, а также любых заброшенных сооружений для получения психологического, эстетического или исследовательского удовольствия. — ДД).

БАЙКОНУР

— Какую из ваших экспедиций вы могли бы назвать самой рискованной?

— Именно эту, на Байконур. 100%.

— Как вы решились? Дело же явно непростое.

— Просто увидели фото, автор которого официально попал в ангары, где стояли космический корабль «Буран» и ракета «Энергия», и нас эта съемка очень впечатлила. Мы загорелись и начали разрабатывать план. Через полгода уехали.

— В начале фильма есть титры, что этот фильм не имеет цели поддержать какую-либо оппозицию или идеологию. Но уже само ваше путешествие на военный объект авторитарного государства по факту является политическим жестом.

— Да. Однако я от политики далек. В первую очередь вижу себя исследователем, ученым. Подхожу к экспедициям именно с такой точки зрения. А то, что там вражеская территория, — для меня это уже был вопрос второго порядка. Мы прекрасно понимали всю степень ответственности, впрочем, альпинисты, которые на Эверест ходят, тоже понимают, что из 10 человек возвращаются 8. Это цена, которую приходится заплатить, и мы осознанно идем на это.

— Люди могут быть гораздо хуже гор и пустынь.

— Да ясно. Но волка бояться — в лес не ходить. Бывают бытовые конфликты; кто-то может выйти вечером в магазин за молоком и не вернуться. Мы стараемся сохранять во всех приключениях позитивный настрой и лишнего себе не фантазировать.

— Вы в фильме так подробно рассказываете об истории советской космонавтики. Тема космоса вас захватывает?

— Нет, это именно в рамках экспедиции. Это то, что мы называем погружением в материал. Работаем над объектом, всесторонне изучая его, так, чтобы нам было комфортно в нем и чтобы еще что-то интересное рассказать. Посетили кучу архивов. Понятно, что космос идет лейтмотивом у многих. Космос, бесконечность, происхождение Земли, звезд, вопрос Бытия. Эта тема никого не оставляет равнодушным.

— Для меня стало настоящим открытием благодаря вашему фильму, что «Буран» в первую очередь строили как мощное оружие массового уничтожения. Помню, когда его только запускали, какой это восторг вызвало: космический корабль, как из научно-фантастических романов, ничем не хуже американского «Шаттла». И тут — такая банальность: всего лишь еще один бомбардировщик...

— Да. Это Холодная война, это та политика, которую вел СССР. И это лишь капля в море. Очень много вещей, на которые тратились деньги, энергия, время, умы ученых. Бомбоубежища, бункера, метрополитены, которые тоже в первую очередь служили частью гражданской обороны. Не говоря уже о ядерном оружии. Это все одна история.

ЭКСТРЕМУМ

— Если говорить о вашей истории — это вы хорошо вычислили — пришли за двое суток до пуска «Союза».

— Мы искали именно эту информацию и шли именно на пуск.

— Вам с Ангелом удалось закрутить интригу, потому что как раз не сразу понятно, что вы пришли туда ради старта. А потом еще ощутимо добавляет напряжения момент с батареей в камере, которая разрядилась за считанные минуты до запуска, и вы в отчаянии записываете только звук.

— Учтите, что этот эпизод не вымышленный, это действительно так и произошло. Мы кусали локти, что не удается это снять, поэтому выход из ситуации — хотя бы записать дорожку. Надеюсь, что зритель впечатлится.

— А вас что больше всего поразило в этом путешествии?

— То, что это было физически на грани фола. Все время. Мы были в пустыне, летом, в августе, при температуре +47 и влажности воздуха 10%. Для человека из наших широт это испепеляющие условия. Это нереально. Ты вдыхаешь, делаешь глоток воздуха и у тебя высыхают рот и гортань полностью. Мы на самом деле недооценивали пустыню. Трое суток провели в тех ангарах и почти умерли, нам воды не хватило. Пришлось последние полтора суток делать по маленькому глотку раз в 5 часов. И ты все время в полубессознательном состоянии, когда просто хочется лечь пластом и лапки вверх задрать. Но надо продолжать экспедицию и снимать все это. Эта борьба с собственной слабостью, преодоление себя — самое жестокое. Больше всего запомнилось.

— Эти места мне почти знакомы. Я служил в советской армии в 1983-1985 годах в Восточном Казахстане на противоракетном полигоне Сарышаган. Хоть это и довольно далеко от Байконура, но климатический пояс такой же, так что немного знаю эту бешеную равнину. Как вам удалось вернуться из нее — почти без воды, уставшими? Вы этого не показываете. Те же альпинисты говорят, что легче подняться, чем спуститься.

— У нас то же самое. Есть даже такая пословица: «Залез — а теперь бы вылезти». Да, мы обратный путь не снимали, но на нем мы сорвали периметр ночью на грунтовой дороге. Где-то немножко расслабились. Это случилось в километре от стартовой площадки «Гагаринский старт», откуда взлетал Юрий Гагарин. Вокруг площадки дороги, прямо туда и ведут. Ночью они выглядят вполне безопасно. Мы уходили, Ангел обратил внимание на какие-то непонятные столбики. А мы уставшие, сонные, я пренебрег этим, подумал, ерунда какая-то. Проходим столбик, и раздается звук сирены со стартовой площадки, в степи все слышно идеально. Мы видим, как включаются прожекторы, слышим, как открываются ворота и за нами выезжает машина. Мы просто чудом убежали через какие-то кусты и буераки. Километра три бежали, прежде чем остановились. Так и оторвались от погони.

— Похоже, вам удача улыбалась все время. То пуск состоялся именно тогда, когда вы ждали, то с батареей выкрутились в конце концов, то от патруля скрылись.

— А у нас всегда так. Как говорится, удача сопутствует смелым. Это Вселенная помогает, или еще какая-то сила. Есть такое дело.

— Как эта экспедиция вас изменила?

— Каждое путешествие, тем более такое, закаляет. Ты обрастаешь определенным панцирем и физически, и психологически. Выходишь из приключения немного другим человеком. И это хорошо. Это нас формирует.

ЭСТЕТИКА И ПАРАНОЙЯ

— Вы в фильме задаете себе вопрос: «Какой смысл я здесь ищу?»

— Можно долго рассказывать. Во-первых, это история заброшенных мест, наследие СССР, Холодной войны, этакие слепки истории — нечто вроде того, как люди открывают гробницу фараона или откапывают древние манускрипты. То есть эстетическое открытие, которое тебя впечатляет. А во-вторых, это всегда испытание себя, своей смелости. Ты бросаешь вызов себе и это тоже возбуждает сознание очень сильно. То есть эти две стороны медали: экстрим, яркая эмоция, потому что мы в определенном смысле адреналиновые наркоманы, а второе — это исследование, близкое к научному.

— Здесь не могу не отметить интересный момент. Я вырос в СССР, а вы — уже после него. То есть я разговариваю с человеком, для которого СССР, действительно, такая же древность, как египетские пирамиды или римский Колизей.

— Абсолютно точно. Мы среди прочего залезаем на законсервированные военные заводы, в бункеры. Можно найти бункер, который закрыли 30-40 лет назад, и с тех пор туда ни одна душа не ступала. Ты заходишь внутрь, а там все на своих местах. Книги на столах, на вешалках пиджаки висят. Если ты этого пиджака коснешься, он рассыплется в прах. Поэтому это так и есть: древность.

— Что вы думаете об СССР после всего увиденного?

— Он был абсолютно параноидальным государством. Монстр и сумасшедший тиран. Мы это прекрасно понимаем. Еще раз повторяю: мы изучаем наследие холодной войны. Я собственными глазами видел тысячи этих бомбоубежищ по всей территории СССР, и ни одно из них не пригодилось. Все построены вхолостую, в формате чистой паранойи. Та же программа «Энергия» имела неограниченное финансирование. Представьте себе, официально в документах было сказано: финансирование не ограничено. Сколько вам денег надо — столько и берите. Люди гордились, но не понимали, чем они гордятся — это, по сути, мыльный пузырь, пустышка, пользы от которой ноль. И все эти грандиозные аппараты остались гнить навсегда.

— Что планируете делать дальше?

— Посмотрим. У нас есть определенные планы, но мы их не разглашаем. Многие за нами следят. Поэтому есть смысл держать все в тайне — как это было и с Байконуром. Много конкурентов, недоброжелателей, чужих глаз. Всему свое время.

— Хоть в Украине или за ее пределами?

— Вне. Ибо все, что хотели в Украине, — сняли.

СПРАВКА «Дня»

«Энергия» (индекс 11К25) — советская ракета-носитель сверхтяжелого класса, разработанная РКК «Энергия». Была одной из самых мощных ракет в мире. На 2010 г. — единственная советская ракетная космическая система, которая использовала в качестве топлива жидкий водород на всех этапах вывода полезного груза на околоземную орбиту. Была создана как универсальная перспективная ракета для выполнения различных задач. Носитель МТКК Буран; носитель для обеспечения пилотируемых и автоматических экспедиций на Луну и Марс; для запуска орбитальных станций нового поколения; для запуска сверхтяжелых геостационарных спутниковых платформ; для запуска тяжелых военных грузов.

Работы по программе «Энергия-Буран» начались в 1976 г. после закрытия программы Н-1. Ракета выполнена по двухступенчатой ??пакетной схеме. Первая ступень состояла из четырех боковых блоков с кислородно-керосиновыми четырехкамерным двигателями РД-170, возвращавшимися на Землю с помощью парашютов. Ресурс модулей первой ступени составлял около 10 запусков. Блоки являются модифицированной версией первой ступени ракеты-носителя «Зенит-2». Вторая ступень оснащена четырьмя кислородно-водородными двигателями РД-0120 и является несущей конструкцией.

Стартовая масса «Энергии» — около 2400 тонн. Ракета (в варианте с четырьмя боковыми блоками) способна вывести на орбиту около 100 тонн полезного груза, в 5 раз больше, чем носитель «Протон». Главным разработчиком ракеты было подмосковное РКК «Энергия», производство осуществлялось на Куйбышевском заводе «Прогресс». Блоки ракеты доставлялись на специальном самолете-транспортировщике ВМ-Т с аэродрома Безымянка на космодром Байконур, где в монтажно-испытательном корпусе (МИК) на площадке 112 осуществлялась сборка ракеты и подготовка к пуску. Было выполнено всего два пуска этого комплекса:

15 мая 1987 г. с экспериментальным грузом: спутник «Полюс» (макет «Скиф-ДМ», прототип орбитальной боевой лазерной платформы), не выведенный на орбиту из-за сбоя системы ориентации самого космического аппарата;

15 ноября 1988 г. в составе комплекса МТКК «Буран» (полет в автоматическом режиме, без пилотов).

В начале 1990-х работы по программе «Энергия-Буран» были приостановлены.