Пригубив кастальских вод ...

Украинской графике сегодня приходится трудно. Зрители — неблагодарны. Бумага — дорожает. И ветер дует в другую сторону... Вчера некоронованная королева муз, сегодня — падчерица при дворе капризной мачехи. Знаю целое поколение классных графиков, которые повернулись лицом к занятию живописью; последняя от этого только выиграла. (Не нужно лишний раз доказывать, что Блудов, Журавель, Шерешевский сегодня — это значительный сектор художественного пространства). «Что-то» при этом оказалось утраченным. Нас лишили хорошей книги, хорошего эстампа, хорошей безделушки в быту, которая оказалась далеко не безделицей.

Поэтому достойно восхищения то, что галерея «Ирена» собрала четырех художников — Наталью Кохаль, Оксану Стратийчук, Ивана Кириченко, Виту Хайдурову, — чтобы они на территории Музея западного и восточного искусства отстояли «свою территорию». И пробудили «чувства добрые» — полный анахронизм в наше суровое время! — вот только не лирой. Ударом резца, штрихом карандаша. Что не говорите, а графика — графиня среди искусств, но уже не королева. Благородство у нее врожденное, хрупкость — от деда-прадеда.

В какой-то момент осмотра экспозиции избыток эмоций меняется на контрэмоцию, суть которой можно изложить словами философа: нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Уже когда-то протопал кентавр Кириченко. Уже играла плачущая гитара Хайдуровой. Расковаться бы, оттаять душой, пустить слезу, как виртуальный Скоропадский у Булгакова. Не получается. Back to the past, не future!

The past? Киевские художники только «клеят из себя» архаиков. На самом деле — не на словах слышали и о компьютере, и о «новых технологиях». Присяга прошлому — игра, где не бывает, не может быть побежденных. Только попадают в цейтнот... зрительского внимания. Нужно было прожить несколько лет — максимум десятилетие, — чтобы понять, что графика в нашей жизни — не только и не столько оазис (как это было в советское время), сколько один из возможных уютных уголков, куда можно пожаловать на выходные. А можно и не пожаловать — дело хозяйское!

Наиболее архаичным мне показался раздел Натальи Кохаль. Ее гуашам следовало бы украшать какой-то из 200 томов «Библиотеки Всемирной Литературы» (именно 1-й серии, где нас радовали образцы древних литератур — античной, восточной, эпохи Ренессанса или барокко). Взятые отдельно от текста, они теряют в своей внутренней убедительности.

Обнаженные женщины (да что там женщины — дивы, дамы, феи!) Оксаны Стратийчук — спокойно-подвижные, словно рыбы, которые стряхнули с себя чешую, но не жизнь. Среда их обитания — причудливые аквариумы, где их ничто и никто не может растревожить. Даже Сфинкс, встреча с которым для кого-либо, кроме хромого Эдипа, была роковой... Раз — и в пропасть! Но нет, плетут нить рассудительной беседы. Техникой цветного офорта автор владеет блестяще, окуная зрителя в свет предутреннего тумана, — при условии, что рассвет этот — безоблачный, погожий, лучистый. Но нега засела в членах, гася в зародыше малейшую тягу к действию. Анабиоз, овладевший персонажами — сказался и на всем состоянии графического искусства сегодня, и это по-своему символично.

Чуть более энергичный Иван Кириченко. Но он — несмотря на видимые перекаты мускулистых бугорков под кожей — только имитирует действие, а не непосредственно действует. Кичится возможностью движения. Его «грешные ангелы» только собираются «оттянуться». Его Юдиф еще не приступила к своему «черному делу». И не приступит никогда.

И если его произведения по отношению к некоему графическому абсолюту занимают неопределенно шлюзовое положение, то графика Виты Хайдуровой — это графика в кубе, в квадрате, в энной степени акцента. Словно кто-то разлил молочную лужу на бумажный лист, и из-под нее выглядывают трепетные, как крылья бабочки, линии. Сюжеты, связанные с музицированием или псевдоазартной игрой — не являются для нее случайностью. Ее штрих появляется ниоткуда, как и судорога струн — и, кажется, так же растает в тишине или на бумаге.

В 70-е годы, когда графика была гиперактуальной (согрешу воспоминанием), критика выдвинула термин «тихой графики» — в противовес «бурным 60-м», с их культом плаката и линорита. На мой взгляд, истинная графика не может быть иной, кроме «тихой». Но когда сегодня часто нужно кричать, чтобы тебя услышали, высокое искусство позволяет себе быть неактуальным, не попадать «в струю»... И, несмотря ни на что, во второй раз, в третий раз вступать в ту же реку. Даже если никто рядом и не расчувствуется.