«Протирання дзеркала»

Известный украинский прозаик, критик, литературовед, публицист и издатель Михаил Слабошпицкий 7 сентября, в 18:00, в большой концертной студии Дома звукозаписи Национальной радиокомпании Украины (г. Киев, ул. Первомайского, 5-а) представляет  свою новую книгу «Протирання дзеркала» с поражающе точным и интригующим подзаглавием «То, чего вы не прочтете в истории литературы».

— Меня вылечил от графоманства великий поэт Василь Симоненко, к которому я приехал в молодежную газету «Молодь Черкащини». Он сказал, что вы, мол, пишете очень грамотные стихотворения, от них даже грамотностью разит, но они такие, как и все. Попытайтесь найти свою оригинальность, — рассказал Михаил Федотович, представив журналистам «Дня» рукопись книги еще до ее выхода в свет. — На самом деле судьба была благосклонна ко мне, потому что подарила наслаждение знакомства и общения с массой невероятно интересных людей. Мое творчество, мое мышление, в большой степени — это синтез влияния тех людей, которых встречал. Трудно поверить, но меня еще обнимал Николай Бажан. Я учился вместе с его племянницей Наталией Бажан. И она начала меня водить к дяде, когда увидела, что очень интересуюсь литературой. И Николай Платонович много и откровенно говорил со мной. Представьте, поэта, которого я со школы ненавидел, вдруг полюбил. Понял, что вижу грандиозного мастера. Фантастический интеллект, эрудиция... и в то же время он был всегда грустным. Это было время, когда его ум стал мудростью. А мудрые люди, как известно, понимают суть вещей в нашей реальности. И эта реальность действительно редко окрыляет.

— Михаил Федотович, как у вас возник замысел написать о том, «чего читатель не прочтет в истории литературы»?

— Эту книгу я писал по больницам. Это — своего рода психотерапия, чтобы вылечиться. Мне так посоветовал врач. Когда уже домучил книгу, то вспомнил слова Блеза Паскаля, который сказал — только закончив книгу, ты начинаешь понимать, с чего ее нужно было начинать и как ее нужно было закончить. «Протирання дзеркала» — книга, которую нужно прочесть, чтобы понять мое виденье многих процессов в литературе и не только. О «разрыве поколений» в литературе, об украинском литературном каннибализме, поддержке и предательстве, правде, деньгах, и лжи. Даже о десакрализации нашего искусства. Например, Сергей Жадан — талантливый человек, который на одной интонации может выдержать целый роман. Но даже он позволял себе грубые выпады против Владимира Сосюры, известная история Бу-Ба-Бу, где есть и жестокие эскапады против величайших писателей. Понимаете, каждому поколению кажется, что все начинается с них. Они отрицают предыдущие достижения. Часто не понимают и не чувствуют преемственности литературного и исторического процессов. Прошел «смерч» — независимость, и все ринулись писать как бы по-новому, отрицая предшественников. Мол — то была не литература, а сплошной пропагандистский совок, и все в нем лакеи-прислужники. А это не совсем так. Да, я знаю многих писателей, которые с порванной рубашкой на груди воспевали СССР, а затем... замаливали грешки.

Конкурентную среду порождает ярмарка амбиций. Бывает — амбиции не подкреплены талантом. И я об этом пишу в новой книге. Знаете, я застал время в Советской Украине, когда по Союзу писателей ходили «патриции». Доходили слухи о ревнивых отношениях между Михайлом Стельмахом и Олесем Гончаром. Также было безумное противостояние по линии Олесь Гончар — Павло Загребельный. Гончар, говорят, ревновал Загребельного к тиражам, к приближенности аж к Владимиру Щербицкому. Было, возможно, напряжение в отношениях, но на все намеки Гончара тот же Загребельный писал в ответ позитивные пассажи, мол, «проза Гончара — це зоряна речовина». Это было время, когда люди стояли в рамках. Я не думаю, что это зависело от коммунистической системы, нет. Это говорит о человеческом калибре. Я открыл для себя — что такое калибр человека, впервые, когда познакомился с тем же Бажаном. Сейчас этого человеческого калибра, ума, благородства, аристократизма, если хотите, в какой-то степени не хватает, и не только в литературе.

— Появились ли значимые вещи в нашей литературе после распада СССР? Кого бы могли выделить?

— Некоторые вещи стали ярче, определенные авторы — «выкристаллизовались». Я помню, как дебютировала интересная украинская писательница — необычайно красивая рыженькая, маленькая девочка... И вдруг она пишет такую грандиозную вещь, как «Діти». Это — Галина Пагутяк. Мне странно, почему в нашей литературе она на маргинесе. Я ее читаю и понимаю, что это прекрасный автор. Если бы она была итальянской или французской писательницей, о ней бы знал весь мир. Из тех новых авторов, которых подарила нам независимость, прежде всего вспоминаются Таня Малярчук, Андрей Любка и их поколение.

— Вскоре состоится презентация вашей новой книги. Если позволите прямой вопрос — ради чего люди должны прочитать «Протирання дзеркала»?

— Знаете, мне вдруг показалось, что я знаю то, чего не знают другие. Есть у меня такая иллюзия (улыбается). Приспичило рассказать об определенных нюансах — несобытийных. Что стояло за определенными поступками и двигало людьми. Вдруг мне показалось, что жизнь — это не только то, что происходит, но и то, что мы об этом думаем. Какие-то вещи мне хотелось, чтобы вошли в историю как «холодный душ» правды, какие-то — помогли читателям отойти от иллюзий литературной и окололитературной жизни страны. У нас иллюзия, что кто-то, какой-то Рейган или Трамп придет и все нам уладит. А что готовы сделать для своего будущего мы сами? В том числе — в искусстве. Интересуют литературные вещи — насколько это жестокое поле, как и сама жизнь. Сейчас достигаешь того возраста, когда тебе уже место в транспорте уступают. И часто спрашивают у меня — «как жить». Что касается того, как жить, мне трудно сказать, иногда кажется, что собственную жизнь прожил не так, как нужно было. Ответ на эти вопросы ищу как автор в книге. Вы знаете, думаю, что многие люди меня за эту книгу могут в суд потянуть. Может быть и такое. Потому что я видел такие жестокости и фарисейства, о которых пишу, что это многим не понравится. Я пишу в книге, что некоторые наши люди никогда в ад не попадут — там занято будет клиром украинской лютеранской церкви. У меня на глазах состоялся переворот в Украинской лютеранской церкви, где я был председателем наблюдательного совета их благотворительного фонда. В общем — деньги и литература, деньги и вера, деньги и власть. Каждый может найти в книге что-то для себя. И некоторые детали вы точно в истории литературы никогда не прочтете.