Рассказы о Ступке

22 июля 2012 года он покинул сцену жизни... А в конце августа грядет юбилейная дата — 75-летие со дня рождения актера.

КОГДА ОТКРЫЛИСЬ ВРАТА

Четыре года назад, как и сейчас, тоже была Одесса, кинофестиваль. 21 июля я зашел в церковь, поставил свечу и попросил Бога продлить лета Богдану. Выйдя из храма, увидел незнакомую пожилую женщину, которая шла просто на меня и говорила на ходу, на украинском: «Он уже одной ногой в гробу стоит». Так я получил мистический знак о том, что происходило в те минуты и что так трагически закончилось следующим воскресным утром. Весть свыше. Там это знание уже существовало. Так как открылись врата и канал связи существовал.

Вспомнилось, на могиле Александра Довженко в Москве написано: «Умер в воскресенье». Словно знак грядущего воскресения. Только Ступка умер рано утром, а это еще один знак: он не нажился, он жил с ощущением свежести утра, предвещающего продолжение — днем и вечером.

Он ушел — и остался! В частности, в рассказах тех, кто его знал, больше или меньше. За два года до смерти Ступки умер актер Лесь Сердюк, и я впервые, во время похорон, увидел слезы Богдана Сильвестровича. «Один друг у меня был, — неожиданно услышал я, — и тот ушел». Один друг?! Это у него, такого легкого и контактного в общении? Однако да — знакомых, коллег по театру и кино (я среди них) немало, а друзей нет. Он даже умер один-одинешенек — потому что раннее утро, потому что воскресенье...

БОЛЬШЕ 20 ЛЕТ ВИЗИТКОЙ НАЦИОНАЛЬНОГО ТЕАТРА им. ИВАНА ФРАНКО БЫЛ СПЕКТАКЛЬ «ТЕВЬЕ-ТЕВЕЛЬ», В КОТОРОМ БОГДАН СИЛЬВЕСТРОВИЧ ИСПОЛНЯЛ ГЛАВНУЮ РОЛЬ. ПОСЛЕ СМЕРТИ СТУПКИ ЛЕГЕНДАРНУЮ ПОСТАНОВКУ СНЯЛИ С РЕПЕРТУАРА В ЧЕСТЬ УВАЖЕНИЯ К ПАМЯТИ ВЕЛИКОГО АКТЕРА / ФОТО ИЗ АРХИВА «Дня»

Давайте вспоминать Богдана Ступку — у кого есть что рассказать. Вашему вниманию мои рассказы.

РАССКАЗ О ТРУДЕ

Ступка не раз цитировал Франка: «Працювать, працювать І в праці сконать»! Хотя сам совсем не был похож на человека, готового загнуться на работе. Потому что этакий Моцарт артистический, Актер Актерович...

Но все же не так все просто. На репетициях и во время спектакля Богдан Сильвестрович выкладывался полностью, за кулисами, в гримерной я не раз потом наблюдал его колоссальное истощение. В 1998 году мы, небольшая съемочная группа, прибыли во Львов, чтобы снимать Ступку для фильма о нем («Богдан Ступка. Львовская хроника» Юрия Терещенко). Сразу поехали в театр, поднялись на сцену, где шла репетиция спектакля «Король Лир». Артист был один! «А где же остальные», — наивно поинтересовался я? «А, — махнул рукой, — гуляют по Львову. Я вот решил повторить кое-что».

На сцене разница в отношении — Б. Ступки и других актеров — к своему делу была слишком заметной. Лир жил, дышал, умирал, а рядом остальные актеры просто отбывали номер — такое было впечатление. В итоге короля положили на ношы и вынесли со сцены, актер получил немного отдыха. В гримерной лег на топчан, закрыл глаза и затих. Лицо серое, измученное. Потом сказал: «И как это раньше Лира играли и в 80 лет? Здесь в 47 так трудно».

РАССКАЗ ОПЕРНЫЙ

Членам премиального Шевченковского комитета показывали оперу «Ярослав Мудрый», выдвинутую на высшую государственную награду. Перед тем нас, членов комитета, сильно накормили и напоили — чтобы так же сильно понравилось. Не помогло! Богдан Ступка сидел около меня и где-то уже на десятой минуте начал иронически комментировать спектакль. Он что, вырос за оперовыми кулисами, знал, о чем говорил. А потом вспомнил Мейтусовскую оперу «Рихард Зорге» о легендарном советском разведчике. И начал мне на ухо напевать арии из той оперы.

Навсегда запомнилось: в одном ухе — Ярослав Мудрый и старокиевские рулады, а в другом — перипетии разведчицкого пошиба...

Любил, любил Ступка оперу. С юных лет. С юмором рассказывал, как в детстве пытался петь дома. А вечером соседи жаловались отцу: «Сильвестр, скажи своему сыну, чтоб он не ревел так»... На самом деле, слух у него был. И голос был. Небольшой, но был. Талант он во всем талант. Только оперность свою заворачивал в обертку смеха.

РАССКАЗ КУЛИНАРНЫЙ

1999 году Богдан Ступка и Лия Ахеджакова впервые встретились в спектакле Валерия Фокина «Старосветская любовь», по мотивам Гоголевских «Старосветских помещиков». Спектакль показывали в основном в Москве, и мне все не удавалось его посмотреть. Пока не напросился у Ступки, и он, тогда министр культуры Украины, взял меня с собой на «Славянский базар» в Витебск. В рамках феста показали и «Старосветскую любовь»...

Никогда не забуду, как Ступка -Афанасий Иванович заходил ночью к Ахеджаковой — Пульхерии Ивановне с простым вопросом: «А нельзя, ли Пульхерия Ивановна, чего-нибудь покушинькать или хотя бы поплямкотеть»? В повести Гоголя этих слов я не нашел. «Сами придумали?» — спросил я. — «Сами. Как-то так сказалось, Фокин одобрил», — объяснил актер (он себя называл тогда «артистер-министер») и потянул меня с собой на встречу со своим коллегой, белорусским министром, в гостиничный номер.

Немного «покушинькали», а я и «поплямкотел». И здесь пришел развлечь министров белорусский певчий квартет. Спели первую песню... Х-ха, переглянулись мы со Ступкой, так это же наша, украинская народная («Ой чий то кінь стоїть», кажется). Только поют ее на белорусском. Однако промолчали. Но и вторая, и третья так же. Здесь уже Ступка не выдержал: «Но это же украинские песни!». Певцы в ответ, удивленно: «Отчего же, это белорусские».

До сих пор не понимаю, что это было. И сейчас захожу на свою кухню со словами: «А нельзя, ли Пульхерия Ивановна, чего-нибудь покушинькать или хотя бы поплямкотеть?» Чувствую себя при этом Афанасием Ивановичем, хотя в ответ получаю модернизированное: «Опомнись, ночь уже. Только поплямкотеть!» Большинство сыгранного Ступкой так хорошо и легко входило (и входит) в сознание. И остается — в словах, жестах, в поведении.

РАССКАЗ О БЕЛОЙ ПТИЦЕ ВОЗЛЕ РЮМКИ

Когда-то Юрий Ильенко рассказал мне о первом дне съемки фильма «Белая птица с черной отметиной». Буковина, село, жили в разных хатах. После съемки разошлись кто куда. Ступка с Иваном Миколайчуком пошли немного расслабиться, отметить первый в жизни Богдана кинодень.

Зря режиссер дожидался актеров. Уже за полночь услышал: возвращаются. С громкими песнями на полсела. «Утром, — поведал Ильенко, — я сказал Ступке: Бодя, еще раз увижу под хмельком — прогоню в ту же минуту! И больше я его пьяным не видел!»

Я решил проверить рассказ у самого Ступки. «Так и было, — подтвердил он. — А еще Ильенко прибавил: «Я думал, ты Ступка, а ты оказался стопкой».

Воспитание пошло на пользу. Тем более, что было понятно: Ильенко не шутил. Поэтому сомневаюсь в том, чтобы кто-нибудь и когда-нибудь видел Богдана Сильвестровича под хмельком. Редкой дисциплинированности был актер. Талант талантом, а без организованности и самодисциплины артисты обычно спиваются. Со Ступкой этого не произошло, всем нам повезло...