Роман Эдуарда Багирова «Гастарбайтер»,

Нынешним летом в московском издательстве «Популярная литература» тиражом 100000 экземпляров вышла книга писателя и публициста Эдуарда Багирова, ставшая в одночасье хитом продаж на столичном книжном рынке. Издатель позиционирует Багирова как лучшего контркультурного автора года.

Книга основана на реальных событиях и во многом автобиографична. Это некий городской роман, своего рода литературный шансон, если хотите. Читается довольно легко, ибо написан просто, без лишних литературных изысков. И... без мата, чем славится нынешняя сетевая (и не только) литература, если здесь вообще уместен данный термин. Пожалуй, по мотивам данного произведения можно было бы создать неплохой фильм, так как эпизоды и диалоги в книге выписаны вполне по-киношному: без длинных лирических отступлений, крупными мазками и достаточно образно. Практически — готовый сценарный материал. Уверен, такой фильм когда-нибудь появится на экранах.

Впрочем, не форма здесь главное. Тема. О мигрантах, гастарбайтерах до сих пор не было ничего написано или снято, если иметь в виду художественные произведения. А ведь это одна из наиболее важных тем, характеризующих развитие независимых государств в постсоветский период. Миллионы людей после развала советской империи — этого колосса на глиняных ногах, рухнувшего в одночасье, оказались под его обломками и были вынуждены оставлять семьи и дома в поисках куска хлеба. Или же навсегда уезжать из тех или иных республик бывшего Союза, по причине выдавливания «инородцев» местными национальными режимами и нетерпимостью коренного населения, ищущего виновных во всех свалившихся на него бедах. А для многих оба несчастья слились воедино. Наиболее привлекательной страной для большого числа мигрантов стала Россия, особенно Москва — эта своеобразная Мекка трудовой миграции.

Подобная участь постигла и нашего героя (а по сути — автора), вместе с матерью покинувшего солнечный Туркменистан, где все активнее и агрессивнее заявлял о себе авторитарный режим «солнцеликого туркменбаши», не приемлющий на своей территории никаких иноверцев. Здесь-то, в Москве, главный герой Евгений Алиев (азербайджанец по отцу) и хлебнул в полной мере всего, «чем встречает приезжих гордая, независимая и негостеприимная столица».

«В руках у меня был пластиковый пакет, в котором находилось мыло, зубная щетка, кое-какая одежка, нарезной батон и две банки кильки в томате — все мое имущество, с которым я прибыл покорять столицу», — говорит Евгений, а по сути — автор его устами. Выжить в этом дорогом и жестоком мегаполисе — задача, действительно, не из легких. А если непрошенный «гость» еще ко всему и «чурка», как наш герой (хотя мать у него русская), то дела его совсем плохи: шагу нельзя ступить, чтобы «ментам не отстегнуть». Москва слезам не верит — она верит деньгам!

«Хохлам» в этом смысле несколько легче — у них хоть «лица славянской национальности». Миграционный режим, регистрация — это те жирные киты, на которых во многом основывается благосостояние московской милиции и некоторых категорий чиновников, причастных к данным процессам. За свою белую булку с маслом все они безмерно благодарны мэру Лужкову.

Пусть тебя, уважаемый читатель, не смущает некоторая моя лексическая вольность: весь этот дискурс — в рамках жанра. Анализируемый роман (на то он и контркультурный), сплошь и рядом пестрит подобными перлами: автор (т.е. герой) очень любит употреблять слово «хохлы», но не питает особой симпатии к ним. Такая его нелюбовь вытекает из контекста: напарник и компаньон Евгения Саша-хохол, с которым они вместе осваивали науку столичного выживания, «кинул» его, скрывшись во время дефолта с нажитыми непосильным трудом товаром и деньгами в неизвестном направлении. Правда, и себя автор-герой часто называет чуркой, в чем проявляется его достойная уважения самоирония — признак интеллигентности человека.

Как уже было замечено, в книге отсутствует ненормативная лексика, чего не скажешь о текстах, размещенных на личном авторском сайте господина Багирова. Вот где есть чему «поучиться» даже пресловутым «сапожникам». Впрочем, не стоит забывать, что автор работает в жанре альтернативной сетевой литературы, следовательно, отсюда и альтернативная (табуированная) лексика. Сегодня без «художественного русского мата» редко обходятся в кино и литературе; существует даже мнение, что удачно, со вкусом примененная ненормативная лексика, придает произведению особый шарм, делает его более реалистичным и привлекательным для потребителя. «Пипл хавает», так сказать...

Аргумент, на мой взгляд, не совсем бесспорный. Хотя человечество неуклонно и движется в сторону постепенной утраты многих традиционных норм морали, все же этот процесс не является абсолютным, и уж тем более полезным. Пока еще не принято ходить голыми по улицам, заниматься сексом в общественных местах и некоторое другое. Но дело, кажется, идет именно к этому. Мне часто вспоминаются слова одной мудрой старой и глубоко религиозной женщины, любившей повторять: «Мир начинался дикарями — дикарями и закончится». И хотя меня несколько смущал ее продарвиновский отход от теории божественного создания мира, противоречащий ее же христианским воззрениям, в чем-то я с ней был согласен.

Боже избавь — я далеко не ханжа, но не замечать тенденций вредного влияния западной масс-культуры (преимущественно американской) на древнюю славянскую цивилизацию, с ее отличным от других менталитетом — весьма недальновидная политика. Она разрушительна для славянских социумов.

Потрафить любой ценой читателю, зрителю, слушателю — разве не в этом состоит главная задача массовой культуры в нынешнем обществе тотального потребления? И здесь уместно вспомнить о богатых пластах классической литературы разных народов, культивирующей в людях высокие чувства, «души прекрасные порывы», а не воспевающих низменное, животно-рудиментарное.

Стоит ли удивляться тому, что нивелирование норм морали и этики, уничтожение духовности приводит к колоссальному распространению алкоголизма, наркомании, проституции и прочих социальных язв, разрушающих человека уже не только духовно, но и физически... А стремление молодежи к гедонизму, сплошным наслаждениям и удовольствиям, акцентирование внимания «на себе любимых» все больше заостряют демографические проблемы, ведут к дальнейшему спаду рождаемости — ведь рожать и воспитывать детей так утомительно, хлопотно и затратно! Нам, мол, извините, это ни к чему — надо пожить для себя.

Понятно, что означенные проблемы многосложны, они носят не только психологический, но и социальный характер. И все-таки, литература, кино, телевидение, театр призваны всячески поднимать планку интеллектуального и духовного развития человека, а не опускать ее до уровня «ниже пояса».

Впрочем, хватит о грустном, довольно менторства. Вернемся к нашему роману. Его, в полной мере, можно рассматривать не только как жизнеописание приключений героя в Москве (к чему автор относится, в целом, философски-скептически, памятуя формулу: любая трагедия, повторяясь, становится фарсом), но и как вполне адекватную и полезную инструкцию по выживанию в столице. Точнее, как один из вариантов подобной инструкции. Ведь в Москву многие едут не только ради того, чтобы строить дома, подметать дворы и торговать на рынках — чего, кстати, категорически не хотят (и никогда не желали) делать москвичи; кто- то стремится реализовать себя в творческом плане — например, стать звездой сцены, экрана, подиума. Правда, многие представители (чаще представительницы) этих профессий предпочли бы умолчать о тех способах и методах, благодаря которым они добились определенного успеха.

Москва слезам не верит. Уподобясь золотому священному идолу, от «понаехавших» она ждет всяческих жертв и преподношений. Этого требует и неизживаемый при любом режиме, традиционный московский снобизм: мнимое превосходство одного человека над другим лишь по праву его рождения в столице. Но уж если Москва примет кого, признает, то неизбежно обласкает, снизошлет на пришлого райскую благодать и... БУДЕТ ЕМУ СЧАСТЬЕ.

Только прежде чем это случится, человек существенно переменится: трансформируется его психика, изменятся взгляды на жизнь, подвергнутся серьезной ревизии критерии добра и зла. Словом, произойдет процесс, чем-то напоминающий тот, что изобразил Франц Кафка в своем «Превращении». И тогда просто приезжий станет полноправным... приезжим москвичом, каковых в столице — абсолютное большинство. Причем, самых разных национальностей, ведь Москва — полиэтничный мегаполис.

Именно подобные метаморфозы пережил в российской столице и герой «Гастарбайтера», а в свое время и сам автор романа. Он претерпел многое, но не возненавидел этот город, а наоборот — полюбил его всеми фибрами своей души, принял его законы и правила игры...

Настоятельно рекомендую прочесть эту книгу. И пусть вас не смущает ошибка в названии произведения, повторенная без малого двести раз (!) в верхней части каждой страницы — «Гастрабайтер». Сказано ведь — «контркультурное произведение». Но автор здесь уже ни при чем.