Роман ГРЫНЬКИВ: «Не я выбирал бандуру — она меня выбрала»

Недавно Роман записал диск с выдающимся гитаристом Элом ди Меолой для известной фирмы Telarc под названием «Christmas Аlbum» («Рождественский альбом»). Более того, Эл ди Меола собирается показать бандуру всему миру: вместе с Романом он готовится к турне. А начнется оно с Киева, предположительно в октябре.

— Совершенно случайно Иегуди Менухину попала в руки видеокассета с записью выступления бандуристов. Два понравившихся номера он захотел включить в свой концерт. Оказалось, один из них исполняю я, а другой — моя жена Лариса Дедюх, — рассказывает Роман Грынькив. — И достаточно скоро мы выступили на этом концерте в Брюсселе. На следующий день в том же зале играл Эл ди Меола, после концерта меня ему представили. С собой у меня была бандура и, знакомясь, ди Меола первым делом обратил внимание на нее и попросил сыграть. Услышав, как это красиво, он тоже начал импровизировать. Микрофоны еще были включены, и люди, услышав музыку, стали возвращаться в зал. Вышел такой джем-сейшн, после которого Эл предложил мне исполнить вместе с ним номер на его следующем концерте. С тех пор у нас завязалась дружба. Но я только сейчас поймал себя на том, что и Менухин, и ди Меола прежде всего заинтересовались бандурой. А уже потом — мной. Будь я гитаристом, такого бы, наверное, не случилось. И, конечно, важно то, как я сумел подать инструмент.

Должен признаться, что не являюсь джазовым музыкантом. Я скорее этакий бандурист-импровизатор: пытаюсь привнести какие-то современные ритмы, гармонии и стили в нашу национальную музыку. За что очень благодарен своим преподавателям, которые открыли для меня нюансы звука и дали техническую базу. Если свести воедино все, что знаешь, — классику, народную и джазовую музыку, — открываются неограниченные возможности. Именно такой подход понравился Элу. И после двух лет переговоров, подготовки и записи, наконец, совместный проект состоялся.

— Что это будет за турне и насколько в нашей ситуации реален концерт в Киеве?

— Сейчас я еду к Элу. К сентябрю программа должна быть готова. Эл ди Меола будет представлять миру бандуру. И так как все происходит по его инициативе и он, по сути, вкладывает в это собственные деньги, Эл наверняка, помимо увлеченности, уже видит реальные результаты турне. А ради концерта в Киеве я даже жертвую своим гонораром. Потому что будет слишком много затрат. Ведь для Эла тема бандуры чистая, сугубо профессиональная. И я благодарен друзьям, менеджеру и посольству за то, что смог приехать к Элу и не морочить ему голову ни моими визами, ни моим переводчиком, ни моим транспортом. И хочется, чтобы он, приехав сюда, не подумал, что попал на европейские задворки, где не хватает проводков, осветитель запил, а инженер куда-то исчез. Главная проблема — менталитет наших людей. Они хотят, чтобы им платили по европейским стандартам, но работать при этом — спустя рукава, не неся никакой ответственности. Меня это очень беспокоит.

— Этот проект с Элом ди Меолой является для вас возможностью реализовать собственные амбиции или познакомить мир с бандурой и через нее — с Украиной?

— Конечно, второе. Мне незачем лукавить. Если говорить о творческих амбициях, то у меня уже шесть компакт-дисков. Правда, неизданных. И все же в них я себя реализовал. Кстати, Эл никак не может понять, как такое возможно: когда у тебя идея еще в голове и ты должен убедить инвестора — это одно, но когда работа практически сделана, ты не можешь найти средств, чтобы ее завершить, — это не нормально. Что же касается «Рождественского альбома», то сперва предполагалось, что роль бандуры будет меньше. Но услышав наши рождественские мелодии, Эл так увлекся, что попросил меня записать между вещами сольные интродукции. Все- таки, одаренность этого человека, помимо музыкальных способностей, заключается в умении подойти к вопросу концептуально. В отличие от многих других, использующих что-то новое и необычное лишь «для красоты», как вспомогательный материал, Эл вник, докопался до самой сути украинской музыки. И то, что он так увлекся бандурой, делает честь не только мне — это свидетельствует о самоценности нашей культуры. Ее никому не нужно навязывать, на нее и так обратят внимание.

— Но готовы ли мы к радикальным экспериментам с бандурой?

— Что касается публики, то ее нужно воспитывать. Просто у нас обычно такая манера подавать национальную тему, что это всех отпугивает. Главное — найти нормальную форму. А что до профессионалов, то мы уже способны собственными усилиями усовершенствовать инструмент. Я это доказал — просто засучил рукава и сделал. Это было необходимо, потому что я уже как музыкант мог и хотел большего, чем был способен дать мой инструмент. Оставалось либо переключиться, скажем, на гитару, к которой я питал большую симпатию, или «поплотничать» — расширить возможности бандуры. Одна проблема — нужно много таких бандур. Сперва было немало поклонников среди бизнесменов, президентской администрации, городской власти, которые обещали: как только сделаю инструмент, они помогут наладить производство. А сделал — подарили цветы, похлопали по плечу и все: Грынькив у нас, мол, один, а у него уже инструмент есть, зачем больше.

К тому же, меня постоянно преследуют сомнения, стоит ли настолько усовершенствовать инструмент (и исполнение), не перестает ли он быть бандурой? Но с другой стороны — в истории развития музыки были лидеры, которые определенным образом меняли представления о возможностях инструмента. И в бандурном искусстве этим занималось не одно поколение новаторов. Они популяризовали бандуру и развивали жанр. В то же время всегда существовало течение, выступавшее против виртуозного исполнения, считая это «трюкачеством», оберегая бандуру от интеграции в мир, пытаясь сохранить ее лишь для определенного круга ценителей. Эта позиция понятна, но для меня неприемлема. Таким образом, поиски, начатые лет 50 тому назад, сейчас находят свое логическое продолжение. Не только в моем творчестве, но и в работе моих друзей, знающих и использующих возможности инструмента. Сейчас настает новая веха в истории развития бандуры, когда она перестает быть атрибутом глубокой древности.

— Какое место в этом процессе занимает Роман Грынькив?

— Мне сложно сказать. Так вышло, что в жизни не я выбирал бандуру, а она выбрала меня. Мой дед был кобзарем и делал инструменты для нашей семьи. А вся семья была большим ансамблем бандуристов. И я еще на свет не появился, а меня уже ожидал инструмент. Выбора у меня не было, я отдавал ей все свое время даже в детстве. Поэтому я не отделяю свою судьбу от бандуры.