Садистический цирк Отто Дикса

Экспозицию, организованную Гете-институтом, составляют работы Дикса 20 х годов: цикл офортов«Война» и так называемая критическая графика времен Веймарской республики. По сути, все эти работы являются критическими, просто в военной графике эта критика за основу берет самые ужасные и уродливые черты Первой мировой, тогда как в картинах мирной жизни — несравненно больше иронии, даже желчности.

Графика Дикса не менее знаменита, нежели его живопись. Впрочем, это был, так сказать, императив эпохи: ужасы, пережитые Германией и вообще всей Европой в 1914—1918 годах, очевидно, и не могли найти другого отображения, кроме как в бескомпромиссной, черно-белой технике гравюр и офортов, которой пользовались великие художники 20 х — немецкие экспрессионисты. Их непревзойденная тревожная, болезненно выразительная графика — безусловно, одна из вершин современного искусства. Впрочем, Дикса сложно полностью отождествить именно с экспрессионистами — для этого он все же слишком прямолинеен, а его манера подверглась ощутимому влиянию других течений тех лет: кубизма, футуризма, дадаизма, и это заметно по выставленным в Национальном музее произведениям. Если одни работы полны стремительных и ломких линий, как и принято в экспрессионистских опусах, то вторые раздроблены на изобразительные первоэлементы по аналитическому методу футуристов, третьи балансируют на грани абсурдной дадаистской карикатуры, четвертые — реалистически уравновешены.

Собственно свое у Дикса — общность настроения. Именно этот — на грани патологии — ужас, пронзающий «Войну», и сделал эти рисунки знаменитыми. «Раненый» (Бапауме, осень 1916), «Убегающий раненый» (летняя битва 1916), «Ночная встреча с сумасшедшим», «Череп» — эти офорты стали чем-то наподобие кошмарных символов любой войны, и благодаря им можно сказать, что Первая мировая существует такой, какой мы ее знаем, именно по тому, что ее нарисовал Дикс.

Что касается графики мирных времен, то больше всего она напоминает зарисовки с какого- то бесконечного циркового представления, своего рода шоу грешников, грешниц, калек и чудовищ, практически настолько же безжалостного, как и военные действия. Диксовского, угольно- черного юмора здесь намного больше; но и в «Войне» кое-где мелькает нервная, на грани безумия, ухмылка автора. Учитывая это, значимым кажется присутствие в критической серии такой работы, как «Садист»; веселый мужичок почти жонглирует отрезанными частями женского тела. Вот в этом моменте можно почувствовать точку схождения как «мирных», так и «батальных» галлюцинаций. Главное у Дикса — трансформация человеческого тела под давлением сил, несоразмерных с нормальным существованием. Человек вряд ли способен что-либо здесь изменить, остаться невредимым, сохранить здравый рассудок. Но есть шанс выжить: вовремя выйти на арену и перед миллионами обезображенных лиц исполнить свой ужасно смешной трюк.