Сам себе и поле боя, и полки, и знамена

Отдавая дань одному из самых загадочных гениев мировой драматургии, чей уход в мир иной насчитывает в апреле 2016 ровно 400 лет, в афише Национального театра им. И. Франко появился спектакль «Ричард ІІІ». Постановщиком и автором музыкального оформления является известный режиссер Автандил Варсимашвили (Грузия). В роли Ричарда ІІІ — популярный украинский актер Богдан Бенюк.

Специфика драматургии Шекспира в том, что он часто предлагает четко взвешенную и выверенную схему поступков, которую режиссер может трактовать в желаемом для себя ключе. Соответственно, мотивация этих поступков меняется, а с ней — сама суть. Вопрос: «О чем спектакль?» — в случае с этим «Ричардом III» при, казалось бы, внешней очевидности не так уж прост.

Он не о недолюбленности в детстве из-за физического недостатка, следствием которого стало душевное увечье. Хотя Ричард и повторяет как будто с отчаянием: «Мама... Мама...» — это ему не мешает забросить ей петлю на шею (в роли герцогини Йоркской — Людмила Смородина). Все его чувства в принципе — удачно просчитанная манипуляция, высшим проявлением которой является вера самого манипулятора в свои слова. Да и его горб как-то не особо и заметен, его «компенсирует», отвлекая на себя внимание, меч, на который Ричард опирается. Соответственно, тема физического уродства главного героя, следствием которого стало его уродство моральное, не является ведущей, как в ряде почти всех постановок этой исторической хроники.

Он не о тотальном отсутствии любви — но ее здесь и не может быть. Ее слабый отблеск лежит на отношении Ричарда к леди Анне (Татьяна Шляхова), отца и мужа которой, как и ее саму, он убивает. Но это скорее потребность, чем чувство.

Он, по большому счету, и не о власти. Трон, похожий на электрический стул, на протяжении действия остается пустым, лишь изредка в него садится Ричард, на его краешек — королева Елизавета (Анжелика Савченко).

О чем же тогда «Ричард ІІІ»?

Истинную природу вещей можно понять благодаря теням, через которые проявляется настоящая сущность героев, но этот прием, к сожалению, «исчезает» из второй части спектакля. Как и еще один, безусловно, важный по своему «посылу»: после своей смерти брат Ричарда Георг, герцог Кларенс (Остап Ступка), а за ним и один из его убийц (Павел Москаль), которого убивает другой, поднимаются на помост, откуда с облегчением осматривают «суету сует». И хотя Шекспир — мастер эпохи Возрождения, в этом четко прослеживаются барочные влияния: жизнь — это страдание, освобождением от которых является смерть. Но освободились души лишь этих двух персонажей, тогда как они не больше и не меньше грешны, чем все остальные.

В спектакле есть много красноречивых деталей. Ричард трогательно расчесывает длинные и пышные волосы Анны в сценах, предшествующих их венчанию и ее убийству, фактически заменяя ей мужа и отца; Ричард с братом Георгом вспоминает детство, воображаемо играя на скрипке и клавесине; после этого Ричард отправляет его в тюрьму, а затем убивает руками наемных убийц. Красноречива и сценография спектакля (сценограф и художник по костюмам — Мирони Швелидзе, Грузия). Столы, поставленные в ряд, создают аллюзию на «Тайную вечерю». За ними сидит еще живой король Эдвард (Василий Мазур) с дворянами, которых позже, друг за другом, кладут в них, словно в гробы. За ними становятся, возвращаясь из потустороннего мира, почти все действующие лица, потому что к финалу спектакля сцена пустеет, и призыв Ричарда: «За мной те, кто любит здесь меня!» — раздается в пустоту.

И в этом квинтэссенция спектакля: человек способен собственными руками уничтожить свою жизнь. Мотивации, цели и стремления здесь могут быть какие угодно, но, просчитывая все на несколько ходов вперед, все равно ошибешься в главном, если творишь зло. Ричарда ничего не может остановить, сломать, убить, кроме него самого. Он — сам себе и поле боя, и полки, и знамена. Он не погибает в поединке с Ричмондом, этого персонажа в спектакле вообще нет. Он сам является причиной своей смерти.

Спектакль в дальнейшем будет меняться — в большой степени благодаря природе актерского таланта Богдана Бенюка. Иногда сквозь образ Ричарда «проглядывает» то один, то другой персонаж из богатого арсенала ролей актера; тех ролей, благодаря которым его так любит публика. Можно предположить, что дальше таких моментов станет больше. И хотя спектакль длинноват, а современный зритель живет в более быстром ритме, но с уверенностью можно сказать, что «Ричарда III» посмотреть стоит.