Семь монооткровений

В этом году VII Международный фестиваль женских монодрам «Мария» прошел под знаком Антона Павловича Чехова, 150-летие которого отмечают во всем мире. По традиции, на малой сцене Национального театра им. И.Франко (Театр в фойе) были показаны семь спектаклей. В научной конференции «Магия А.П. Чехова» участвовали литературоведы и театральные деятели из Великобритании, Пакистана, Украины, России, Польши, Беларуси, США и Венгрии. А финишировал форум необычным для своего формата спектаклем «Чайка», представленным выпускниками актерского курса Богдана Ступки Национального университета театра, кино и телевидения им. И. Карпенко-Карого и круглым столом «Полилог культур». За всеми творческими моментами «Марии-2010» с изысканного портрета на стекле (работа известного украинского художника и сценографа Сергея Якутовича) мудрым взглядом печальных глаз наблюдал Антон Павлович. Неожиданная инсталляция украшала портрет: на стекле рядом с фигурой писателя было прикреплено настоящее пенсне, без которого мы не представляем образ Чехова...

СВИСТОК И ЭКСТРАВАГАНТНАЯ ДАМА

Начался фестиваль символично... по свистку народной артистки Украины Ларисы Кадыровой. Традиционно автор идеи и художественный руководитель «Марии» ежегодно готовит новую работу к форуму. На этот раз Кадырова (в образе героини спектакля «Старая женщина высиживает» Т. Ружевича) неожиданно появилась среди зрителей. Режиссер Збигнев Хшановский, сделавший инсценизацию рассказа писателя, вводит актрису в пространство сценографии Евгения Лысика постепенно. Одетая в фантастическое по крою платье, с неимоверным количеством всяческих складок, оборок, рюшей, кружев, водрузив на голову умопомрачительную шляпу и хлопая накладными ресницами, Лариса Кадырова толкает перед собой тележку. Посвистывая в свисток, экстравагантная дама предупреждала о своем движении, а также с игривостью успевала «реагировать» свистом на зазевавшегося зрителя. На небольшой тележке — символическом личном театре — голгофе, как на миниатюрной сценической площадке, разместился мир актрисы: стол и стул. Что еще нужно актеру? С давних времен лицедею только и нужно-то было, что расстелить посреди площади коврик. И играй себе...

У Ларисы Кадыровой ковриком стала тележка. Посвистывая в свисток, она транспортировала свой драгоценный «театральный мир» на сцену. Подождав, пока рассядутся зрители, поведала историю, похожую на притчу об ужасе того, куда катится мир. Безумный, безумный... Четко прослеживаемого сюжета в спектакле нет, здесь реальность соседствует с абсурдом, ирония подтрунивает над здравым смыслом. Героиня одновременно представляет самое себя со вполне обычной человеческой историей об одиночестве женщины, трагедии матери — и обобщение вселенской женской души, судьбы, рока.

Как на спасительном островке, сидит Старая женщина-Кадырова на своей тележке среди океана житейского хаоса. Все пространство сцены забросано обрывками газет. Эти молчаливые свидетели событий красноречиво показывают тщету человеческих слов, смехотворность важности новостей, судьбы которых могут быть безжалостно скомканы и выброшены на свалку истории. Разговор о трагизме старости, одиночестве актриса ведет нервно. Синусоида ее эмоционального настроения резко поднимается и опускается. Процесс обнажении души иллюстрируется театральным приемом (актриса снимает накладные ресницы, стирает румяна со щек — и яркое выразительное лицо, становится блеклым и печальным. Потом снимает детали платья: обрывает рукава и кружева, а поля шляпы срывает резким движением). Гармония разрушается на глазах зрителей неотвратимо. Исповедь матери, в откровении которой сосредоточилась, кажется, вся скорбь мирозданья, достигает апогея. И вот перед публикой — страдающая от непонимания окружающих, несправедливости обстоятельств маленькая женщина в седом парике и белой длинной сорочке, правдивая, словно перед своим последним часом... Спектр эмоций широчайший! Исповедь актрисы достигает высот трагизма. Она являет страдание и силу одновременно. Стоит героиня обреченно среди мусора и разбросанных газетных обрывков, оставаясь чистой, готовой рожать снова сыновей...

На сцене с потолка свисают чучела мертвых птиц, слышны пронзительные звуки флейты. Куда спрятаться, укрыться, спастись? Завершается жизненный путь женщины: от красоты — к старости, немощной и жалкой. Только любовь матери не подвластна времени... Героиня поет колыбельную, качая невидимого ребенка, и сама становится ребенком, актриса опускается на пол, зарывается в бумажный листопад, сворачивается калачиком и затихает...

МОНОРАЗНОГОЛОСЬЕ

На фестивале Чеховскую «Душечку» с виртуозной легкостью представила волгоградская актриса Зинаида Гурова (Россия), наделив каждый действующий персонаж яркими характерными чертами.

В пространстве музыки встретились Мария Заньковецкая и Антон Чехов. И устроила такое свидание Оксана Кровицкая, солистка Метрополитен-опера (Нью-Йорк). Она исполнила украинские песни, которые когда-то пела Заньковецкая, перемежая их романсами времен Чехова. «Мы отдохнем... И увидим небо в алмазах...» — звучали чеховские строки, положенные на музыку Сергеем Рахманиновым.

В программе «Аве Мария» венгерского дуэта Жужанны Макаус и Александра Щура исполнялась духовная музыка, сопровождаемая стихами Наталии Давидовской, озвученными Ларисой Кадыровой.

Историческое многоголосие зазвучало в спектакле «Изгнание в рай» Н. Раппа актрисы минского театра «Знич» Галины Дзягилевой (режиссер В. Тарнавскайте). В основе моноспектакля — жизнь полоцкой княжны Рогнеды. Г. Дзягилева строит свое сценическое повествование разноголосием героев. Мгновенно перевоплощаясь, она произносит фрагменты текстов, из которых, как в мозаике, складывается повествование. При минимуме сценических атрибутов выразительными становятся три наряда Рогнеды — белое, красное и черное платья, отражающие ее состояние в определенные периоды жизни. Игра света, живой огонь, меч как символ завоеваний и силы создают ощущение неотвратимости событий. Актриса умеет прекрасно перевоплотиться, передать напряженность эмоционального состояния.

Российская актриса Ирина Евдокимова в спектакле «Никто» по повести «Аккомпаниаторша» Н. Берберовой (режиссер С. Михельсон) явила пример совершенного владения моножанром. Она создала полнейшую иллюзию полноценного спектакля с несколькими персонажами, наделив каждого из них яркой индивидуальностью и характерными чертами. Героине — молодой барышне, в смутные времена начала ХХ века, посчастливилось стать аккомпаниаторшей вокальной примы. Этот рассказ о том, как, войдя в дом певицы, став почти членом семьи, узнав ее личную тайну, девица хочет разрушить этот мир, снедаемая завистью и скрытой неприязнью, Евдокимова превращает в виртуозный фейерверк перевоплощений и сценических эскапад. Своей игрой актриса демонстрирует яркий пример театра представления, переживания, эксцентрики. Она клоунесса высочайшего класса с неограниченными сценическими возможностями. Выразительнейшая пластика, оригинальная манера игры, удивительной красоты оперный голос. И аккомпаниаторша представала перед зрителем эдаким злым гением, талантливым, но не благородным, послушным, но не искренним. Она стремилась стать кем-то, но продолжала существовать под именем «Никто». Человеческая ущербность навсегда перечеркнула все доброе в ее душе. Игра актрисы завораживала. Она словно порхала по сценической истории, лишь слегка касаясь слов текста. От этих прикосновений они словно оживали, приобретали объем, перескакивали с места на место, налезали, торопили друг друга, одним словом, жили своей, отдельной жизнью, а актриса вдохновенно дирижировала этим странным и своенравным оркестром чувств.

Самая молодая участница фестиваля Александра Томась из Польши в монодраме «Актер» Р. Ленчика (режиссер С. Мельски) сыграла Агнешку — дочь известного актера вроцлавского «Театра лаборатории», соратника Ежи Гротовского Ришарда Цесляка. Играла эмоционально, открыто, без оглядки на молодость. В постановке использованы письма Цесляка к дочери, ее воспоминания, из чего получился трогательный рассказ дочери, тоскующей по своему рано ушедшему отцу. Она эмоционально передает, насколько ей его не хватает. Используя куклу как персонаж, актриса вносит трогательную ноту в отношения родных людей. Интересны упоминания о Гротовском и его методах работы с актерами, о творческом сотрудничестве с Цесляком. Молодая актриса проводит мысль о преемственности поколений, объясняя тем самым склонность дочери известного актера к искусству сцены.

Следует отметить, что разнообразность творческих направлений, вот уже семь лет представляемых на фестивале «Мария», доказывает плодотворность идеи знакомства зрителей именно с женским монотворчеством.

В белорусском спектакле прозвучали слова: «Женщина, в тебе, как у земли, — начало жизни». А в актрисе — начало театра. Эту мысль Лариса Кадырова и поставила своей целью утверждать на фесте «Мария».