Символ возобновления надежды и справедливости

У этого события есть даже круглая дата — 170 лет, как Одесская опера опять вернулась к бессмертному шедевру Дж.Верди. Еще одна — 175 лет тому назад состоялась мировая премьера этого произведения в Миланском театре «Ла Скала», которая и сделала композитора известным (и впервые после итальянской премьеры  эта опера была поставлена именно в Одессе).

Амбициозная и яркая идея поставить масштабную оперу «Набукко» и объединить в  этом проекте творческие силы одесситов и львовян осенила генерального директора Одесской оперы — Надежду Бабич, которая позвонила Василию Вовкуну — генеральному директору — художественному руководителю Львовской оперы и пригласила на постановку в Южную Пальмиру.

Художник постановки — Тадей Риндзак (Львов) — ученик  известного украинского сценографа Евгения Лисика. Кстати, в одесской постановке «Набукко» очень четко прослеживается этот фирменный львовсько-лисиковский стиль: мыслить и творить сценографию  в мнимом формате 3D.

ТЕАТР-ПЛАНЕТАРИЙ, А  НА ЗАДНИКЕ СЦЕНЫ ПРОСТУПАЮТ ЛИКИ ДУШ

...Открывается занавес. После увертюры зритель попадает  в космическую философию, мощную энергетику двух миров, которые не могут существовать в одно и то же время на этой Земле. Сквозь этот театр-планетарий на заднике проступают лики душ, погубленных земными войнами, которые длятся от рождения человечества до сих пор. Эта сценография абсолютно отвечает той новой трактовке, что в нее вложил режиссер Вовкун: «Храм — Земля становится беззащитной как от воли Творца, так и от воли самого человечества. Земля — маковое зерно в космическом пространстве, она всегда под угрозой столкновения с внеземными астероидами. Поэтому художник-сценограф Тадей Риндзак в оформлении спектакля отобразил  камни, которые сыплются с неба, высеченные на древнееврейском языке фразы из Торы и лики тех, кто оберегал и молился за земной Храм».

ФОТО ВИКТОРА СОБКО

Собственно идея режиссера — не ставить «Набукко» на основе сюжета о евреях и Навуходоносоре, а передать ощущение, что разрушается человеческий храм морали, следовательно, возникают такие вещи, которые превращаются в... «Грады». И это очень хорошо читается. Ведь конструкции, за которыми прячутся  вавилонские воины, сначала напоминают органные трубы, которые извещают трагедию. Но установлены они не в Храме,  а в ужасающем вавилонском Дворце — обобщенном символе зла  и смерти с его красно-черно-золотым цветом агрессии и хоругвями, столь схожими со штандартами Третьего рейха. Немного наклоненные, эти металлические трубы, действительно превращаются в зловещие «Грады», которые столько смертей принесли нашей стране. Но эти сценографические знаки-символы актуальны не только для нас, но и для всего нынешнего мира с его войнами, катастрофами, разломами человеческих судеб и целых стран. Недаром после  первой картины, разрушение Храма «Земля — маковое зерно», что висит над головами людей посреди сцены,  раскалывается на две половины,  как и наш мир.

Так «Набукко» не трактовал никто. Ведь в одесском спектакле конфликт происходит не между двумя религиями, и даже не между двумя народами, а между двумя идейно «враждебными силами», мировоззрениями, вселенными. «Войско Набукко — царя Вавилона — выглядит современным бездуховным монстром, который готов, будучи зазомбирован властью, стереть с лица земли святой Храм. Оно олицетворяет зло, сущность которого — смерть», — трактует свою постановку Василий Вовкун.

Кстати, по поводу этой оперы давно известно, что театры, беря ее к постановке, отзываются на самые драматичные моменты своей истории. И в этом особенная загадка этого мистического, фатального произведения. Опера, которая появилась на острие времени, эпохи, стиля, — не пользуется популярностью в спокойные моменты истории. «Набукко» ассоциируется с грядущими изменениями. Как говорит В.Вовкун: «Миссия этого произведения — во время наивысшего напряжения и человеческого страха — быть символом возобновления надежды и справедливости. Так он утверждает нас в будущем». Именно в такой драматичный момент и появился одесский «Набукко».

НАПРЯЖЕНИЕ СТРАСТЕЙ

Центральный образ оперы, вавилонский царь Навуходоносор (Набукко), — фигура библейская. Он вместе со своими подданными поклоняется ассирийскому идолу Ваалу — богу войны. В начале оперы он показан варваром, который провозглашает себя Богом, готовым пожертвовать даже собственной дочерью. «Претензионно-ущербная личность, наделенная безграничной властью, которая владеет большим государством, самой могучей в мире армией, техническим вооружением, перестает осознавать свое человеческое назначение, рамки своих человеческих возможностей. Тогда Всевышний лишает его здравого ума на наивысшем пике славы. Рассудок покинул царя, он опять становится чистым листом бумаги...» — рассуждает Василий Вовкун, и его ассоциации  очень узнаваемы.

Через эти ассоциации-параллели, которые актуальны, к сожалению, во все времена,  это эпическое произведение напоминает ораторию. Не случайно критика называла «Набукко» драмой для хора — настолько большое его значение в опере. Вообще же факт появления на оперной сцене такого напряжения страстей шокировал современников Дж.Верди, но именно после этой оперы композитора накрыла слава, и его начали называть «маэстро революции». Знаменитый хор Vaрensiero из третьего акта длительное время был гимном итальянских революционеров, а потом стал вторым Национальным гимном Италии. Но революционность  «Набукко» — не только в заложенных в нем месседжах. Опера  интересна тем, что меняет традиционный подход, то есть стилистику, форму, демонстрирует много новаций в музыке и довольно сложная для исполнения. Поэтому хор — как один из ее главных героев — должен быть пластичным, виртуозным, тонко и филигранно исполнять все нюансы и штрихи, написанные композитором.  Собственно, это и удалось хору Одесской оперы под руководством главного хормейстера театра Леонида Бутенко. Действие развивается от хора к хору, а они в «Набукко» очень разнообразны. Возвышенной строгостью отличается молитва иудеев из интродукции, обеспокоенностью, тревогой проникнута хоровая сцена взятия Иерусалима. Ярость и фанатизм выражены в хоре из второго действия, когда иудеи набрасываются на Исмаэля, который освободил дочь Набукко — Фенену. Во всех этих ключевых для понимания оперы сценах, хор театра звучит непревзойденно согласованно, и с такой точной динамикой от piano к forte, что зал  просто затаивает дыхание.

Тесно связан с хоровыми сценами и образ первосвященника Захарии, который отличается наибольшим количеством сольных характеристик, — три. Все они, включая и известное пророчество, символизируют одну идею — правильно избранный путь и вера в настоящие идеалы обязательно приведут к успеху, к спасению. Сложная, довольно коварная басовая партия была очень эффектно исполнена Дмитрием Павлюком, несмотря статичность образа.

Основная трудность «Набукко» — партия главной героини Абигайль, которую недаром в сопрановом оперном репертуаре считают одной из наиболее сложных. К тому же Абигайль — рабыня, внебрачная дочь царя Ассирии Набукко — появляется то властной и мстительной интриганкой, то впечатлительной, влюбленной женщиной. Так что певица, которая «вживается» в этот образ, должна продемонстрировать еще и выразительный драматический талант, что и сделала Анна Литвинова. Она смело, даже с некоторым дерзким куражом исполнила страстную, эмоциональную, с широкими прыжками огромного диапазона, партию, доведя ее в знаменитой сцене раскаяния и смерти до настоящего катарсиса.

ПОЛИФОНИЯ МАСТЕРСТВА

Самая сильная сторона «Набукко» — напряженный драматизм музыки, который отличает лучшие творения Верди, редкой красоты хоры и ансамбли. Кстати, именно благодаря большому количеству ансамблей и хоров сцены оперы плавно переходят одна в другую, развитие нигде не прерывается. Они придают нужный импульс, на первый взгляд, достаточно статическому сюжету. В одесской постановке безусловным ансамбльным хитом стал дуэт Абигайль и Набукко (баритон Виктор Митюшкин). Это был дуэт-конфликт не только двух лидеров, двух сильных, неоднозначных натур, но и дуэт опыта и молодости. Причем как по сюжету оперы, так и в чисто исполнительском смысле.

В ансамблях «Набукко», поражающих силой эмоционального влияния, проявилось замечательное полифоническое мастерство молодого Верди. Артисты же на удивление тонко почувствовали и передали все эти оттенки чувств, не потеряв ни разу ощущения меры, стиля, темпоритма, точности интонаций. Здесь респект дирижеру-постановщику Александру Самоиле.

Ведь  благодаря ему  не менее драматично и в то же время блестяще виртуозно, как того и требует музыка Верди, звучит и оркестр под его управлением. В финале, на поклонах, все музыканты поднялись на сцену из оркестровой ямы. И это был знаковый момент. Перед зрителем стояли довольно молодые люди, которые чрезвычайно искусно и зрело почувствовали и передали это постепенное драматичное нарастание, заложенное Верди в партитуре «Набукко».

Следовательно, юго-западный альянс одесского «Набукко»  продемонстрировал  несколько прописных истин. О том, что вливание новой крови  всегда дает взрывообразный результат. Тем более, что опера фактически поставлена за две недели. То есть это еще и продюсерский удачный опыт, а также и коммерческий успех. И о том, что творческие люди, в  большинстве, где бы они ни жили, давно Украину объединили, «сшили».