«Синдром» отличницы

Балерина лирико-романтического плана с ярким драматическим дарованием. Образы, созданные Э. Стебляк, были полны экспрессии, внутренней динамики, психологизма. Элеонора Михайловна гастролировала в Португалии, Швеции, Дании, Норвегии, Японии, Италии, Венгрии, Румынии, Германии и других странах. Сейчас она является педагогом-репетитором и балетмейстером Национальной оперы Украины, ведет спектакли-визитки театра в хореографии легендарного Анатолия Шекеры (1935—2000 г.), ее мужа, готовит партии с молодыми исполнителями; в частности, это такие балетные жемчужины, как «Ромео и Джульетта», «Спартак», «Болеро», «Лебединое озеро», «Коппелия», «Легенда о любви»...

Наверняка Элеонора Михайловна была обречена стать артисткой. Ее отец Михаил Евграфович и мать Галина Андреевна играли в передвижном Киевском драматическом театре Юго-Западной железной дороги и показывали спектакли во многих населенных пунктах Украины. Только в 1952-ом театр на несколько лет стал стационарным, получив название «Киевский театр транспортников», он разместился в Доме культуры автотранспортников (бывшая Синагога Барышпольского, ныне — Дом детского творчества Голосеевского района, что на Голосеевском проспекте). Артисты вместе с семьями по восемь месяцев в год разъезжали по всем городам Украины.

«ДЕВУШКА МОЕЙ МЕЧТЫ»

— Я родилась во время гастролей, в Житомире. Через неделю все уже двинулись в другое место. Поэтому меня растили, качали и ласкали всей дружной труппой. Я выросла за кулисами, когда мне было года 3-4, я настолько хорошо знала весь репертуар, что могла уже подсказывать роли, — вспоминает Э. СТЕБЛЯК. — Это было очень хорошо: когда я училась в ГИТИСе и надо было сдавать экзамены по литературе, по драматургии, например, у меня не было никаких проблем: я знала большинство произведений наизусть... Когда мы подросли, нас с сестрой с осени по весну оставляли родственникам, тетям с дядями, но летом мы путешествовали вместе с родителями. Поэтому я в детстве объехала всю Украину. Моя артистическая «карьера» началась, когда мне было четыре года. Директор театра Николай Натусь, который сыграл решающую роль в том, что я выбрала в итоге театр, выпустил меня в каком-то спектакле, причем объявив, что сейчас будет выступать народная артистка Украины; и тут вышла я, влезла на установленный для меня табурет и спела очень популярную тогда песню...

— Это правда, что в том, что вы выбрали именно балет, виноваты подаренные на седьмой день рождения белые балетки с атласными лентами?

— Танцевать я любила. Родители были вечно заняты, не очень-то и хотели, чтобы я занималась театральным делом. Меня позже хвалили учителя практически по всем предметам, а сама я долго мечтала... о биофизике, астрономии: еще до сих пор всматриваюсь в небо с какой-то несбыточной мечтой. Но сложилось так, что тот самый директор театра, который часто брал нас на просмотр кинофильмов и видел мой восторг от игры актеров, однажды включил радио; играли какую-то симфоническую музыку, вдруг он говорит мне: «Танцуй!» Я начала танцевать. Тогда он меня за руку отвел в хореографическое училище. Набор уже был закончен, но он уговорил, чтобы педагоги меня посмотрели. Оказалось, что я имею все данные для занятий балетом. Меня приняли...

Моим кумиром была Марика Рьокк — не актриса, а фейерверк! Она играла в кино, мюзиклах, киноопереттах, танцевала в варьете, исполняла акробатические и цирковые номера, принимала участие в музыкальных шоу. Короче, «девушка моей мечты». Я мечтала быть — как она, петь, прыгать, выписывать пируэты на коньках... Но тогда такого у нас еще не было, поэтому Николай Потапович и уговорил меня учиться «пока» балету, а там, мол, если будут учить «конькам» — перейдешь...

— Но ведь без желания преодолевать такие нагрузки, как в хореографическом училище, невозможно?

— С самого начала по всем предметам была отличницей. Вот только за дисциплину получала то два, то три... Маму вечно вызывали по поводу моего поведения. Какая-то бешеная энергия толкала меня лазить с мальчишками по деревьям, баловаться на уроках, опаздывать на занятия...

Мне очень повезло с педагогами: первой была Никифорова Алиса Васильевна, высокоинтеллектуальный человек, и от нас требовала духовного развития, второй — Ефремова Валентина Петровна, которая в совершенстве владела техникой балета. Обе были из Ленинграда, где, собственно, была тогда самая совершенная балетная школа. Сочетание техники с интеллектуальностью в обучении балета дает удивительный результат. Кстати, когда начались серьезные нагрузки, моя энергия была направлена в четкое русло. Нас было 5 учениц, каждая в итоге стала ведущей балериной! Кстати, когда Никифорова уехала из Киева, она советовала мне ехать учиться в Москву или Питер, где тогда была сильная школа. Отец отвез меня в Москву, выдающиеся педагоги Михаил

ГЕРОИ СЕРВАНТЕСА ОЖИЛИ НА КИЕВСКОЙ БАЛЕТНОЙ СЦЕНЕ. НА ФОТО: ЭЛЕОНОРА СТЕБЛЯК В ПАРТИИ КИТРИ В СПЕКТАКЛЕ «ДОН КИХОТ» МИНКУСА

Габович и Мария Кожухова для меня одной устроили экзамен. Приняли.

— Но почему вы вернулись в Киев?

— Именно тогда в центральной прессе освещался скандал с намеками на растление, связанный с министерством культуры, который не смогли замалчивать: учениц хореографического училища вывозили на дачи партийных чиновников. Мама как прочитала об этом едва ли не в «Правде», так и не пустила, справедливо отметив, что если есть данные, то стану ведущей и здесь, а если нет — то и Москва не поможет. Выпускала меня В. Ефремова; на традиционном выпускном концерте училища в театре я танцевала па-де-де из «Дон Кихота» и «Танец с саблями», и это было впервые, когда на ученическом концерте исполнителя вызвали на бис. По направлению я должна была ехать во Львов. Но директор театра Виктор Петрович Гонтарь после того концерта пригласил меня в киевскую труппу, и приняли в кордебалет. Но и тут сработал мой синдром отличницы: я знала, что только собственными достижениями могу показать, чего стою. И уже через год начала выходить в небольших сольных номерах. В театре я попала в класс Натальи Верекундовой, она за 5 лет очень много мне дала: видимо, видела в девочке, которую периодически мучили сомнения в правильности выбранного пути, будущую приму. Я была несколько замкнутой, никогда не лезла вперед, но работала с полной отдачей. Потом моим преподавателем стала Ида Сонина — блестящий педагог, которая открыла всем Ковтуна и Таякину...

ОТ КОРДЕБАЛЕТА ДО СОЛИСТКИ И АВАРИЯ...

Три года понадобилось юной танцовщице на то, чтобы пройти путь от кордебалета до солистки. Интересно, что из «массовки» ей «помог» вырваться иностранный гастролер, американский бас Джером Хайнс, во время спектакля «Фауст», где он пел Мефистофеля, а юной артистке впервые поручили яркую сольную партию Вакханки в хореографической сцене «Вальпургиева ночь». Хайнс, который наблюдал за танцем Элеоноры, по окончании вышел из-за кулис на сцену и бурно аплодировал вместе с публикой.

Потом были сольные партии второго плана в «Лебедином озере», «Лилее», «Бахчисарайском фонтане», «Лесной песне». Как солистка дебютировала партией Паскуалы, а впоследствии и Лауренсии в одноименном балете О. Крейна, а потом одна за одной — Китри в «Дон Кихоте» (в премьерном спектакле пришлось срочно, за три дня, заменить заболевшую приму), Одетта-Одилия... Она была из тех, кто мог не только за пару дней, а за несколько часов до спектакля стать на замену, даже не зная партию (так было с Эгиной в «Спартаке» 8 мая 1966-го, когда срочно за 3 часа выучила партию и вышла в спектакле). Но 12 мая того же года судьба подбросила жестокий экзамен: Элеонора Михайловна попала в автомобильную аварию, точнее, на нее просто наехал автомобиль и раздавил правую ногу. В институте ортопедии, куда она попала, стоял вопрос об ампутации. Несчастная девушка хотела даже совершить самоубийство. Но повезло с врачами: молодые хирурги Вадим Шаргородский и Эдуард Рула прониклись драмой молодой танцовщицы и создали чудо: собрали косточки, сшили мышцы, сделали пересадку кожи. Теперь все зависело от силы духа, а ее хватило на то, чтобы уже через полгода полностью восстановиться. Интересно, что первым танцем после лечения (нога была все еще забинтована) вновь была Вакханка в «Вальпургиевой ночи». Вот уж буквально — все начала сначала! Врачи ходили на ее спектакли и с гордостью дарили цветы своей пациентке.

МЕЖДУ КИНО И БАЛЕТОМ

В 1974 году Элеоноре Стебляк было присвоено звание заслуженной артистки Украины. В ее репертуаре были ведущие партии классического и современного репертуара: Одетта-Одилия, Маша («Лебединое озеро», «Щелкунчик» П. Чайковского), Раймонда (одноименный балет А. Глазунова), Китри («Дон Кихот» Л. Минкуса), Джульетта, Перо («Ромео и Джульетта», «Подпоручик Киже» С. Прокофьева), Донна Анна («Каменный хозяин» В. Губаренко), Мехмене-бану, Ширин («Легенда о любви» А. Меликова), Эгина, Фригия («Спартак» А. Хачатуряна), Айша («Семь красавиц» К. Караева), Водяная Русалка («Лесная песня» Н. Скорульского). Параллельно снималась в кино: «Сегодня — каждый день», фильм Владимира Савельева; играла роль Леси Украинки, но фильм, в конечном счете, полностью пересняли с Аллой Демидовой и Николаем Олялиным в главных ролях («Иду к тебе», 1971). С этим фильмом возникли существенные недоразумения, но снять его нужно было во что бы то ни стало, потому что он был запланирован как часть официального празднования 100-летия великой поэтессы.

В «Докладной записке отдела культуры ЦК Компартии Украины и некоторых членов Союза писателей Украины» от 18 декабря 1973 г. зав. отделом культуры ЦК Компартии Украины, в числе прочего, докладывал относительно сценария фильма, написанного Иваном Драчом: «Сценарий отмечен серьезными идейно-художественными недостатками. В процессе съемок перерабатывался, трижды менялся состав постановочных групп, допущены большие перерасходы государственных средств». Еще в феврале газеты пестрели репортажами со съемочных площадок в Ялте, где режиссер Ю. Лысенко снимал сцену встречи Леси Украинки с Мержинским, роли которых исполняли балерина киевского театра оперы и балета Элеонора Стебляк и Богдан Козак, актер львовского драмтеатра имени М. Заньковецкой. Журнал «Новини кіноекрану» печатает на обложке цветной портрет Стебляк в главной роли... Однако, в конце концов, все изменилось: фильм отдали режиссеру Николаю Мащенко, главные роли сыграли Алла Демидова, Николай Олялин... Идеологическая критика продолжала шипеть: мол, не были до конца ликвидированы заложенные в сценарии недостатки: Леся Украинка изображена односторонне, вне ее деятельности как представителя революционно-демократического движения, несколько (!) преувеличен национальный момент. Это при том, что фильм вышел на русском языке с украинскими субтитрами.

Сама же Элеонора Михайловна об этом говорит, что на фоне проблем киностудии ей лично пришлось просто выбирать — между кино и балетом, и выбор был очевидным. Балет не прощает простоев: тело теряет форму, из-за неподготовленности одного солиста страдает спектакль в целом. К тому же надо было помогать мужу в работе над его постановками. Встреча с Анатолием Шекерой, который с 1966 года был балетмейстером-постановщиком Киевского театра оперы и балета, дважды (1974—1977 и 1994—2000) — главным балетмейстером, стала для Элеоноры Стебляк судьбоносной. В счастливом браке они прожили тридцать два года. Никогда не пользовалась положением жены балетмейстера, да и сам Анатолий Федорович никогда не позволял себе «продвигать» жену по карьерной лестнице. Он был выше этого.

«БАЛЕРИН ХОРОШИХ МНОГО, А ВОТ ТАКИХ ХОРЕОГРАФОВ, КАК ШЕКЕРА, — ЕДИНИЦЫ»

Элеонора Михайловна работала солисткой балета до 1982 года, перерабатывать не стала именно потому, что надо было помогать А. Шекере.

— У Анатолия Федоровича было так: он год-полтора вынашивал идею постановки, много читал, рисовал схемы, затем за два месяца ставил, и все — она ему уже была не интересна, — говорит Элеонора Михайловна. — Поэтому мне пришлось полностью отдаться репетиторской работе, чтобы держать его спектакли на должном уровне. Поэтому до сих пор держатся его постановки именно такими, как он их сделал 40, 30 лет назад. Имея авторские права, я могла бы восстановить еще несколько его работ, была бы добрая воля.  Особенно такой шедевр, как «Легенда о любви» А. Меликова. В этом спектакле — что сценография гениального Евгения Лысыка, что музыка и хореография, что проблематика сюжета — все одно к одному. Я люблю балеты Шекеры не потому, что он был моим мужем: объективно, у них всегда заложена глубокая философская мысль, поднимаются общечеловеческие темы, персонажи интересны и глубоки, а женские образы всегда как будто подняты на пьедестал. Присмотритесь: в балетах Шекеры мужчины всегда склоняются перед женщинами! Работая рядом, я понимала, что балерин хороших много, а вот таких хореографов, как Шекера, — единицы, поэтому мне пришлось примирить собственную гордыню и помогать ему.

В 1981-м я закончила балетмейстерское отделение ГИТИСа и со следующего года полностью отдалась репетиторской работе. Опыт у меня уже был немалый, память не изменяла, к тому же собственный горький опыт травм дал мне повод для серьезного изучения анатомии для того, чтобы уберечь своих подопечных от травм, максимально используя возможности тела. Но едва ли не самое важное — это все же работа над образом: во время уроков и репетиций я всегда разговариваю с артистами, объясняю ситуации, взаимоотношения, причины тех или иных поступков героев и значение каждого связанного с ними жеста.  Призываю их к интеллектуальному развитию, чтению, просмотру фильмов по теме. Так поступал Анатолий Федорович Шекера, и я, сколько смогу, буду продолжать дело его жизни».