«Сон» разума

Даже сухой язык цифр свидетельствует о том, что Шевченко в нынешнем году почтили память как никогда. Только в муниципальных театрах Киева, не считая национальных, состоялось восемь премьер, посвященных 200-летию со дня рождения Тараса Григорьевича. Однако главное даже не в количестве спектаклей, сыгранных по случаю юбилея украинского пророка, а сам подход режиссеров к творчеству Кобзаря. В этот раз он оказался неформальным и непарадным. И это дало качественно новый художественный результат.

То, что Шевченко зазвучит со сцены злободневно как никогда, стало понятно еще с самого начала Майдана. Потому что, когда с экранов телевизоров нам показывали с одной стороны побитых студентов, а с другой — обнаглевших украинских власть предержащих, которым из-за ампутированной совести не было больно за покалеченных по их вине чужих детей, то первое, что вспоминалось, были именно слова Шевченко: «мов кабани годовані, пихаті, пузаті»...

Ну, а когда уже на Грушевского прозвучали выстрелы и горели шины, когда убили первых украинских патриотов, и Майдан начал вооружаться камнями, палками и даже вилами, то только тот, кто совсем не знаком с творчеством Кобзаря, не вспомнил, например, его «Гайдамаків». Собственно, с того, что актеры выносят через зал на сцену шины, и начинается спектакль «Сон», поставленный художественным руководителем ТЮЗа Виктором Гиричем. Выйдя на сцену, еще не переодетые в исторические костюмы исполнители, каждый по строке берутся читать шевченковскую поэзию, словно пробуя ее на вкус, словно проверяя злободневность ее звучания.

Сделавшись незримым, Кобзарь, как помним, в своем сне летит над Украиной, над столицей тогдашней Российской империи, опускаясь на грешную землю там, где историческая память украинцев пульсирует болью. Потому что поэт, а не рифмоплет, эту боль в себе аккумулирует, чтобы выплеснуть ее потом на бумагу. И пишет поэт не чернилами, а кровью!

Роль Шевченко в «Сні» играют несколько актеров: здесь и маленький Тарасик (Назар Добриян), который ходил за горизонт, чтобы увидеть, как столбы небо подпирают. И юный Тарас (Юрий Родионов), который в лице художника Карла Брюллова получает и учителя, и покровителя. Главную же ношу шевченковской судьбы и пророчеств берет на себя актер Тарас Мельничук, который большей частью находится на вершине динамической конструкции (художник — Михаил Френкель). Кроме того, что она двигается вокруг своей оси, вокруг нее двигаются исторические и вымышленные персонажи, которые отражаются в зеркалах, окружающих сцену с трех сторон, — сценографическая метафора подводит нас к мысли о том, что события нашей истории постоянно повторяются, отражаясь в событиях нашего сегодняшнего дня.

Сама же метафора сна, фантасмагорического полета дает возможность посмотреть на событии этой истории отстраненно и акцентировать в них то, что является их ахиллесовой пятой. Воспользовавшись такой возможностью, режиссер делает не только смысловой, этический, но и эстетический акцент, прибегая к гротеску в изображении исторических персонажей. Здесь и земляки — Богдан Хмельницкий, неразумный сын, который положил Украину под ноги москалю, и Николай Гоголь с его убежденностью, что единственным языком малорусских поэтов должен быть «язык Пушкина». Здесь перед судом истории проплывают цари — Петр I и Екатерина ІІ, которым сама только склонность украинцев к свободе стояла костью поперек горла, и Николай I с императрицей («суха, довгонога» царица садится в шпагат, как это может делать пассия нынешнего московского царя), и партикулярные чиновники, которые зачитывают канцелярские циркуляры о преследовании поэта и запрещении писать стихи и рисовать, — сон разума способен породить еще не таких монстров. Когда же Тарас Шевченко попадает в солдаты и мы слышим со сцены «ать, два», то градус злободневности ТЮЗовского «Сну», учитывая нынешние крымские события, повышается до кипения...

К счастью, жизнь Шевченко проходила не только в невеселых думах об Украине, не только в окружении ее врагов или просто недругов. Поэтому в карусели украинской истории крутятся-вертятся и те, кого Тарас любил: известный русский актер Михаил Щепкин, простые украинские люди, которые хотели мирно и счастливо жить в своем, подаренном Богом рае, где «хрущі над вишнями гудуть», Варвара Репнина и другие женщины, с которыми Тарас хотел бы связать свою судьбу. Однако Провидение готовило ему одиночество. По-другому и быть не могло, поскольку поэт, даже когда он находится в окружении друзей или любимых женщин, все равно чувствует себя одиноким. Потому что только в этом случае у него есть шанс услышать голос Правды.

...Глядя на карусель истории, какой она представлена в спектакле ТЮЗа на Липках, поневоле вспоминаешь о пресловутом колесе сансары, в котором, словно белка в колесе, в безумии своих эгоистичных желаний и интересов вертится весь мир. Лично меня больше всего поразила в «Сні» не столько патриотическая направленность, хотя она как никогда актуальна, сколько эта круговерть истории. Потому что ныне поднимается вопрос не только о том, как победить «московскую орду», которая в который раз захватила часть украинских земель. Ныне должны думать о том, как сделать так, чтобы ни эта, ни другая орда, ни внутренние ссоры больше не были решающими факторами нашей истории.