Сопротивление материала

Наш разговор происходит в небольшом кабинете пана Константина в помещении типографии. На стенах — картины Анатолия Криволапа и Виктора Хоменко. На столе — разложены многочисленные художественные каталоги, только недавно отпечатанные в типографии. Разговор начинаем с личного опыта пана Константина: будучи военным, он, после увольнения из армии, основал небольшой бизнес, который впоследствии перерос в мощное предприятие и бренд, крепко связанный с искусством и известными именами арт-рынка. Сегодня, кроме, собственно, издательского направления, Константин занимается поддержкой художественных проектов и художников, пробует себя в роли куратора. Для этого в мае был создан Фонд культурных инициатив ArtHuss. Еще одним важным направлением деятельности Константина Кожемяки является привлечение бизнеса к арт-рынку. О том, как искусство сделать источником вдохновения для бизнеса, пан Константин рассказал «Дню».

— Моей компании 14 лет. Все начиналось со скромной типографии. После увольнения из армии были «пробы пера» в бизнесе. Таким образом я получал бесценный бизнес-опыт, базировавшийся на жизненном опыте и армейских качествах: неприхотливость, трудолюбие, обязательность, пунктуальность, порядок, четкость в постановке задач. Вот так в 2002 году мы основали семейную типографию, которая на то время состояла из четырех человек. Сегодня здесь работает уже 60 человек.

Мы всегда ориентировались на печатную продукцию премиум-сегмента, использовали инновационные технологии, приносили на отечественный рынок технологические прибамбасы из Европы, Америки, Японии. Так мы подошли к пониманию, что необходимо строить обдуманную маркетинговую политику.

Когда наступил сентябрь 2008-го и начался кризис, у нас все осталось хорошо. Даже наоборот, шум на рынке стих, и нам стало понятно, какое наше место на рынке, кто наш клиент. Но возникла другая проблема — отсутствие бренда. Мы пригласили профессиональных подрядчиков, брендинговые агентства и тому подобное. Сначала провели аудит, четко определили суть вопроса и поставили задачу: необходимо создать бренд. Он был создан в соответствии с тем, как нас видит и воспринимает клиент. Так родилось короткое меткое слово Huss, графическое изображение которого немного перекликается со Швейцарией. В 2009 году мы почувствовали, что тот стартовый импульс, который существовал на этапе внедрения бренда, исчерпан. Главный нюанс: даже если вы предприятие, заточенное на европейский формат — менеджмент, философия, отношение к бизнесу, команда, построение, ориентация на клиентов, техника, материалы, технологии, — вас все равно будут воспринимать как славян. Ведь отношение к клиенту у вас теплое, славянское, дружественное. Вот так получилось, что в названии возникло еще одно слово. Не просто типография Huss, а Фамильная типография Huss.

Появляется следующий вопрос — формирование образа бренда. Премиум-сегмет — это имиджевая полиграфия. В отличие от рекламной полиграфии, обсуждение в начале выполнения заказа начинает не просто работник, а владелец, топ-менеджер или лица из их ближайшего окружения. Для того чтобы тебя воспринимали должным образом и ты знал, что встречаешься с лояльным к тебе человеком, контакт с которым перерастет в сотрудничество, необходимо сформировать о себе правильный образ. С помощью какого инструмента? Будем спонсировать баскетбольный или гольф-турнир или конкурсы красоты? Глупости это все. А тем временем у нас отдельно стоят заказчики под названием «художники». Отдельно потому, что они все люди тонкие, интересные, но это — люди топовые: Владислав Шерешевский, Анатолий Криволап, Матвей Вайсберг. Сам факт общения с такими людьми — уже событие. Поэтому мы решили формировать имидж бренда через приобщение к художественным проектам. Все началось с того, что мы выступали партнерами производства каталогов выставок, потом стали партнерами выставок, потом стали партнерами издательских арт-проектов — таких как книга о Казимире Малевиче, Викторе Зарецком или Анатолии Криволапе.

А потом мы почувствовали в себе опыт и силу и поняли, что у нас на арт-рынке есть большая проблема менеджмента. А менеджмент в промышленности и в искусстве имеют много общего. Сначала я сделал один проект — календари. Позднее я сделал художественный проект, посвященный 200-летию Тараса Шевченко. Вдохновили меня события на Майдане и понимание того, что это нужно выносить за границу, чтобы Украину в новом качестве, но со старыми брендами, узнавали и воспринимали по-новому. Проект при участии художников Николая Журавля и Петра Бевзы («Ми просто собі йшли...». — Ред.) был в марте вывезен в Нью-Йорк, выставлен в Украинском институте. Были приглашены Андрей Дещица, Мустафа Джемилев. В эти дни 200-летие Шевченко праздновали в ООН. Проект был замечен Министерством культуры, нам сделали предложение — и мы выставили проект в начале июня в Музее Шевченко.

Параллельно у нас шло понимание того, что нужно делать благотворительный фонд, основная задача которого — поделиться своим опытом, сделать так, чтобы люди бизнеса повернулись лицом к искусству, отнеслись к нему, как к источнику вдохновения, как к способу повышения своего социального статуса и как к точке приложения усилий в направлении развития и поддержки современного украинского искусства, тем самым демонстрируя патриотизм.

«Я НАЧАЛ КОЛЛЕКЦИОНИРОВАТЬ КАРТИНЫ И ПОЧУВСТВОВАЛ, КАК КО МНЕ МЕНЯЕТСЯ ОТНОШЕНИЕ»

—Когда вы решили связать свой бренд с искусством, собственно, что вас с ним связывало на тот момент?

— Еще до того, как взяться за эту работу, я к искусству не имел никакого отношения. Все мои знания оставались на уровне «Девятого вала» Айвазовского. Сейчас я уже коллекционер, у меня около 40 картин. Свою коллекцию я выставляю на бизнес-мероприятиях, например, на Форуме маркетинг-директоров, экономических форумах. Недавно фонд выступил партнером обеих выставок в «Мистецькому Арсеналі» ко Дню независимости — «Батьківщина» и «Український ландшафт. По той бік відчаю...». Сейчас есть еще несколько проектов, где фонд выступает и в качестве партнера, и как организатор. 18 сентября в выставочном пространстве Института проблем современного искусства мы будем показывать авторский проект Николая Журавля «Сопротивление материалов». Основной объект выставки — мягкая игрушка, являющаяся символом Украины. Цель проекта — попытаться исследовать, как из мягкого мешковатого гречкосея под воздействием внешних факторов родился воин, защитник, готовый отдать жизнь за свою свободу. Центральная экспозиция — двухметровая мягкая собачка из искусственного меха, графика, живопись и видеофильм...

— Как состоялось ваше знакомство с искусством, что оно дало вам как бизнесмену?

— У меня есть ряд знакомых, перед которыми не стыдно показаться смешным, угловатым или не слишком умным, к которым можно подойти и сказать: «Витя, я в этом вообще ничего не понимаю, ты можешь мне хоть что-то объяснить? Что это за мазня?». И вот у меня появился своеобразный консультант, персональный коуч — художник Виктор Хоменко, который начал меня приглашать на все выставки, даже на те, к которым я не имею никакого отношения. Он говорил: «Я тебе рекомендую посетить открытие этой выставки. Во-первых, там будет много интересных людей, с которыми я тебя познакомлю. Во-вторых, это такой интересный мастер, у него такая техника...». В качестве учителя Виктор Хоменко меня вводил в это состояние, в этот круг людей, выстраивал первичную шкалу, структурировал мое представление. Он мне сказал: «Ты просто смотри и слушай».

Эстетический вкус имеет функцию диалектики развития. Он воспитывается, развивается, как обоняние. Я помню, кто из художников мне первым понравился. Не буду называть, чтобы не обидеть этого хорошего человека, замечательного художника, но это слишком просто. Тогда я буквально влюбился в его работы, а теперь мне другое нравится.

Итак, ты растешь — это во-первых. Во-вторых, я начал коллекционировать картины и почувствовал, как ко мне меняется отношение, даже в семье. Это же фамильная типография. У меня двое взрослых сыновей, жена. Мне сразу задавали вопрос: «Папа, мы надеемся, ты не перейдешь границу дозволенного, когда это пойдет в убыток производству, семейному бюджету, текущим материальным задачам?». Сейчас мы все на одной волне. Это еще одна дополнительная платформа нашего семейного единения.

«ЭПОХА «ЗОЛОТОГО БАТОНА» УСИЛИЛА КРИЗИС УКРАИНСКОГО АРТ-РЫНКА»

— Как заинтересованность искусством и развитие эстетического вкуса повлияли на вашу непосредственную работу в типографии? Начали ли вы по-особому отбирать проекты? Изменились ли акценты?

— Это нельзя рассматривать отдельно от событий, ежедневно происходящих в Украине. Кроме того, что ты начал иначе относиться к людям и люди иначе относятся к тебе, ты еще поставил своеобразный фильтр, который определяет возникновение деловых связей, не говоря уже о дружественных, по принципу совпадения жизненных ценностей.

— Какие бонусы получает бизнес, поддерживая искусство и художников? И почему раньше арт-сфера не была такой привлекательной, как, предположим, сфера спорта или благотворительные акции?

— Недавно ко мне подошла пиар-директор одного из гольф-клубов. Мы познакомились во время Форума маркетинг-директоров. Я там выступал с докладом на эту тему, сделал выставку своей корпоративной коллекции. Она сказала, что следит за мной в «Фейсбуке», и добавила: «У вас что-то есть сейчас, какой-то проект? Мы бы хотели приобщиться в качестве партнера. Сейчас так все интересуются искусством».

Кстати, отсутствие интереса со стороны бизнеса к искусству определяло периферийность украинского арт-рынка, отсутствие менеджмента. Как всегда, нет инвестиций — нет товара, нет товара — нет менеджмента, который его продвигает. Все взаимосвязано. В результате — отсутствие искусства. С приходом Виктора Ющенко возникла надежда, что украинское искусство пойдет в рост, но потом пришла другая плеяда, те, кто из эпохи «золотого батона», им вообще ничего не нужно. Эта эпоха и усилила кризис украинского арт-рынка.

Когда я анонсировал и тестировал свой проект по привлечению к искусству на маркетинг-директорах на форуме, я начал с того, что Huss предлагает вам целый перечень возможных проектов, вы выберете на свой вкус, мы вам поможем, скоординируем, скоммуницируем — и вы за год, два, три сформируете свой бренд. Но это не работает, потому что это утилитарная штука. Она у человека не вызывает понимания: «Зачем оно мне нужно?». Значит, нужно начинать с идеологической основы. Искусство — это такая классная штука, это качели от творчества к практике, это вечный процесс. Это сложно, но это работает и дает возможность уверенно себя чувствовать в конкурентной среде.

«СОБРАЛАСЬ ТЫСЯЧА ЛЮДЕЙ, С КАЖДОГО — ПО 150 ГРИВЕН, И ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ПРОЕКТ ГОТОВ»

— То есть вы предлагаете бизнесу выходить из ресторанов и переходить в галереи, условно говоря. Насколько сегодня такая инициатива востребована и успешна в бизнес-сфере?

— Мне пока сложно говорить, поскольку, по большому счету, наш фонд формально зарегистрирован два месяца назад. И сегодня главная моя задача — прозвучать, донести идею деятельности фонда. Нужно ли простому обывателю, будь он бизнесменом, владельцем компании или топ-менеджером, рассказывать о Херсте, дохлой корове, на которой сидят мухи?

Ключевая задача — это эксклюзивные закрытые туры по художественным проектам и выставкам для бизнесменов. Это интересно и эффективно, здесь и переговоры можно провести, обсудить проекты и тому подобное. У нас уже есть несколько наработок, когда мы, скажем, на те же выставки в «Мистецькому Арсеналі» приглашаем ограниченное количество людей на закрытые экскурсии. Вторая задача: все продукты, которые печатаются фамильной типографией Huss, мы продолжаем продвигать, работать над популяризацией бренда. И третья задача: все эти события сопровождаются сбором контактов. Идет активная наработка клиентской базы, которая привлечена, увлечена, интересуется, лояльна к самому виду деятельности и результатам, к тому, кто проводит деятельность. Есть степень доверия. Это идет подготовительная работа к нашим будущим делам, которые называются краудсорсингом. Для того, чтобы какие-то проекты, издательские, прежде всего, делались за народные средства. Придумали, озвучили, сказали. Собралась тысяча людей, с каждого — по 150 гривен — и издательский проект готов. Это распространенная практика в мире. Мы заведомо собираем людей, которые заточены на это. Если человек пришел в «Мистецький Арсенал» и потратил три часа, чтобы обойти всю экспозицию, то ему уже можно предложить потратить 220 гривен на печать альбома репродукций из музея Варвары и Богдана Ханенко на английском и украинском языках.

— Сколько у Фонда ArtHuss сейчас проектов в работе и какие из них являются приоритетными?

— Все течет — все меняется, поэтому по поводу количества проектов я не буду уверенным. А вот приоритетные назову: Культурный проект при участии семи мастеров «Сопротивление материалов». Открытие — 18 сентября в Институте проблем современного искусства НАИУ. Второй проект — в Музее Варвары и Богдана Ханенко мы запускаем издательскую серию «Библиотека мецената», девять названий. Стартуем с названия «Жемчужины европейского искусства. От античности до XVIII века». Это спонсорский проект. Есть кое-что еще, но об этом говорить пока рано.

«ЗЕМЛЯ. ВАТА. ВОЗДУХ»

— Вы почувствовали на себе перемены в сотрудничестве бизнеса с искусством после событий на Майдане?

— Параллельно с революцией на Майдане происходила и культурная революция. Тогда многие люди впервые познакомились со многими художниками. Связи бизнеса и культуры трансформировались. Мой товарищ Гена Козуб, как я уже говорил, сидел, думал и сказал: «Следующий проект мы назовем «Разгерметизация». Раньше искусство жило отдельно, там были ценители, отдельные люди, это был вид деятельности для избранных, они варились в своем соку. Социуму было не интересно, что они делают, социум отвлекался на откровенный декор и считал, что это и есть настоящее искусство...

Если постоянно думать о войне, сколько погибло, какой населенный пункт захватили — это можно с ума сойти, если не искать свою точку Дзен. Ею может стать искусство. И вот сейчас оно постепенно становится более обращенным к людям. Например, Виктор Хоменко нарисовал картину «Земля. Вата. Воздух». И всем все понятно: мы живем на земле, дышим воздухом, а получать наслаждение от жизни нам мешает некая опосредствованная субстанция — «вата»...

— Как вы выбираете для себя проекты, которые хотите поддержать? Каких художников?

— С одной стороны есть художники. Отношения с ними, выбор единомышленников среди них — это одна история. А есть бизнесмены, некоторых из них я хотел бы видеть своими союзниками. Я пока все делаю сам, но так не может продолжаться бесконечно. В конце концов, содействие развитию украинского искусства — это предотвращение возникновения еще одного «донбасса». Наверное, это — общие хлопоты. Поэтому я собственным примером говорю коллегам-бизнесменам: «Ребята! Я не железный, становитесь рядом, подключайтесь. Например, у тебя хорошая пиар-служба. Это будет твой вклад. А у тебя логистика — это твой вклад. И так далее». Я готовлю себя к состоянию, что у меня должны появиться партнеры. Не важно, как они будут называться, важен результат.

Теперь о художниках. Если ко мне приходит художник и говорит: «У меня есть такой проект», а я смотрю и понимаю, что это интерьерная штучка, что это очень мило, красиво, то говорю: «Извини, друг. Это — не мое. У меня проекты социально направленные, мировоззренческие, уровень, ближе к более высокому». Это следующий критерий: социально ответственное искусство. Также это должен быть высокий художественный уровень.

«НУЖЕН ЛИ БЫЛ ПАРАД В ДЕНЬ НЕЗАВИСИМОСТИ? ДА»

— У вас много проектов. Между тем в обществе существует дискуссия, уместно ли сейчас, во время войны, посвящать много внимания культурной, развлекательной сферам... Ваш благотворительный фонд возник в мае — как раз после аннексии Крыма и начала вооруженного конфликта на Донбассе...

— Нужен ли был парад в День независимости? Категорически отвечаю: да. Когда наступают сложные времена, то преодоление трудностей, свалившихся на нас, происходит не только за счет физических и материальных усилий, а, прежде всего, за счет духовных усилий. И такие вещи, как парады, культурные проекты — это то, что нас объединяет, вдохновляет, в конце концов, насыщает, питает, это то, что дает нам возможность выйти из этого негатива, остановиться, подумать, собраться.

Это — первый момент. А второй — ну, когда-то же война закончится! Причем ее завершение произойдет в процессе построения гражданского общества в Украине. У нас появляется такая субстанция, как гражданское общество, в основе которого — средний бизнес. Когда война закончится, кто-то из тех людей, кто сегодня на передовой — воюет или помогает в качестве волонтера — пойдет в политику, кто-то вернется на свои рабочие места. А кто-то почувствует, что от него что-то зависит, что он может принимать решения, и решит заняться своим бизнесом: пекарней, таксопарком и тому подобное. И вот для людей, которые еще не догадываются, что будут основой среднего бизнеса, я готовлю посадочные места. Куда они будут ходить и где будут развиваться...

«МЫ — УНИКАЛЬНЫЕ»

— Чувствуете ли сейчас запрос на художественные проекты, когда все сосредоточены на войне и перегружены негативной информацией? Проекты художественные есть, а есть ли общественный запрос и кто именно его формирует?

— Мы три дня посвятили тому, что в режиме колл-центра обзванивали своих вип-клиентов, которых мы пригласили на открытие выставок в «Мистецькому Арсеналі». Очень распространена реакция, когда ты звонишь, а тебе говорят: «Ну, какая выставка? В стране война...». Это меня сначала очень огорчило. А затем ты начинаешь тормошить человека: «Что за плачи, ты как вообще стресс снимаешь? Давай поднимайся — и на выставку, я тебя встречу!». А в конце человек подходит и благодарит.

— А на какое именно искусство сегодня есть запрос? В Киеве всегда были очереди, скажем, в PinchukArtCentre, на так называемое актуальное искусство. Но, как оказалось впоследствии — на основные вызовы, которые переживает Украина, это искусство отреагировать не может, не отвечает запросам и ожиданиям людей. Тогда на авансцену вышло другое искусство. Что сегодня востребовано, что люди хотят видеть?

— Нашим настроениям сегодня отвечает то, что несет в себе в разной форме один смысл — оптимизм. Это — главное. Актуальное европейское искусство, на мой взгляд — это проявление эстетских симпатий сытого, уставшего от достатка и покоя, общества. Уставшего от комфорта, от того, что все решено, все рассчитано и просчитано на 10, 30, 100 лет вперед. В Украине сейчас происходит совсем другая история. Где еще в центре Европы сегодня люди сидят по подвалам, прячась от бомб, а на передовой погибают ежедневно десятки, сотни героев? Поэтому пусть нас простят все мировые гуру от искусства, но украинцы сегодня более всего нуждаются в оптимизме и осознании своего уникального культурного кода, что помогает нам перенести эти сверхсложные испытания.