Сталкер в зону звука

— Ди-джей — это не тот человек, который научился миксовать, а тот, кто любит музыку и испытывает кайф от того, что дает ее слушать другим людям.

Где-то в 80-е годы появились проигрыватели с pitch-control — это устройство, позволяющее контролировать скорость вращения диска. Поскольку современная танцевальная музыка записана под ритм-машину, и темп держится математически точно, то появилась возможность сводить отдельные записи (треки), то есть синхронизировать их по скорости. От умения ди-джея зависит услышит ли человек музыкальную границу или нет. Я считаю, что это достаточно просто, тем более для человека, имеющего музыкальное образование или хотя бы чувство ритма и слух.

Но ди-джей — это прежде всего его личная музыкальная коллекция. Сейчас в Киеве общий уровень ди-джеев таков, что достаточно накупить компакт-дисков и научиться их сводить тяп-ляп. Но есть примерно десять профессионалов, которые работают нормально, то есть достают пластинки из альтернативных источников. Поэтому основная работа ди-джея проходит невидимо от людей: это работа с лейблами (музыкальными фирмами), дистрибьюторами — партнерами, с которыми познакомился либо по Интернету, либо лично.

В моей коллекции очень много пластинок, изданных минимальным тиражом, например, 50 экземпляров (это на весь мир). В гоа-трансе — музыке, которой я занимаюсь, очень многое вообще не доходит до издателя и существует лишь в единичных экземплярах у ди-джеев.

— И какова твоя коллекция?

— Около 500 гоа-трансовых пластинок. Было бы много больше, если бы меня весной не ограбили. Примерно 40% той коллекции восстановить уже нельзя, поскольку в ней было очень много «белых лейблов» — пластинок, не входящих в план изданий фирмы (это происходит так: люди собрались в пятницу вечером в студии, сделали запись, а в субботу утром выпустили 20 пластинок, которые тут же продали). С другой стороны, этот случай заставил меня мобилизоваться и сейчас у меня снова довольно много хороших фирменных пластинок.

— А в чем разница между работой ди-джея в студии на радио и на вечеринке?

— Разница огромная. Играя на вечеринке, я стараюсь находиться максимально близко к танцполю, потому что происходит абсолютно конкретный обмен энергией, ради которого все и затевается. Сидя же в студии на радио, я могу себе позволить играть треки, которые были бы абсолютно провальными на вечеринке, где люди собрались отдохнуть и потанцевать. Ди-джей должен это учитывать и не перегружать их сложной музыкой. Многие вообще считают гоа-транс не танцевальным. Но это глупости. Просто танцы бывают разные: для общения между полами — это заложено в основу поп-культуры, и для общения с Богом — это гоа-транс. Кстати, киевские клубы под гоа-трансовые вечеринки совсем не приспособлены. Нужен соответствующий интерьер, освещение, звук. У нас же недостатки материальной базы привыкли компенсировать бешеными количествами алкоголя и наркотиков.

Бытует мнение, что для восприятия психоделической музыки якобы необходимо поглощать кислоту, таблетки, колоться героином. Но это бред. В философии гоа-транса заложен коллективный опыт человечества, которое сегодня уже убедилось: наркотики вредят организму. Но поскольку тяга человечества к иной реальности непреодолима, то гоа-транс — это безвредный для здоровья способ проникновения в иную реальность. Конечно же, это не сегодняшнее изобретение: на сочетании воздействия музыки, слова, света, запахов, изображения зиждятся все религиозные культы.

Кстати, на Западе адепты гоа-транса — в основном поколение 30-летних, то есть те рокеры, которые еще не пробухали свои мозги и понимают, что гоа-транс — это рок-н-ролл конца 90-х. Ведь психоделические идеи пришли из 60-х, из музыки калифорнийской волны. Я считаю, что та волна захлебнулась из-за того, что мир открыл для себя героин, и слишком многие на нем погорели.

В гоа-трансе идеи те же, просто технологии другие. Поэтому меня удивляют мои ровесники (а мне уже 36), которые до сих пор с дурацким пафосом утверждают, что все хорошее, что только можно было сделать в музыке, сделали они, и что на роке музыка закончилась.

— Насколько сложно быть ди-джеем, который играет психоделический транс?

— Нужно обладать достаточной смелостью, чтобы впустить в себя эту культуру, эту музыку, а дальше она сама несет. Особенность психоделической музыки: трепетное отношение к каждому отдельному звуку. Когда трек записывается, то каждый звук делается отдельно. Сфера создания нового перенеслась в сферу творения новых звуков. Например, если на троллейбус смотрит человек, абсолютно не знающий что это такое, то он видит не банальный городской транспорт, а чудо какое-то. То же самое и с психоделической музыкой: ты слышишь звуки, которые идентифицировать не можешь, поэтому сама музыка превращается в путешествие в иной мир.

— Как возникла твоя радиопередача?

— «Трансмутация» появилась благодаря тому, что лично мне пошел навстречу президент фирмы «Reebok»: ведь в нашей стране весь бизнес происходит на уровне «одноклассников», то есть за счет личных связей. Я бы не затевал эту передачу, если бы радио не имело такого огромного значения. Дело в том, что трек до своей реализации на компакт-диске проходит очень долгий путь. Сначала появляется дат, потом макси-сингл на виниле, он отыгрывается ди-джеями, после, в случае успеха, он входит в какой-то альбом, который издается опять же на виниле, и только затем на компакте. Чаще всего то, что продается у нас, — это не альбомы, изданные на компакт-дисках, а компиляции каких-то левых коммерческих структур, которые просто лицензируют определенные треки у независимых фирм.

А то, что я играю на радио, — это продукция, которая дойдет до воротил шоу-бизнеса еще очень нескоро. Часто пластинка, которую нарезали две недели назад, уже приходит ко мне и звучит на весь Киев, раскручиваясь здесь одновременно со своей раскруткой на Западе. И я радуюсь, что хотя бы в этом Украина, вопреки традиции, не отстает.

К тому же каждый радиослушатель имеет уникальную возможность записать с радио «на шару» музыку, которую сейчас просто негде купить, а через год-два придется покупать за большие деньги.

Для меня самый важный день недели — понедельник, потому что по понедельникам я получаю посылки с пластинками. Если по каким-то причинам посылка не приходит, то такой день я называю «черный понедельник» и всю неделю хожу, как потерянный.

— Сергей, а не собираются ли воссоединиться «Брати Гадюкіни»?

— Нет. Сейчас выпускается давно записанный альбом «Щасливої дороги». Мне неоднократно предлагали сделать тур, не понимая, что это будут не «Брати Гадюкіни», а клоунада на тему. Изображать из себя сейчас брата Гадюкина — мне совершенно не интересно. Хоть я понимаю, что это был бы достаточно прибыльный коммерческий проект.

Многие удивляются: была крутейшая группа «Брати Гадюкіни», а теперь Сергей Кузьминский какой-то там диск-жоккей. Большинство уверено, что диск-жоккей — это человек, врубающий «Маккарену» на дискотеке, под которую пляшут пьяные жлобы с телками. Поэтому иной раз мне приходится пользоваться своим именем, старыми связями для того, чтобы продвигать здесь гоа-трансовую культуру. Не могу сказать, что это очень помогает, но подчас значительно облегчает мою миссию.

Беседу вела Леся ГАНЖА, «День»