Тайны певца

Эту книгу можно назвать гранд-учебником о жизни и мастерстве артиста. Огромную работу, чтобы книга увидела свет, проделала Анна Принц — президент Фонда Бориса Гмыри. Легендарный певец 33 года вел дневник (на украинском и русском языках). Готовя книгу к изданию, пришлось сканировать тексты, перенести их на компьютер. Только эта техническая работа заняла полтора года. Анне Васильевне помогли Олег Цимбалистый и Александр Банковский. По ее словам, поиск и обработка материалов биографии Бориса Романовича — а это десятки тысяч документов, примечаний и комментариев к текстам (статьи певца, рецензии в прессе, программы концертов и афиш, фотографии, письма, дневники и др.) — потребовали массы времени и кропотливого труда.

Когда мы читаем записи Гмыри, опубликованные без купюр и сокращений, перед нами предстает живой человек, а не «отлитый в бронзе» знаменитый бас, имевший мировое признание, голос которого узнаваем с первого мгновения. Это был большой труженик и патриот своей Родины. Да, он добился успеха и славы, но пережил и немало горьких минут, узнал, что такое несправедливость, зависть и наговоры. Книга интересна не только будущим оперным и камерным певцам, мечтающим проникнуть в тайны вокального мастерства, но и широкому кругу читателей. Профессионалы узнают, как на многие годы сохранить голос, научиться владеть им в совершенстве, как оттачивать мастерство артиста, чтобы каждая ария, романс или слово волновало слушателей. Борис Романович обладал таким уникальным даром и щедро делился своими секретами с молодежью, читая лекции, а на каждом выступлении перед публикой сдавая экзамен на профессионализм. Нам, поклонникам его таланта, Гмыря оставил бесценные сокровища, в частности, 600 камерных произведений, 39 оперных партий (77 арий) украинской, русской и зарубежной классики, 200 пластинок, 30 записей концертов, 150 рукописей, 8 тетрадей-дневников, 7 тысяч писем и др.

— Редчайший пример в истории мирового исполнительского искусства — чтобы выдающийся певец вел дневники своей творческой жизни, — подчеркивает Анна ПРИНЦ. — Жизнь артиста всегда на виду, она бурная, и непросто выкроить время, чтобы вести записи. В этом плане Гмыря уникален — и не только тем, что вел их с первого дня на сцене, в искусстве на протяжении более чем трех десятилетий, но и тем, как он это делал (по форме и по сути). Борис Романович обладал глубоким аналитическим умом, прекрасно осознавал, каким уникальным даром Бог его наградил. Невероятно любя искусство, он старался как можно совершеннее и доступнее донести до людей высокие образцы музыки. Он говорил: «Талант — как могучее дерево, пустившее корни в глубину до живительной влаги подземных источников — ему не страшны засухи, буреломы. Не страшна бедность и мытарства в детстве, непосильный труд в юношеские годы, преграды и непонимание, а чаще зависть, когда ты стал тем бильярдным шаром, который не влезает в соответствующую лузу... Талант имеет прямой и тернистый путь. Талант не склоняет в смирении головы, не протягивает для подаяния руки. Талант держит на градус выше то, что есть лучшее в обществе»...

Борис Романович признавался, что для него писать письмо — значит перенестись всем своим существом к тому, с кем он хотел побеседовать. Кстати, Гмыря и его поклонники рассуждали о предназначении высокого искусства в духовном воспитании и облагораживании людей (письма систематизированы по странам, городам и адресатам). Очень интересна переписка певца с его педагогом по вокалу — профессором П. Голубевым. Очень нежно и с большой любовью Борис Романович относился к своей супруге Вере Августовне — его Музе... Эта книга раскрывает гражданскую позицию певца, рассказывает и о его отношениях с властью, а лекции-беседы, прочитанные в Пекине, Киеве и Софии, приоткрывают секреты основ и философии вокальной школы Гмыри. Опубликование этих дневников напомнит всему миру, какой великий деятель и потрясающий человек жил и созидал на украинской земле!

Что лежит в основе его феномена: талант, труд, ум? Певец пытался удовлетворить естественное желание почитателей его таланта не только слышать и наслаждаться дивными звуками гмыревского баса, но и понимать, как это происходит. Борис Романович объяснял это в лекциях-беседах, которые проводил во многих консерваториях и театрах во время гастролей в разных странах и городах. Кстати, две такие лекции для студентов Пекинской (1957 г.) и Киевской консерваторий (1960 г.) записала его супруга Вера Августовна...

КАК СТАНОВЯТСЯ ПЕВЦАМИ?

— Специалист, впервые слушавший меня, был профессор П. В. Голубев, в дальнейшем мой учитель по вокалу, — вспоминал Б. Гмыря. — «Природные данные у вас отличные, а вы знаете, став вокалистом-специалистом, вы теряете 50 % ума, — сказал он шутя, — но не огорчайтесь — оставшиеся 50 %, будем надеяться, вполне удовлетворят вас в жизни». На оставшиеся 50% пошла учеба в институте, затем работа научным сотрудником и кропотливая работа над голосом. Со второго курса консерватории мне предложили работу в Харьковском оперном театре. Первые мои партии на оперной сцене — «моржовые». Из них действительно первая — Султан в опере «Запорожец за Дунаем»... Теперь, анализируя пройденный путь, я благодарен именно за «моржовые» партии... Оперное искусство синтетично... И охватить все элементы этого сложного процесса невозможно. Нужно знать слова, музыку, помнить свое место на сцене, знать партии партнеров и свое отношение к ним. Только «моржом» можно войти и освоить все это без надлома, перепуга и травмы... Не менее сложно камерное искусство.

Я считаю, что в формулу «Искусство пения есть искусство дыхания» нужно ввести коррективу: «Искусство пения есть искусство выдыхания», а это искусство может быть преображено только путем тренировки пения. Печальное воспоминание: сестра пела в церковном хоре с 10-ти лет. Хоть не было одного легкого, но пела, и как! Объем не решает вопроса (но, конечно, имеет тоже значение).

Для того, чтобы быть хорошим актером, нужно:

В вокальном деле отсутствие тренировки ведет к увечью и смерти голоса. Я работаю ежедневно до 2-х часов в день. И дикция, и законы речи, и гибкость голоса — это базис, это существо певца. Все эти качества должны настолько войти в плоть и кровь его, чтобы он не чувствовал, не замечал их так же, как не замечает пианист движения рук своих, как взрослый, здоровый человек — движения ног при ходьбе. То есть эти условно-рефлекторные преображения и навыки — автоматические. И только после этого начинается настоящее искусство, настоящее творчество, но не ради красоты звуков, а ради передачи горя, радости, тоски, человеческих страданий, ради всего того, что называется русской вокальной школой.

Хорошо знакома ария прощания Бориса с сыном. Ее последнее слово — «умираю». Как пропеть это слово, каким дыханием? Я трепетно люблю Мусоргского. Но почему, казалось мне, этот гениальный композитор написал «умираю» на одной ноте, без предсмертного ослабления.

Долго я был мучим этим вопросом. Во время войны пришлось быть в палате умирающих: в тяжелом состоянии — предсмертном — умирающий просил именно на одной ноте — «пить», «дайте воды», «умираю». И я понял гениальность композитора — эта нота взята им из жизни.

Я всю жизнь имел одного педагога, горжусь своим постоянством. Но учеба позади — вы в опере. Здесь не легче, а намного труднее. Тут не с вами, а вы должны работать. Порой выпустят и смотрят — выплывет ли?

Голос, даже самый прекрасный, — это только 5 %. Кроме голоса, нужен язык, история искусства, грим, слух. У Мигая был басина — за кулисами брал соль-бемоль три октавы, — а карьеры нет! А. Левицкий — исчез бесследно. Для того, чтобы петь, нужна эрудиция — знания и знания. Нужно понимать стиль произведения. Моцарта нужно петь одним звуком, и совсем другим — Бетховена.

«ЧЕРНАЯ КУХНЯ» И «КРАСНАЯ ЛИНИЯ»

В подготовке к новому произведению я с пианистом слушаю его полностью. Разбираю ноты, паузы, длинноты, белые ноты. Произведение должно пройти «черную кухню». Что хотел сказать автор — это в музыке. Чайковский не всегда придерживается такта. Музыка, слова, стиль — «красная линия»... Бывают ли ошибки в поисках «красной линии»? Да, бывают. Но пока я в заблуждении, я должен, обязан ввести в такое же заблуждение и вас — слушателей. И если у меня будет хоть кроха колебаний — произведение погибло; если колеблюсь я, то вам и нужды нет верить. Поэтому исполнитель должен обладать и наглядностью превосходства ведущего за собой. Нет ничего хуже, если вам не верят.

После «красной линии» начинается трудная работа. Синхронность голоса с аккомпанементом. Лингвистическое ударение слова может не совпадать с сильной долей такта. Вот здесь кропотливая упорная работа с пианистом. Когда произведение уже сделано — начинается творчество — «по ту сторону забора». Творчество на сцене — это сложно. И для того, чтобы оно было, нужно в совершенстве владеть голосом, дыханием и подлинно знать все, что относится к произведению.

Порой во время исполнения произведения на сцене появляется один новый штрих, но он определяет всю сущность произведения, и его замечают слушатели. В Китае как большой комплимент мне сказали: «Что вы делаете, чтобы люди плакали»? Ответить на этот вопрос нельзя. Я живу, чувствую произведение. Готовое произведение при встрече с публикой можно вознести или погубить. Это зависит и от публики. Сидит какой-нибудь слушатель в первом ряду и зевает, что ты ни делай, а он зевает — тогда не видишь никого, «не можна від нього одірватись»...

Нужно знать, что писать маслом, а что — акварелью. Так, «Пришел последний час...» — акварель не годится, а затем «Я помню чудное мгновенье» — силищей голоса рявкнул. В опере все делается большими мазками, несколько утрируя...Кто слушал последний мой концерт, должен заметить, как я пел Чайковского романсы и арии. Тот голос, которым пелось «Средь шумного бала», совсем не годится для арии Рене.

Певец, приступая к изучению произведения, как золотоискатель, по крупицам обязан искать, главное — понять человеческую речь в звуках и донести главное до слушателя. На первых порах изучения произведения это только пот, это большой кропотливый труд, и в результате этого труда — слова, музыка, паузы, точки должны быть его — для творчества. Если бы творчество отсутствовало и певец слепо повторял бы приготовленные ему композитором звуки и выпевал их даже с предельной точностью и тщательностью, если бы певец слепо следовал ритму, то это была бы декаденция. Но певец, которого не смущает забытое слово, который уверен в fa, ci, do и не думает о дыхании — свободен для творчества и даже обязан творить... Певец должен найти краски, отделить главное, донести суть главного до слушателя.

... мне трудно сказать, что больше люблю — оперу или концертные произведения. Скажу только, что камерное искусство во многом помогло мне в оперном искусстве, т. е. найти в голосе краски, дополняющие оперу. Считаю, что оперная и камерная деятельность должны идти параллельно.

О РЕЖИМЕ ДНЯ

Я хорошо помню закон о постоянстве материи и энергии. Вокальное искусство синтетично. Оно требует очень большой энергии от человека. Я знаком со всяким трудом. Но когда я работал грузчиком, зарабатывая на хлеб, меня, конечно, прошибал пот, но чтобы быть мокрым после 10-ти минут пения, такого не знают никакие физические напряжения. Поэтому энергия певца должна восстанавливаться строгим режимом. Вы, кстати, поинтересуйтесь режимом участников Олимпийских игр. Их пример поучителен и для певца.

Мой режим: гимнастика, водные процедуры, завтрак, прогулки, работа, обед, прогулки.

СОВЕТЫ МОЛОДЫМ ПЕВЦАМ

С первых дней учебы будущий певец должен готовить себя для работы в театре, научиться чувствовать характер музыкальных произведений, неустанно развивать свой музыкальный вкус. Важнейшим условием для певца, как известно, является умение владеть своим голосом. Подобно тому, как смычок виолончели, касаясь струны, рождает разные звуки, так и голос, взаимодействуя с умелым дыханием, должен рождать вокальные звуки. Звук, выходящий из-под смычка или пальца музыканта, независимо от того, протяжный он или подвижный, в равной степени должен быть выразительным. Такое условие обязательно и для человеческого голоса.

Молодой певец должен постоянно работать над словом, добиваясь точности и звучности дикции, потому что в разной окраске гласных и согласных — один из секретов вокальной выразительности. Но достигается это не механическим путем. Чтобы передать музыкальными средствами содержание произведения, нужно прежде всего глубже проникнуть в него, обдумать, что ты поешь, постигнуть замысел композитора. Только тогда придет внутреннее удовлетворение от настоящего творчества.

Творить на сцене возможно лишь тогда, когда чувствуешь себя в привычной для себя обстановке, когда ничто и никто тебя не отвлекает от музыки, создаваемого тобой образа. Пока артист учится ходить по сцене, ни о какой творческой роботе говорить не приходится. Поэтому сверхбыстрое выдвижение неподготовленных певцов на главные роли только калечит их.

СЕКРЕТ МОЕГО ИСКУССТВА

Он очень прост: все, что я делаю, я нахожу в самой музыке. Композитор пишет кровью, а мы, исполнители, как золотодобытчики, в поте лица своего должны отыскивать сокровища, припрятанные в музыке, и доносить их до людей. Талантливое музыкальное произведение — неисчерпаемый источник. Оно всегда живет, а значит, всегда ново. В нем нет ничего случайного. Мысль композитора детально продумана и точно выражена в музыке.

...Давно прошли времена, когда меломаны появлялись в театре только на песенку Герцога (опера «Риколетто» Верди), чтобы послушать верхнее до тенора или колоратуру Патти. Но, к сожалению, есть и теперь люди, считающие, что голос для певца — все, они восторгаются «итальянщиной», считая, что это и есть настоящее итальянское «бельканто». Заблуждение — не грех, но, безусловно, досадное явление. В наши дни о развитии вокальной культуры заботятся все, кто чувствует ответственность за культуру своего народа, ибо вокальная культура — могучее средство воспитания людей.

Мы знаем, какой певучий наш народ, как глубоко чувствует он музыку, особенно вокальную. Чтобы владеть сердцами таких слушателей, вокалист-профессионал должен быть на очень высоком уровне и общего развития, и, конечно же, специального. Он обязан синтезировать в себе качества певца, музыканта, актера, мыслителя-философа.

К сожалению, в подавляющем большинстве вокалисты еще недостаточно владеют своим «инструментом» — певческим голосом. Но жаловаться на то, что у нас нет хороших голосов, мы не можем. Мать-природа щедро дарит нам даже выдающиеся голоса. Видимо, воспитание голосов в музыкальных школах и консерваториях поставлено не вполне удовлетворительно.

Каким бы ни был талантливым ученик-вокалист, каким бы красивым ни был его голос, отсутствие умения владеть им не даст возможности воспроизвести и донести до сердца слушателя музыкальное произведение. Значит, все начинается сначала... В начальную школу вокалистов — музыкальное училище — нужно приглашать лучших педагогов, доцентов и профессоров, чтобы «фундамент» заложить с самого начала. Такой «фундамент» нужен не только для вокала, он необходим для общей культуры ученика. Ведь еще с давних времен известно, что в юности знания пишутся на граните, а позже — на песке.

Мы обязаны помнить, что любое искусство должно оставаться искусством, то есть жизнью, но поднятой на «градус» выше. Если же оно будет поднято еще на один «градус», то это так же плохо, как и наоборот. В первом случае говорят — «грызет занавес», во втором — «не доходит»...

Аккуратно и точно певец подводил итоги своей оперной и концертной деятельности по месяцам и годам, что впоследствии и дало возможность точно составить летопись его творческой работы. Скупо отмечены успехи и щедро — неудачи в оперных и концертных выступлениях. Хотя, по мнению слушателей, творческих неудач у Гмыри практически не было, — сам он всегда считал, что нужно и можно еще совершеннее исполнять те или иные произведения. Поэтому непрерывно работал не только над разучиванием новых произведений, но и над шлифованием уже спетых, находя все новые и новые краски, нюансы их исполнения.

Например, в дневнике под № 2 за 29 марта 1942 года певец записал: «Спектакль «Пиковая дама» П. Чайковского. Темный кошмар «неволі в своїй хаті» может быть описан тогда, когда несколько изгладится временем острота моральных оскорблений и переживаний»...

На этих словах дневниковые записи Гмыри прерываются на два года и пять месяцев, дальше 9 пустых страниц. Он намеревался со временем описать свое вынужденное пребывание на оккупированной фашистами территории Украины в 1941—1945 годах. Но так и не сделал этого.

Составители книги восполнили этот пробел документами, письмами, воспоминаниями очевидцев, в которых правдиво и всеобъемлюще раскрыта страшная история, пережитая великим певцом в военные годы, показаны его душевные, моральные и физические страдания. Ведь не по своей доброй воле Борис Романович очутился в оккупации. Гмырю, больного, бросили в Харькове перед наступлением фашистов тогдашние советские деятели, ответственные за эвакуацию харьковчан, но вместо него и его жены вывезли свою мебель...

А в дневнике № 8 — последняя запись Гмыри от 2 .07.1969, и касается она его супруги, Веры Августовны, замечательной и одаренной женщины, которую он боготворил...

1 августа 1969 года в 1 часов 0 минут Борис Романович Гмыря внезапно умер в Киеве, у себя дома, в кабинете. Случилось это почти на руках Веры Августовны. Певец отдыхал на диване, а супруга сидела рядом с ним — они обсуждали, что еще прикупить ко дню его 66-летия 5 августа. Последние слова Бориса Романовича были: «Если нет коньяка, то купим водки с перцем»...

Вера Августовна, поправив п одушки под головой мужа, вышла на кухню, а буквально через несколько минут вернулась в кабинет, чтобы выяснить что-то еще у Бориса Романовича. На ее вопрос ответа не последовало. Гмыря был уже мертв. Рядом лежал 5-й том «Тысячи и одной ночи», раскрытый на 125-й странице.

С первых дней учебы будущий певец должен готовить себя для работы в театре, научиться чувствовать характер музыкальных произведений, неустанно развивать свой музыкальный вкус. Важнейшим условием для певца, как известно, является умение владеть своим голосом. Подобно тому, как смычок виолончели, касаясь струны, рождает разные звуки, так и голос, взаимодействуя с умелым дыханием, должен рождать вокальные звуки. Звук, выходящий из-под смычка или пальца музыканта, независимо от того, протяжный он или подвижный, в равной степени должен быть выразительным. Такое условие обязательно и для человеческого голоса.

Молодой певец должен постоянно работать над словом, добиваясь точности и звучности дикции, потому что в разной окраске гласных и согласных — один из секретов вокальной выразительности. Но достигается это не механическим путем. Чтобы передать музыкальными средствами содержание произведения, нужно прежде всего глубже проникнуть в него, обдумать, что ты поешь, постигнуть замысел композитора. Только тогда придет внутреннее удовлетворение от настоящего творчества.

Творить на сцене возможно лишь тогда, когда чувствуешь себя в привычной для себя обстановке, когда ничто и никто тебя не отвлекает от музыки, создаваемого тобой образа. Пока артист учится ходить по сцене, ни о какой творческой роботе говорить не приходится. Поэтому сверхбыстрое выдвижение неподготовленных певцов на главные роли только калечит их.

СЕКРЕТ МОЕГО ИСКУССТВА

Он очень прост: все, что я делаю, я нахожу в самой музыке. Композитор пишет кровью, а мы, исполнители, как золотодобытчики, в поте лица своего должны отыскивать сокровища, припрятанные в музыке, и доносить их до людей. Талантливое музыкальное произведение — неисчерпаемый источник. Оно всегда живет, а значит, всегда ново. В нем нет ничего случайного. Мысль композитора детально продумана и точно выражена в музыке.

...Давно прошли времена, когда меломаны появлялись в театре только на песенку Герцога (опера «Риколетто» Верди), чтобы послушать верхнее до тенора или колоратуру Патти. Но, к сожалению, есть и теперь люди, считающие, что голос для певца — все, они восторгаются «итальянщиной», считая, что это и есть настоящее итальянское «бельканто». Заблуждение — не грех, но, безусловно, досадное явление. В наши дни о развитии вокальной культуры заботятся все, кто чувствует ответственность за культуру своего народа, ибо вокальная культура — могучее средство воспитания людей.

Мы знаем, какой певучий наш народ, как глубоко чувствует он музыку, особенно вокальную. Чтобы владеть сердцами таких слушателей, вокалист-профессионал должен быть на очень высоком уровне и общего развития, и, конечно же, специального. Он обязан синтезировать в себе качества певца, музыканта, актера, мыслителя-философа.

К сожалению, в подавляющем большинстве вокалисты еще недостаточно владеют своим «инструментом» — певческим голосом. Но жаловаться на то, что у нас нет хороших голосов, мы не можем. Мать-природа щедро дарит нам даже выдающиеся голоса. Видимо, воспитание голосов в музыкальных школах и консерваториях поставлено не вполне удовлетворительно.

Каким бы ни был талантливым ученик-вокалист, каким бы красивым ни был его голос, отсутствие умения владеть им не даст возможности воспроизвести и донести до сердца слушателя музыкальное произведение. Значит, все начинается сначала... В начальную школу вокалистов — музыкальное училище — нужно приглашать лучших педагогов, доцентов и профессоров, чтобы «фундамент» заложить с самого начала. Такой «фундамент» нужен не только для вокала, он необходим для общей культуры ученика. Ведь еще с давних времен известно, что в юности знания пишутся на граните, а позже — на песке.

Мы обязаны помнить, что любое искусство должно оставаться искусством, то есть жизнью, но поднятой на «градус» выше. Если же оно будет поднято еще на один «градус», то это так же плохо, как и наоборот. В первом случае говорят — «грызет занавес», во втором — «не доходит»...

Аккуратно и точно певец подводил итоги своей оперной и концертной деятельности по месяцам и годам, что впоследствии и дало возможность точно составить летопись его творческой работы. Скупо отмечены успехи и щедро — неудачи в оперных и концертных выступлениях. Хотя, по мнению слушателей, творческих неудач у Гмыри практически не было, — сам он всегда считал, что нужно и можно еще совершеннее исполнять те или иные произведения. Поэтому непрерывно работал не только над разучиванием новых произведений, но и над шлифованием уже спетых, находя все новые и новые краски, нюансы их исполнения.

Например, в дневнике под № 2 за 29 марта 1942 года певец записал: «Спектакль «Пиковая дама» П. Чайковского. Темный кошмар «неволі в своїй хаті» может быть описан тогда, когда несколько изгладится временем острота моральных оскорблений и переживаний»...

На этих словах дневниковые записи Гмыри прерываются на два года и пять месяцев, дальше 9 пустых страниц. Он намеревался со временем описать свое вынужденное пребывание на оккупированной фашистами территории Украины в 1941—1945 годах. Но так и не сделал этого.

Составители книги восполнили этот пробел документами, письмами, воспоминаниями очевидцев, в которых правдиво и всеобъемлюще раскрыта страшная история, пережитая великим певцом в военные годы, показаны его душевные, моральные и физические страдания. Ведь не по своей доброй воле Борис Романович очутился в оккупации. Гмырю, больного, бросили в Харькове перед наступлением фашистов тогдашние советские деятели, ответственные за эвакуацию харьковчан, но вместо него и его жены вывезли свою мебель...

А в дневнике № 8 — последняя запись Гмыри от 2 .07.1969, и касается она его супруги, Веры Августовны, замечательной и одаренной женщины, которую он боготворил...

1 августа 1969 года в 1 часов 0 минут Борис Романович Гмыря внезапно умер в Киеве, у себя дома, в кабинете. Случилось это почти на руках Веры Августовны. Певец отдыхал на диване, а супруга сидела рядом с ним — они обсуждали, что еще прикупить ко дню его 66-летия 5 августа. Последние слова Бориса Романовича были: «Если нет коньяка, то купим водки с перцем»...

Вера Августовна, поправив п одушки под головой мужа, вышла на кухню, а буквально через несколько минут вернулась в кабинет, чтобы выяснить что-то еще у Бориса Романовича. На ее вопрос ответа не последовало. Гмыря был уже мертв. Рядом лежал 5-й том «Тысячи и одной ночи», раскрытый на 125-й странице.

При вскрытии патологоанатом констатировал: обширный инфаркт. Второй. Первый был 10 дней назад. А Борис Гмыря ни на что не жаловался! Врачи недосмотрели или не хотели видеть неладное со здоровьем великого певца. Он проходил медицинский осмотр в «знаменитом» IV Управлении, поскольку собирался на гастроли в Данию...

Анна Принц подчеркивает: «Полной подачей дневниковых записей мы сделали первый шаг в выполнении той задачи, которую в свое время ставил себе Гмыря, но не успел ее выполнить. В письме к своему учителю вокала — профессору П. Голубеву — он писал: «Пока никакой книжки писать не имею возможности. Это я в интервью как-то сказал, что хорошо было бы написать книгу «Как я трактую произведения» и «Как над ними работаю», но сейчас некогда. Киев, 29.I.1964».

Однако певец думал и работал над составлением плана такой книжки. В архиве Бориса Романовича сохранились черновики написанных им детальных планов книги, которые мы опубликовали. Идею ее написания певец «обкатывал» и на лекциях, с которыми очень часто его просили выступить, особенно после концертов. Шлифовал таким образом свои мысли и планы, исходя как из понятия трактовки музыкальных произведений, так и интересов слушателей, их личностного видения и восприятия музыки. Такое гармоничное направление «исполнитель — слушатель» в исследовании проблем трактовки музыкальных произведений, конечно, будь оно осуществлено, дало бы очень интересный результат и привело бы к необычайным философским обобщениям.

Но этого не случилось... Потому раскрываем мы планы Бориса Гмыри с надеждой, что со временем найдутся музыковеды и напишут книгу «Как Гмыря трактовал музыкальные произведения», опираясь при этом на его план исследований, комментарии и выписки. Но, тем не менее, выход в свет дневников Гмыри отчасти компенсирует то, что так и не было написано, — книги певца «Как я трактую произведения» и «Как работаю над музыкальными произведениями». Таким образом, о том, как певец трактовал музыкальные произведения, мы, к счастью, имеем возможность не только слышать в записях на пластинках и CD, но и видеть в планах его книги, а как он работал — узнать из дневниковых записей».

Обладая хорошим журналистским даром, Борис Романович так написал дневники, что они читаются как захватывающий роман. Если простому читателю они интересны как литературное произведение, то для певцов, артистов и деятелей культуры дневники полезны своей формой и содержанием, а для журналистов и искусствоведов — богатейшим материалом для исследований и философских размышлений. Это правдивая и всеобъемлющая летопись творческой деятельности и жизни гениального певца, которая раз и навсегда расставит все точки над «і» в его великой, трагической и необыкновенной судьбе.

Кроме того, дневниковые записи певца — это богатейший источник информации о многих культурных, политических и социальных событиях советского общества, оказавших огромное влияние (как правило, трагическое) на судьбу государства, людей, отразившихся в музыкальных, литературных и художественные произведениях. Будущему певцу-артисту, может быть, тоже захочется последовать примеру певца и вести свои дневники. Учиться у такого человека, как Борис Романович Гмыря, нужно и полезно. Конечно, если это вдумчивый и ответственный читатель, особенно артист-певец.