Трагедия Бабьего Яра

Название урочища Бабий Яр на тогдашней окраине Киева, теперь известное всему миру, на первом этапе (1943 — 1966 гг.), когда еще «не было разрешено было быть смелыми» (по словам З.С. Паперного), спасли от забвения несколько человек. Прежде всего следует назвать имена Ильи Эренбурга, Василия Гроссмана и Льва Озерова, составителей и авторов «Черной книги» (1946 г.), изданной во многих странах; Виктора Некрасова, напечатавшего в «Литературной газете» 10 октября 1959 г. в «Йом Кипур» (Судный день) статью «Почему это не сделано?»; Евгения Евтушенко, опубликовавшего 19 сентября 1961 г. в «Литературной газете» стихотворение «Бабий Яр» («Над Бабьим Яром памятников нет...»), которое сразу же стало знаменитым; Дмитрия Шостаковича, автора Тринадцатой симфонии, ставшей «первым звучащим памятником Бабьему Яру» (1962 й,на слова Е. Евтушенко) и Анатолия Кузнецова, автора романа-документа «Бабий Яр» (1966),однако фигуры неоднозначной и со всеми оговорками.

15 августа этого года в ЦДЛ состоялся вечер Евгения Евтушенко, посвященный скорбной дате — 65-летию трагедии в Бабьем Яру. В выступлениях Е. Евтушенко и президента фонда «Всемирного форума Памяти Холокоста» В. Кантора прозвучали все упомянутые имена первооткрывателей этой трагической темы, кроме имени Виктора Некрасова. Как быстро все забывается... «Теперь не время помнить, — говорил Шуйский в «Борисе Годунове» Пушкина. — Советую порой и забывать».

Между тем, автор «В окопах Сталинграда» был не только одним из первооткрывателей этой темы, он более 15 лет боролся за увековечение памяти жертв трагедии в Бабьем Яру, вплоть до своего отъезда в вынужденную эмиграцию в сентябре 1974 года. Бабий Яр, по словам близкого друга писателя А.С. Берзера, стал «частью собственной жизни Некрасова — личной, общественной, гражданской и писательской». Именно благодаря Некрасову удалось спасти это страшное место от полного уничтожения и забвения.

Он собирал материалы для книги об этой трагедии еврейского народа. Он писал об этом в статьях, книгах, в официальных письмах, адресованных в партийные органы. Он был организатором легендарного митинга в Бабьем Яру в 1966 г., приуроченного к 25-летию трагедии, на котором, кроме самого автора книги «В окопах Сталинграда», выступили украинские писатели И. Дзюба, Б. Антоненко-Давидович и другие.

По приглашению Некрасова на митинг из Москвы приехали его друзья, писатели и правозащитники — В. Войнович, Ф. Светов, П. Якир. Митинг снимала группа украинских кинематографистов во главе с Г. Снегиревым и Р. Нахмановичем.

Некрасов вспоминал об этом митинге: «Люди плакали, было много цветов. Я сказал несколько слов о том, что здесь должен стоять памятник. Потом выступил Дзюба с хорошей, умной, горькой речью, что пора положить конец взаимной нелюбви украинцев и евреев, что это позор. Слышно было плохо, никаких микрофонов у нас не было... Потом появилась милиция и всех весьма вежливо, но разогнала. То, что сняли киношники, у них отобрали. И никто этого так и не увидел».

Гелий Снегирев в своих книгах «Роман-донос» и «Автопортрет 66», рукописи которых удалось вырвать из архива КГБ и опубликовать только в 90-х годах, подробно описал историю этого так называемого сионистского сборища.

В книге о Киеве «Записки зеваки» (1975), написанной сразу же после отъезда в эмиграцию, Некрасов вспоминал: «Бог ты мой, сколько раз мне вспоминали этот Бабий Яр. И у бесчисленных партследователей, с которыми свела меня судьба, и на парткомиссиях, и на бюро райкомов, горкомов, обкомов... «Расскажите, что у вас там произошло в Бабьем Яру!» — «А ничего не произошло, просто я сделал то, что должны были сделать вы — райкомы, горкомы, ЦК — в день 25-летия гибели ста тысяч, как вы теперь говорите, «советских граждан», прийти и сказать то, что вместо вас сказал я: будет здесь памятник! Что сказал Дзюба: пора положить конец этой позорной вражде. Вы не пришли — не захотели, забыли — пришли и сказали мы...»

Между тем этот митинг снимали не только украинские документалисты, его снимала также и киногруппа из «Моснаучфильма».

Это детективная история. Через 40 лет я разыскал некоторых участников этой группы. Оператор этой группы В.Л. Лунин мне рассказал, что группа снимала фильм для заграницы о жизни евреев в СССР по заказу Израиля и АПН, и в этот день, 29 сентября, он снимал митинг в Бабьем Яру. Снятые московской группой материалы никто не изымал, они были переданы на московское телевидение, но фильм не был смонтирован; сначала сложные переговоры с заказчиками, а затем вскоре началась Шестидневная война. Может быть, материалы для этого несостоявшегося фильма попали в Израиль или в Норвегию, куда уехал режиссер фильма Р. Гольдин? Их нужно искать... Лунин снимал также и выступление Некрасова на митинге, но эти эпизоды не сохранились.

Некоторые эпизоды митинга: стена еврейского кладбища с плакатом на русском языке и языке идиш, выступление Д.М. Проничевой, одной из немногих спасшихся из этого ада, попала в другой фильм «Мы здесь родились» (сценарий Б.С. Шейнина), но эта детективная история требует отдельного рассказа и дальнейших поисков.

...17 января 1974 г. в киевской квартире Некрасова был произведен обыск, который длился почти двое суток — 42 часа. У него было изъято много рукописей, книг, журналов и различных предметов (пишущая машинка, магнитофон, фотоаппараты и фотоальбом), которые были уложены в семь льняных мешков. В протоколе обыска под № 44 указано: «Альбом для фотографий в полиэтиленовой обложке белого цвета: 24,5 х 17,3 х 1,5 см, на лицевой стороне которого от руки красителем черного цвета виден (?) текст «Бабий Яр». На первом листе альбома наклеена вырезка текста В. Некрасова под заголовком «Почему это не сделано?» На 15 листах фотоальбома приклеены фотографии пейзажей окраины города и снимки кладбищ с поваленными памятниками. В конце альбома вложено 15 фотографий с аналогичными кладбищенскими пейзажами». И далее приписка: «Альбом с фотографиями находился на нижней полке книжного шкафа в рабочем кабинете».

Что можно добавить к этому бездушному протокольному и малограмотному описанию важного документа, сделанному рядовым сотрудником КГБ?

Об этом сам Некрасов написал в статье-памфлете «Кому это нужно?», написанном незадолго до отъезда в эмиграцию: «У меня унесли недописанную еще работу — небольшую, но очень важную для меня — о Бабьем Яре, о трагедии 1941 года, о том, как сровняли после войны с берегами овраг глубиной в 40 метров, замыли его и чуть не забыли, а потом на месте расстрела поставили скромный камень... И вот рукопись унесли, и альбом с моими фотографиями Бабьего Яра на всех этапах его замывания тоже унесли. И пленку тоже...»

Через много лет я запросил СБУ о судьбе изъятых у Некрасова материалов и книг. Мне официально ответили, что все сожжено. Но я не верю этому ответу, так как неожиданно стали выплывать некоторые рукописи писателя, изъятые у него при обыске.

Тема Бабьего Яра не оставляла Некрасова и после отъезда его в эмиграцию. Он к ней возвращался в статьях и в книгах, в выступлениях на «Радио Свобода» и в различных интервью для печати.

29 сентября 1976 года, в 35-ю годовщину трагедии в Бабьем Яру, Некрасов приехал в Израиль и выступил с речью на траурном митинге в мошаве Альмагор на Голландских высотах. Об этом он писал в книге «Взгляд и нечто».

В рабочем кабинете писателя в Париже над письменным столом всегда висела большая панорамная фотография, запечатлевшая отроги Бабьего Яра (этот снимок сделал он сам), и маленькая фотография памятника жертвам трагедии, установленная уже после его отъезда из Киева в 1976 году, к которому он отнесся резко отрицательно. Этот «величественный» монумент из 11 фигур не устраивал его прежде всего по образному решению и потому, что он не соответствует самой сути трагедии, а также и потому, что он находится на значительном расстоянии от подлинного места расстрела. К тому же в названии монумента тогда не упоминались евреи — официально он называется «Советским гражданам, и военнопленным солдатам и офицерам Советской Армии, расстрелянным немецкими фашистами в Бабьем Яру» — и только в 1991 году у его подножия были добавлены две таблички на идише и на русском языке.

К сожалению, Некрасов не смог восстановить изъятую у него рукопись о Бабьем Яре.

Здесь публикуется малоизвестная статья Некрасова «Бабий Яр, 45 лет», написанная за год до смерти и впервые напечатанная в газете «Новое русское слово» (Нью-Йорк, 28 сентября 1986).