«У него болела душа»

Гениальный актер, кинорежиссер и сценарист оставил нам в наследство 34 роли в кино, 9 сценариев, две режиссерских работы. О нем легендарный режиссер Сергей Параджанов сказал: «Я не знаю более национального народного гения... До него это был Довженко». У Ивана Васильевича было множество поклонников, хотя Миколайчук не имел звания народного артиста и Шевченковскую премию он получил посмертно, потому что творил во времена советской Украины и всю свою жизнь носил клеймо «неблагонадежного». Воспоминаниями об Иване делятся с читателями «Дня» супруги, известные актеры-заньковчане Таисия Литвиненко и Федор Стригун, которых судьба тесно соединила с прославленным буковинцем не только в творчестве, но и дружескими отношениями.

ЖЕЛТОЕ МОРЕ... ОДУВАНЧИКОВ

— Очень жаль, что Ивана уже не вернуть, — призналась Таисия ЛИТВИНЕНКО. — Как не вернуть нашу молодость, совместные ужины с «фасолькой и чесночком», наши песни и разговоры до утра...

Помню: Черновцы, весна... Все цветет — белым-бело, Иван Миколайчук снимает фильм «Такая поздняя, такая теплая осень». Мы выехали на натуру в Чорторыю (это родина Миколайчука — Кицманский район Черновицкой области), а там все изобилует цветами, цветут одуванчики. Такое желтое море. Наконец, художники нашли несколько «голых» кустов шиповника, и все обрадовались: вот и «осень». Мы начинаем на них цеплять ягоды шиповника, чтобы снять один эпизод: встречались отец и дочь. Руки все исколоты колючками, но мы страшно довольны, особенно наш маленький сынок Назарка. Он тоже «работал» над «осенью». И еще... Иван любил, чтобы на съемки приезжало много актеров. Тогда его буйная фантазия «работала» с наибольшей силой, тогда снимали самые красивые, совершенные, содержательные эпизоды фильма...

ЧЕРЕШНИ-СЕРЕЖКИ

— «Вавилон ХХ». Кинопробы. Я приехала в Пирогово, под Киевом, там находится Музей национальной архитектуры и быта под открытым небом. Уже дозрели первые черешни. У меня сцена с партнером Лесем Сердюком. Он утвержден на роль сельского сердцееда, и у меня с ним «любовная сцена». Поставили камеры. Я и нацепляла черешни за уши, словно сережки, кораллы. В течение всей сцены Лесь губами снимал их с меня и потихоньку жевал, между тем ощупывал меня взглядом, а глаза у Сердюка такие черные, похотливые и красивые... Одним словом, вышла очень красивая сцена, а моя Явдошка, «которая любит жизнь и красивых парней», тоже вышла удачной. Иван утвердил меня на роль. Я считаю, что «Вавилон ХХ» — один из лучших фильмов Миколайчука.

Музыку к своим фильмам Иван подбирал сам, а мои любимые эпизоды из «Вавилона XX» сняты в селе, что в 40 км от Киева. Оно стоит на семи холмах и имеет старую деревянную церковь. Кстати, в том селе Иван купил себя хату, и мы свободное от съемок время проводили там. В фильме она также есть. Это хата Мальвы. Так вот, мои любимые эпизоды — это сцены, когда Мальва носит ребенка, а Иван руками делает теневые игрушки на стене; когда Иван-философ и Мальва танцуют дойну; когда в кресте, сделанном во льду на пруду, плавают два лебедя. Большой содержательный нюанс! Ведь «Лебединая стая» В. Земляка стала основой этого фильма. А мы с Миколайчуком, собственно, на съемках этой картины близко познакомились, хотя первая наша встреча была, когда он приехал во Львов и пригласил моего мужа (Ф. Стригуна) на роль побратима в картине «Пропавшая грамота». Эта лента для меня особенно памятна, потому что именно тогда, в мае 1972 года, я родила сына Назара. А когда Назарчик подрос, то Иван подарил ему часы «Слава», которые останавливаются, если к ним прикоснется кто-то чужой... Знаете, Миколайчук любил делать подарки. Так, нашему старшему сыну — Юрию — он подарил барометр для измерения атмосферного давления.

МЕЧТЫ-СНЫ-ФАНТАЗИИ

— Иван любил снимать в своих картинах украинских актеров, — продолжает Т. Литвиненко. — В «Вавилоне ХХ» это Бронислав Брондуков, Иван Гаврилюк, Раиса Недашковская, Федор Стригун, Лесь Сердюк... А еще Миколайчук был интересным рассказчиком и всегда делился своими мечтами-снами-фантазиями. В его снах-мечтах обязательно должен быть белый конь с роскошной гривой. Конь летел по небу, а Иван стоял на ржаном поле и звал его. А когда конь спускался к нему, они соревновались в скорости, побеждали оба. Я любила слушать, когда Миколайчук начинал фантазировать. Когда в доме Ивана после хорошего ужина слушала его, закрыв глаза, часто представляла себе, как он в следующем фильме будет снимать своего белого коня. Но так и не дождалась... а Миколайчук не дождался этого счастья — когда его талант понадобится украинскому кино. Теперь этого «кина», как говорил Иван, — нет! А в «Вавилоне XX» был черный конь, потому что белого искали, но так и не нашли, а жаль!

Ивану многое не удалось сделать! Я очень сожалею, что он не снял свою мечту — «Украденное счастье» по И. Франко. Фильм, по его замыслу, должен был начинаться с детской игры... Дети играют в Анну, Николая, Михаила! Думаю, это было бы очень интересно! Не удалось! Не разрешили! Только он один знал, как это должно быть, как это снять.

Иван Миколайчук любил снимать детей. В «Вавилоне ХХ» у моей Явдошки было 12 детей, среди них снялись сыновья Брондукова и Ольги Матешко. Наш сын снялся в роли бродячего музыканта в фильме «Пропавшая грамота», а его маленькая племянница — в фильме «Такая поздняя, такая теплая осень», в сцене, когда отец вывозит в «Гамерику», словно маленькую богиню, свою доченьку на сером воле. А она в народной одежде плывет по снегу, покидая Украину навсегда...

В его фильмах животные говорили, вздыхали, бунтовали, мечтали, влюблялись. Озвучивал их сам Иван Миколайчук.

А еще... аисты... Это его любимые птицы. Помню: вспаханное осеннее поле под Черновцами. Черная пашня, а на ней — розовые аисты, потому что подсвечены осенним заходящим красным солнцем. Птицы важно ходили по пашне перед отлетом в теплые края. Несмотря на то, что быстро темнело, операторы успели снять это чудо, но не удалось снять их, как хотелось. Аисты улетели в теплые края. А через несколько лет за аистами улетел и Иван (3 августа 1987 г.). Миколайчук был одним из самых красивых и самых талантливых актеров, сценаристов и режиссеров. У него болела душа... и она не выдержала. Где-то там, далеко-далеко, он заканчивает свое «Кино»...

«ЛЕГКОГО ХЛЕБА НЕ ИСКАЛ, ЗА ДЛИННЫМ РУБЛЕМ НЕ ГНАЛСЯ»

— Говорить о Миколайчуке и трудно, и легко, — признается Федор СТРИГУН. — Трудно, потому что его нет среди нас, а легко потому, что Иван у меня и сейчас перед глазами (со всеми своими болями и радостями). Мы с Миколайчуком оба окончили Киевский театральный институт им. И. Карпенко-Карого. Только он поступил, когда я завершил учебу. Впервые как коллеги встретились в 1968 году на фильме «Анничка», а снялись вместе в шести картинах. Подружились сразу. По-видимому, из-за общности интересов и мыслей. А еще песни... Много мы вдвоем пели. Иван Васильевич знал множество песен. Я начинал какую-то, он сразу же подхватывал. Начинал он — подхватывал я. На съемках, во время перерыва или каких-то задержек, мы шли петь в лес или в поле. Голос Иван имел несильный, но глубокий, душевный. Очень любил, когда пела его жена Маричка с Ниной Матвиенко и Валей Ковальской. Когда это трио собиралось у них дома, он совершенно менялся, советовал, как лучше петь ту или иную песню. Вот песня «Розпрягайте, хлопці, коней!» Усе ее знают, усе поют. Но не так, как ее интерпретировал Иван Васильевич в фильме «Пропавшая грамота». Он утверждал, что украинская песня не может начинаться без «ой». Девчата спорили, а он таки их убедил, и в фильме песня начинается именно так.

Миколайчук был мудрым философом. Но его мудрость не книжная, а, скорее, от общения с людьми. Он мог иногда рассказывать о знакомых, родственниках. И сколько в его рассказах было любви, юмора, теплоты!

Двери Ивановой квартиры в Киеве почти не закрывались. Приезжали земляки, односельчане. На улице к нему подходили люди, знакомились. Миколайчук всем давал свой адрес, телефон. Принимая гостей, любил делиться своими планами. Помню, как он рассказывал о фильме «Белая птица с черной отметиной» — не один вечер, не два и не три. И каждый раз по-другому. Фантазировал, дорисовывал, дописывал. Фантазию имел буйную...

В жизни не все было легко. Тяжелые ситуации были в его жизни. Не все удавалось сделать так, как хотел... Но окольными путями не шел. Легкого хлеба не искал, за длинным рублем не гонялся! Берег честь художника. Мысли свои выражал прямо. Не терпел лжи. Его разговоры всегда были творческими. В них он создавал сюжеты, образы.

Почти в тридцати фильмах Иван Миколайчук или выступил в главной роли, или был автором сценария. Остались сценарии, которые не дождались экранизации, несыгранные роли... Конечно, жаль, что Иван Васильевич не сыграл в фильме «Тарас Бульба». Осталась не сбывшейся мечта о роли Довбуша. Не поставил картину по лирико-романтической повести Гната Хоткевича «Каменная душа»...

«ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО КУПИТЬ ЗДОРОВЬЕ, НО ЕГО НЕ КУПИШЬ»

— Когда я приезжал в Киев и заходил к нему, то мы могли целую ночь говорить. Должен был приступить к «Небылицам об Иване Калите». Об этом сценарии я знал шесть лет. Как долго это тянулось... Волнующая его заявка и сценарий о женщине, которая живет в Америке и потеряла память. Опять тема человеческой судьбы...

Иван очень любил свой край — Буковину, Карпаты. И утверждал, что все начинается с Карпат! Бывало, услышим какую-то новацию, а Миколайчук обязательно скажет: «У нас в Карпатах это уже было».

Виделись мы последний его год часто. Когда приходил к нему домой, меня всегда встречал Тарасик, их сынок, и кричал: «Ой, дядя Стригун приехал!» Это было мне очень приятно... И Маричка — очень хорошая хозяйка... В последнюю нашу встречу Иван Васильевич был настроен по-боевому. Сценарий утвержден. Уже запущен фильм. И, как сказал Иван, «осталось только купить здоровье, но его не купишь»... Мы все знали о его болезни, но не знали, что конец так близок. Смерть Миколайчука была неожиданной...

На Киевской студии им. А. Довженко его все очень любили. Правда, были и такие, которые завидовали, но это другой разговор. Для всех Миколайчук был близким человеком. И в последний путь мастера провожала вся студия, все почитатели его таланта. Хор имени Г. Веревки пел любимые песни Ивана. Похоронили Миколайчука на Байковом кладбище, рядом с Владимиром Денисенко, режиссером фильма «Сон», где так ярко вспыхнул талант Ивана. А там недалеко — Леонид Быков. Все они были большими друзьями. Помню, говорил Иван: «Хочу, как меня будут хоронить, чтобы дождь шел, такой дождь, чтобы никто ничего не говорил. Потому что как начнут над могилой врать»... И таки пошел дождь, сильный дождь.

Иван Васильевич был Художником с большой буквы во всех проявлениях! Писал стихи, рисовал. Работать мог и в театре, и в кино, и на любой другой художественной ниве. Но его земной путь оказался коротким. Впрочем, остались его фильмы и наша память о выдающемся мастере, который вписал свою яркую и интересную страницу в историю украинского кинематографа!