Урок Владимира Крайнева

С каждым годом все больше и больше фестивалей, посвященных академической музыке, проходят в нашей столице; но отличие Международного музфорума «Владимир Крайнев приглашает» от других в том, что каждый его концерт — неповторим, и если уж маэстро приглашает, то это значит, что его гости — лучшие из лучших музыканты и певцы.

На протяжении недели в Национальной филармонии Украины меломаны наслаждались искусством таких известных в мире музыкантов, как виолончелист Александр Рудин, скрипач Александр Тростянский (Россия), пианистка Нелли Акопян-Тамарина (Великобритания), певцы Виктория Лукьянец (Украина — Австрия) и Тарас Штонда (Украина). Молодые, но уже титулованные пианисты, ученики Владимира Крайнева: Денис Прощаев, Илья Рашковский, Хисако Кавамура и совсем юная 11-летняя Элизабет Браус также показали высокий класс мастерства. Порадовали киевлян и прославленный струнный квартет имени Шостаковича, а также Национальный симфонический оркестр Украины под управлением Владимира Сиренко и Симфонический оркестр Национальной филармонии Украины под управлением Николая Дядюры. А хор «Кредо», которым руководит бывший воспитанник Мукачевской хоровой школы Богдан Плиш, стал для многих настоящим открытием. Конечно же, внимание публики, не пропускавшей ни одного музыкального вечера фестиваля, было приковано к его главному герою — Крайневу. Из восьми концертов Владимир Всеволодович участвовал в четырех и уже в который раз поразил своих поклонников новым взглядом на уже знакомые классические шедевры, а темпераменту, его личностному «прочтению» музыкального текста и молодым не мешало бы поучиться.

— Владимир Всеволодович, было заметно, что, сидя за роялем, вы иногда мимикой показываете неудовольствие. Что бы это значило?

— Я недоволен роялем. Это совсем не тот инструмент, который я выбирал в Гамбурге (для Национальной филармонии Украины по просьбе администрации в 1996 году Крайнев выбрал три рояля марки «Стейнвей». — Авт. ). Рояль, за которым мне пришлось выступать, уже старенький. Он кричит «криком», и его нужно менять. За 12 лет инструмент износился. Поэтому я не получал удовольствия от соприкосновения с роялем... Впрочем, мой педагог Генрих Нейгауз говорил: «Нет плохих роялей, а есть плохие пианисты».

— К огорчению ваших поклонников в прошлом году в Киеве фестиваль «Владимир Крайнев приглашает» не проводился. Опять денег не хватило на музыку?

— Фестиваля не было, так как у меня не оказалось ни одного дня свободного времени. Я заседал в жюри в трех конкурсах. Первый — в Гонконге, проведенном впервые, под председательством Владимира Ашкенази. Второй — Конкурс им. Шопена в Варшаве. И третий — конкурс в Шанхае. Но зато есть чем похвалиться. В Гонконге первую премию получил Илюша Рошковский. А еще, впервые за всю историю Шопеновского конкурса, третью премию получил корейский мальчик, мой ученик Лим Дон Мин. Он сначала учился у Малинина, потом — у Наумова, а после — уже у меня. Но все это в целом школа Нейгауза.

— Фактически каждый год ученики вашего класса в Высшей школе музыки и театра Ганновера становятся лауреатами самых престижных международных конкурсов. Кто еще из ваших воспитанников порадовал вас?

— Японская пианистка Хисако Кавамура, которая уже 10 лет — моя ученица. За эти годы она завоевала шесть премий. Последняя ее победа была в сентябре на одном из самых престижных соревнований пианистов — Конкурсе ARD в Мюнхене, где Денис Прощаев четыре года назад завоевал первую премию, Хисако Кавамура завоевала второе место.

— А как успехи у Маши Ким (Севастополь), которая ныне учится у вас в Ганновере?

— Маша готовится ехать на конкурс в Китай. Недавно она завоевала вторую премию (первую никому не дали) на знаменитом Конкурсе им. Марии Каллас в Греции.

— Владимир Всеволодович, когда принимаете в свой класс ребенка, вы всегда безошибочно чувствуете, что из него получится хороший пианист? Или бывает такое, что вы душу вложили в ученика, а он вас подвел?

— Безусловно, такое случается. Это участь педагога. Но время тратить нужно на всех учеников без исключения, иначе ни из кого ничего путного не вырастет. Зато, поверьте, какое большое удовольствие я ощущаю, когда молодой музыкант превращается в мастера. Например, Денис Прощаев. Он не был гениальным ребенком, но очень хотел учиться. Денис терпел от меня очень много замечаний в процессе занятий, но я доволен результатом. Прощаев вырос в уникального музыканта, у него блестящая карьера. Я горжусь тем, что из моего класса вышло много замечательных пианистов. Никого я не подмял под себя, дал каждому идти своим путем.

— Значит ли это, что вы из любого своего ученика можете сделать хорошего музыканта?

— Натаскать можно и слона, но чудес не бывает. Перед тем как взять в свой класс, я прослушиваю ребят, смотрю, есть ли у них потенциал, смогут ли они оправдать мои чаянья. Ко мне приходит молодежь 17-летняя и старше. В этом возрасте их можно многому учить. Недавно я попробовал брать на учебу младших детей. В Ганновере при Высшей школе есть еще что-то типа Центральной музыкальной школы в Москве (ЦМШ) для одаренных детей. Там у меня занимаются трое детей 15 — 16 лет.

— А когда вы начинали учиться, кто раскрыл ваш талант?

— Талант — не талант... А слух и чувство ритма я имел действительно идеальные. Моим первым педагогом в Харьковской центральной музыкальной школе стала Марья Владимировна Итигина. Потом я продолжил учебу в Московской ЦМШ с 9 по 11 классы у Анаиды Степановны Сумбатян. Кстати, 20 ноября ей бы исполнилось 100 лет. Мы, ее ученики, решили собраться в этот день в Москве и отметить юбилей этого прекрасного педагога. У Сумбатян учились выдающиеся теперь пианисты: Давид Ашкенази, Нелли Акопян, которую я пригласил на фестиваль (Сумбатян — единственная, у кого были два лауреата первой премии Конкурса им. Чайковского — Ашкенази и я). Затем я учился в Московской консерватории (класс Нейгауза).

Вы знаете, я считаю, что талант во мне открыла мама. Она очень музыкальный человек. Симфоническую музыку знает лучше, чем я. Она слышала, как я пел, потом ей сказали, что у меня замечательные подушки на пальцах и из меня может получиться хороший скрипач. Но мама решила, что лучше учиться не на скрипке, а на фортепиано. Моя мама — уникальный человек, абсолютно не вундеркиндовая мама, всегда была ко мне строга, без намеков, что я какой-то избранный ребенок. С мамой я всю жизнь провел. Ныне ей 87 лет, но на ней держится весь наш дом. Потому что Таня (супруга Крайнева Татьяна Тарасова, известный тренер фигуристов. — Авт. ) очень занята и в Ганновере появляется редко. В нашей семье постоянные встречи и расставания. Сначала Татьяна работала в США. Теперь она в Москве является главным консультантам сборной России по фигурному катанию. Таня курирует телепроект «Танцы на льду» — это когда профессиональный фигурист выступает в программе в паре с каким- либо известным артистом или музыкантом.

— А Татьяна Анатольевна вас не пыталась на коньки поставить, чтобы и вы выступили в «звездном дуэте»?

— Нет! Еще в детстве я научился кататься на коньках. Но однажды пришел в дом к приятелям, у которых была дочь старше меня, и увидел ее пальцы, разрезанные коньком. Тогда я понял, что кататься на коньках — не мое, так как уже с третьего-четвертого класса я знал, что свяжу свою жизнь с фортепиано. Я забросил коньки и не думал, что когда-нибудь они вновь появятся в моей жизни (до встречи с Татьяной). Мы женаты уже 28 лет. Из-за работы видимся редко. Ежедневно перезваниваемся по телефону. Недавно жена провела полтора месяца со мной в Ганновере. Но я работал, как вол. Таня жаловалась: «Зачем я приехала, если тебя целый день нет дома?» Две недели в сентябре пробыли на даче под Москвой. Я не играл и никого не слушал. Мы наслаждались возможностью побыть вместе. После Киева еду в Китай на конкурс, потом — в Японию, затем — в Москву...

Нашу семью объединяет любовь к музыке и к фигурному катанию. Я с интересом смотрю « Танцы на льду» — как здорово выступают артисты в дуэте с фигуристами, но у меня желания посоревноваться таким образом не возникает.

— Владимир Всеволодович, физическая нагрузка, которую выдерживает концертирующий пианист, очень велика. Откройте секрет, что нужно делать, чтобы постоянно быть в хорошей исполнительской форме?

— Когда-то в юношестве я профессионально занимался большим теннисом. Но Нейгауз запретил, так как боялся, что я руку перетяну. Ныне я научился концентрироваться на выступления. Теперь играю гораздо меньше, чем раньше (давал по 100 концертов в год, а теперь лишь 25).

— Ничего себе меньше — ведь это по два концерта в месяц!

— Бывает и по четыре, как на фестивале в Киеве.

— Вы выпускаете в свет множество пианистов. Этих молодых людей настраивают на мировую карьеру. Но не все такие удачливые, как Денис Прощаев. Пианисты — это «штучный товар». А ежегодно консерватории выпускают все новых и новых музыкантов. Куда их девать?

— Куда их девать — это огромная проблема. Только в моем классе учится 28 человек, не считая Игоря Четуева, который занимается в аспирантуре. Востребованность музыкантов — непростой вопрос. Не все могут реализоваться как пианисты, и многие вынуждены переквалифицироваться. Кто-то занимается компьютерными технологиями, а кто-то аккомпаниатором, то есть каждый зарабатывает на хлеб насущный, как умеет. Поэтому многие музыканты пытаются уехать за рубеж, там эта профессия больше ценится, чем в СНГ. Увы, таковы нынешние реалии...

— Вы сказали, что вскоре отправляетесь на музыкальный фестиваль в Японию. Это будут концерты и мастер-классы?

— Проведу мастер-классы. Четыре лауреата (Конкурс юных пианистов Владимира Крайнева в Харькове) плюс Илья Рошковский будут выступать в концертах. Фестиваль в Йокагаме — один из самых престижных в мире. Мне очень приятно, что мои ученики выступят на нем. Юко Ямаоко, член жюри харьковского конкурса, давно приглашал приехать в Японию, но все что-то мешало. Вот только жаль, что из- за этой поездки мы опять с Татьяной не увидимся.

— Владимир Всеволодович, а почему на этом фестивале не выступал ваш ученик, успешный молодой пианист Игорь Четуев?

— Он выступает в Англии, много гастролирует. Недавно Игорь женился на россиянке Лене Бобровских. Кстати, она тоже пианистка, получила на моем конкурсе первую премию, когда ей было 12 лет. Но она не концертирующий музыкант, а может играть в ансамблях. Пока Лена решила посвятить себя семье, а не выступлениям.

— Как вы считаете, сейчас престиж пианистов в мире поднялся или, наоборот, опустился по сравнению, скажем, с советскими временами?

— Есть замечательные пианисты. Их много, а вот выдающихся, к сожалению, нет. Я имею в виду молодых. А из старшего поколения жива еще Марта Аргерих. Увы, Вова Ашкенази почти не выступает. Играет еще Баренбойм — это мое поколение. А среди молодежи пока подобных мастеров я не вижу.

— А своих учеников вы выдающимися пианистами не считаете?

— Я жду и с волнением наблюдаю, как они растут.

— Но ведь вы же сами говорили про Илью Рошковского, что «когда он играл музыку Баха — это был разговор с Богом». Разве такого пианиста не следует назвать выдающимся?

— Сегодня Илью Рошковского можно сравнить с алмазом, который еще требует огранки, чтобы стать бриллиантом.

— Владимир Всеволодович, что, по-вашему, выдающийся пианист?

— Талант плюс стабильность и человеческое развитие, чтобы не застрять, не засохнуть.

Владимир Крайнев глазами учеников и коллег:

— Большая редкость, когда соединяются большой талант: исполнительский и педагогический — так, как у Владимира Всеволодовича, — подчеркнул крайневский ученик, лауреат международных конкурсов Игорь Прощаев (Украина — Германия). — Крайнев умеет развивать творческую индивидуальность музыканта. Он единственный педагог, у которого нет штампов. Слушая его игру, я каждый раз учусь чему-то новому... Когда я играю, то пытаюсь в каждом произведении передать музыкальный образ, написанный композитором.

— Его руки и его способности как музыканта вызывают у меня добрую зависть, — призналась лауреат международных конкурсов Нелли Акопян-Тамарина, соученица Крайнева (Великобритания). — У Владимира нет никаких пианистических проблем. Крайнев всегда играет с такой легкостью, что дух захватывает. Владимир — большой музыкант! Он постоянно в творческом горении и поиске. Многие лауреаты первых премий престижных конкурсов после четырех-пяти лет куда-то растворяются. А Володя с каждым годом все виртуознее становится, постоянно работает над собой как музыкант. Крайнев — профессионал экстракласса. В его возрасте (62 года) многие музыканты уже устали выступать, а Владимир играет с такой страстью и виртуозностью, что может дать фору любому молодому пианисту.