В ожидании подарков

Как только речь заходит об украинском кино, сразу же возникает слово «кризис». Стоны и плачи о судьбе национальной кинематографии стали чем-то вроде риторической фигуры, привычного фона для любых разговоров об экранном искусстве. Однако внимательный наблюдатель мог бы отметить, что в последний год все эти ламентации стали чуть тише. То ли все уже смирились, то ли просто интересные события стали происходить в других областях, в том числе удаленных от культуры; однако, в любом случае, неплохо бы все же посмотреть, что произошло в уходящем году в нашей кинематографии, есть ли вообще надежда на выход из многолетнего тупика.

Спору нет, наличие таланта у режиссера (актера, оператора) напрямую от денежных вливаний не зависит. Но кинематограф — это, в любом случае, производство, сплошной цех. Даже в съемки коротенького фильма вовлечено несколько специалистов совершенно разных профессий. И если любое звено этой цепочки выпадает — фильма нет. Кроме того, киноиндустрия как таковая состоит из двух равнозначимых вещей: кинопрокат и собственно производство (съемки, озвучение, монтаж и т. п.). Чтобы понять, как обстоят дела с первым, а особенно — со вторым, стоит заглянуть в историю.

В советское время, даже в хаотические перестроечные годы Украина была одним из наиболее активных производителей кино, уступая разве что Российской Федерации. Фильмы, сделанные на нашей территории, собирали многомиллионные аудитории. Среди них — столь замечательные картины, как «Опасные гастроли» (1970 г.) и «Вертикаль» (1967 г.) с Владимиром Высоцким в главных ролях — их посмотрели 36,9 и 32,8 миллиона зрителей соответственно; боевик «Отряд особого назначения» (1980 г., Одесская киностудия, 36,3 миллиона), знаменитые «Аты-баты, шли солдаты» (1977 г., студия имени Довженко, 35,8 миллиона) и «Королева бензоколонки» (1963 г., студия имени Довженко, 34,3 миллиона).

По сути, на нашей территории работало три мощных кинофабрики — имени Довженко, Одесская и Ялтинская. Причем последние две пользовались особой популярностью. Группы со всего СССР приезжали летом на Черноморское побережье, чтобы совмещать приятное с полезным. Не счесть, сколько там было снято романтических комедий и костюмированных мелодрам. И всю эту роскошь было где посмотреть — кинотеатры имелись в каждом районе.

Однако в фундаменте этого процветания таился серьезный изъян. Производство — от и до — регулировалось госзаказом. Государство, и оно одно, решало — через Министерство культуры, кому и сколько выделить средств, когда фильм должен быть сдан и выпущен на экраны. Кинопромышленность была настолько жестко привязана к заказу, что, когда государство оказалось не в состоянии выполнить свои обязательства, — обрушилось и производство. Соответственно, так же «лег» и прокат, ибо система закупки фильмов — также доселе централизованная и монополизированная — ушла в небытие. Если в 1977 году посещаемость кинотеатров по территории СССР в пересчете на все население составляла 19,2 раза в год (причем шли на фильмы отечественного, советского производства), то к 1992-му эта цифра составила 12 раз, после и вовсе упала до круглого и неопровержимого нуля. Голод на кинозрелища удовлетворялся за счет дешевых видеосалонов, где крутили плохие пиратские копии западных фильмов, и телевидения, показывавшего все те же, краденые, по сути, копии.

Катастрофа произошла с бесхозными, в общем-то, студиями — уникальное оборудование пришло в негодность или же было разворовано, часть площадей отошла в аренду фирмам, не имевшим отношения к культуре, остальное пространство пришло в запустение. Студия имени Довженко вообще стала походить на помесь свалки и города, пережившего бомбежку. Все, кто туда захаживал хотя бы единожды, вплоть до самого недавнего времени, натыкались на стаи бродячих собак и практически полное отсутствие освещения и охраны. Редкие съемки проводились в замусоренных, ободранных и неотапливаемых (зимой внутри царил просто лютый холод) павильонах. Хуже всего, однако, что в таких условиях уничтожалось самое ценное — человеческий потенциал. Специалисты по озвучиванию, монтажу, освещению, перезаписи, костюмированию, гриму — высокие профессионалы, множество лет посвятившие своему делу — оказались, по сути, безработными. Люди разбегались. Кто-то ушел на телевидение, многие уехали в Россию, некоторые просто спивались.

Трагическим в этом смысле стал 1994 год, после которого выпуск хотя бы одной картины в сезон стал считаться великой удачей. А 1999—2000 годы — поистине царство безвременья, что запомнилось только одной-единственной провальной псевдоисторической сагой «Черная рада» Николая Засеева. Кстати, здесь просматривается любопытный момент. Советский госзаказ обеспечивался четким идеологическим фундаментом. То есть идейная правильность режиссера была тем раздражителем, который обеспечивал выделение живительных финансовых потоков из министерской машины. Советы рухнули — но нереформированная, неповоротливая бюрократия осталась, со всеми своими идеологическими рефлексами. Только место марксизма-ленинизма занял шароварно-гетманский пафос, с настоящим патриотизмом, конечно же, не имеющий ничего общего. В итоге те копейки, которые таки выделялись в бюджете на кино, приоритетно перечислялись режиссерам еще советской закалки, быстро смекнувшим, что вместо пролетарских буденовок нынче в фаворе жупаны да оселедцы. Так появились «Черная рада», «Богдан Хмельницкий», «Чингисхан», «Молитва за гетьмана Мазепу» — с последней, впрочем, отдельная история. В любом случае, сии массивные исключения лишь подтверждали правило — украинское кино находится при смерти, как финансовой, так и художественной. Сколько талантов наша страна потеряла в эти смутные годы — трудно даже предположить.

К счастью, ситуация в прокате начала поправляться уже к концу 90-х. Связано это с тем, что у наших, а, особенно, российских дистрибьюторов появился необходимым опыт в работе с западными — в первую очередь американскими — кинокомпаниями. Более того, наметилось понимание того, что кинотеатральная индустрия — это продуманный, высокодоходный бизнес, требующий, конечно же, радикально иных, нежели прежде, способов работы. В 1998 году в Украине в целом появился первый современный кинотеатр, оборудованный системой звуковоспроизведения «Долби», широкоформатным экраном. Кроме того, новый театр работал в тесной связке с дистрибьюторами, и потому премьеры последних голливудских хитов проходили там в один день со всем остальным миром. Далее процесс начал нарастать лавинообразно, распространившись по всей стране. За последние пять лет количество залов возросло от 9 до 46. Соответственно, выросли и сборы от проката — с 1,5 млн. долларов в 1999 году до 24 млн. в уходящем. Впрочем, от удовлетворения реального спроса зрителей это еще очень далеко, особенно в провинциях. В той же Польше, при примерно равной емкости кинорынка, сборы уже в 1999 году — 85,1 млн., а в 2002 — уже 90,3 млн. Но и времена мебельных салонов и казино в кинотеатрах ушли в прошлое.

Что до развития национального кино, то здесь положение — медленно, робко — стало меняться уже в новом столетии. Причем оживление производства было связано даже не столько с притоком средств в культуру, сколько с наконец-то завершившейся сменой поколений. Обошлось без конфликтов и карманных войн, просто каждый занял свое место: старики перестали активно мешать молодым, а у последних появился энтузиазм, подкрепленный некоторым запасом идей. Так, 2001-й начался с победы начинающего постановщика Тараса Томенко в конкурсе «Панорам» Берлинского фестиваля. Берлин для нас вообще счастливое место: уже в 2003 году там же кукольный мультфильм киевского молодого режиссера Степана Коваля «Шел трамвай №9» получил сверхпрестижного «Серебряного медведя» в конкурсе короткого метра. Мы не оскудеваем талантами вопреки всему — именно после шумной истории с «Молитвой за гетмана Мазепу» резко пошла в гору слава Богдана Ступки, на глазах становящегося международной звездой: два наиболее заметных российских фильма последних лет — «Свои» и «Водитель для Веры» — во многом обязаны своим успехом его игре; ныне же у наших соседей на выходе сериал «Украсть Тарантино», где партнером Богдана Сильвестровича выступает старина Квентин собственной персоной. Продолжает регулярно снимать свои необычные, талантливые картины Кира Муратова: ее «Настройщик» в этом году стал настоящей сенсацией на всей территории бывшего СССР и, по общему признанию, лучшей русскоязычной картиной сезона.

Впрочем, если касаться массового производства фильмов, то здесь, похоже, безраздельно и надолго восторжествовал телесериал. Именно мыльные оперы стали определять кинопроцесс. Хорошо это или плохо с чисто художественной точки зрения — это другой вопрос, однако сериалы дали долгожданную работу актерам, режиссерам, операторам. Первой ласточкой здесь стал «День рождения Буржуя». Дальше — больше. Практически каждый сезон последние четыре года запускается по несколько сериалов, причем, если раньше это были совместные — русско-украинские проекты, то теперь стали появляться и сугубо «домашние» продукты. Занимаются ими, как правило, наиболее мощные, общенациональные телеканалы — вполне логично, если вспомнить, что они и создавались бывшими кинематографистами.

А ровно год назад на Национальную киностудию имени Довженко пришло новое руководство, не отягощенное ни советским прошлым, ни сугубо поколенческими комплексами. Пришло, что важно, с четко продуманной программой возрождения. И впервые за очень долгие, казавшиеся бесконечными, годы у студии появилось будущее. Идеи нового директора Виктора Приходько просты — привлечь на пустующие мощности и площади — предварительно очистив их как от хлама, так и от случайных арендаторов — всех, кто снимает хоть что-нибудь, кого угодно — клипмейкеров, рекламистов, документальных и игровых режиссеров, телевизионщиков. Первые шаги были сделаны для элементарного наведения порядка — ужесточен пропускной режим, на всей территории введен сухой закон, остановлено планировавшееся строительство посторонних объектов. Был проведен ряд презентаций. Благодаря обширным связям как в среде телевидения, кинематографа, так и в бизнесе, Приходько удалось заинтересовать многих нужных и влиятельных персон.

Как результат этих и многих других акций, снимающие компании начали осваивать производственные мощности студии. Зачастили также иностранные группы — россиян, китайцев, турок и чехов. Соответственно, у персонала появилось больше работы. В данный момент наиболее интенсивно производятся сериалы, однако — это моменты последнего времени — параллельно каждой многосерийке делается ее более компактный, прокатный вариант, расчитанный для показа в кинотеатре или на один телевечер. Всего же на сегодня на студии имени Довженко закончены или находятся в той или иной степени готовности 12 проектов подобного рода, плюс 24 запуска чистого «мыла» — это не считая каждодневной мелочевки в виде клипов и рекламы. Для сравнения — в прошлом году на студии вышло всего 5 картин. Сегодня же, по словам пана Приходько, возможностей некоторых цехов уже не хватает. Началось обновление оборудования — ныне в стадии строительства уже очень давно ожидавшаяся тон-студия «Долби сюрраунд» — без этой звуковой системы о современном кино не стоит даже и думать. На очереди — сооружение нового съемочного комплекса на 8 павильонов. Важно то, что на студии началось создание собственной школы в рамках проекта «Кинопробы»: студенты слушают две лекции в день, все остальное время — практика, то есть создание собственных фильмов; на выходе учащийся получает не диплом без фильма, пустой, по сути, документ (как это, увы, происходит ныне на государственном кинофакультете) — а собственный фильм, сам по себе являющийся лучшим подтверждением его квалификации.

Таким образом, предсмертное безмолвие, похоже, остается позади. На фестивале «Молодость» отныне регулярно проходит «Лагерь талантов», в рамках которого трое лучших режиссеров-сценаристов каждый год доводят свои задумки до воплощения в короткометражки, чтобы затем отправиться со своими работами на аналогичный «Кампус» на Берлинский кинофестиваль. Интенсивное строительство и переоборудование кинотеатров идет по всей стране, причем наметился уклон к созданию более рентабельных мультиплексов — многозальных театров. Не только в Киеве, но и в Донецке, Виннице, Харькове, Николаеве, Кривом Роге строятся комплексы на 5, 6 и даже 14 залов.

Впрочем, все эти благие признаки в стойкие тенденции пока что не складываются. Наш кинематограф по-прежнему не поощрен законодательно, не имеет налоговых льгот. Не все в порядке и с дистрибьюцией — ведь у нас, по сути, вообще нет отечественных посреднических фирм, все они являются филиалами российских, и все закупки идут только через Москву, прямого выхода на западных партнеров нет. Ситуацию можно было бы сломать, значительно удешевив стоимость дубляжа, а также двусторонними договорами с отдельными зарубежными производителями — но здесь требуется и государственная воля в том числе. И это лишь немногие из тех проблем, которые требуют скорейшего разрешения.

Ведь время не ждет. На студию имени Довженко зачастили экспертные делегации из США и ЕС. Как ни парадоксально, вступление в Евросоюз Чехии, Словакии, Венгрии создало благоприятные условия для нас: если раньше в этих странах было очень выгодно проводить съемки любой степени сложности (чем те же США занимались охотно), то ныне в связи с новыми жесткими правилами Сообщества — все тамошние преимущества перешли к нам. Это — и дешевая, квалифицированная рабочая сила, неумирающий творческий ресурс, наличие нескольких природных зон (от гор до степей), сохранившиеся в некоторых городах аутентичные исторические кварталы, выход к теплому морю (все те же Крым и Одесса), в целом теплый климат, позволяющий проводить натурные съемки значительную часть сезона. Но, опять же, требуется и законодательное, и организационное обеспечение...

Уходящий год вновь стал годом надежд. Обнадеживает то, что не стало хуже. Что кто-то еще снимает, что люди ходят в кино… Теперь остался сущий пустяк — чтобы из этого хрупкого равновесия между признаками жизни и небытием началось необратимое и безостановочное развитие.

Какого Деда Мороза или Санта-Клауса об этом попросить?