В память о Тарасовой душе

Страшный 2020-й продолжился и в январе уже нового, 2021-го: в Москве умер Тарас Николаевич Дудко (6.04. 1940, Киев — 3.01. 2021, Москва). В течение последнего года болел, на связь не выходил.

ИЗ ИСТОРИИ РОДА

По сути, оборвалась последняя живая семейная нить, объединявшая нас с Александром Довженко. Тарас Дудко родился в семье сестры Довженко Полины (Параскевы) Петровны Дудко-Довженко и ее мужа Николая Дудко. И мать, и отец были врачами, по их примеру сыновья стали медиками. Старшего сына назвали в честь дяди, Александром (1.05. 1936 — 2.04. 2015), младшего (по подсказке Александра Петровича) Тарасом. И Александр, и Тарас после окончания института жили и работали в Москве...

Сама история семьи Дудко-Довженко удивительно интересная. Николай Дудко (1901—1978) был врачом-хирургом, доктором наук, профессором. Во время войны — полевой хирург, прототип рассказа Довженко «Стой, смерть, остановись!». Хотя иногда Довженко адресует ему, в своих дневниковых записях, и довольно раздражающие, едкие характеристики. Случается такое между родственниками...

А 21 апреля 1978 года Николая Дудко нашли мертвым в своей собственной квартире на улице Горького 4/6 (ныне Антоновича). Нашли с перерезанным горлом, со связанными руками и ногами. Убийц, кажется, не очень искали... Но смерть осталась загадкой и болезненной засечкой в ??памяти Тараса Дудко.

В том же 1978-м, в ноябре, ушла из жизни и Полина Петровна (1901—1978). Врач-терапевт, ученица Н.Стражеско, работала в Октябрьской (ныне Александровской) больницы.

Конечно, следует вспомнить деда и бабушку Тараса и Александра Дудко, Петра Семеновича и Дарью Ермолаевну Довженко. После их переезда в Киев из Сосницы, во второй половине 1930-х, они жили вместе с семьей дочери. До войны по адресу улица Ленина (ныне Богдана Хмельницкого), 9.

В годы оккупации Петр Семенович и Дарья Ермолаевна жили где-то на Куреневке. В 42-м он умер, похоронен на Куреневском кладбище. После войны найти могилу не удалось. Символическое захоронение — на Байковом, рядом с Дарьей Ермолаевной и супругами Дудко.

В ноябре 1943-го Александр Довженко, вместе с войсками Красной армии, оказывается в Киеве. Сразу же на квартиру, ту самую по улице Ленина — в надежде, что там живут родители. В конце концов мать нашлась, Довженко забирает ее в Москву, где около года она живет в его квартире на Кутузовском проспекте. Отношения с невесткой, Юлией Солнцевой, и тещей Надеждой Павловной, не сложились. Дарья Ермолаевна вернулась в Киев и жила в семье дочери (адрес был уже другой, уже упомянутая Горького 4/6), до самой смерти в 1948 году.

Сохранилось письмо Довженко к матери и сестре, уже после возвращения Дарьи Ермолаевна в Киев. Привожу фрагмент письма согласно оригиналу, без литературных правок.

10-IХ-44, Москва.

«Дорогий мій рід!

[...] Жалько мені матери. Як вона там? Усе, видно, ворожить, випитує на картках долю, а доля щодня обдурює нас усіх, як базарна перекупка. Ну я все-таки рад за матір, що немає вже там у Київі отієї поганої черепахи, отієї шерепи, юкла Павловни (так в тексте; речь идет о теще Довженка Надєжде Павловне. — С.Т.), що так обіжала щодня маму, хуже за Нирчину (Кирчину? Нрзб) Параску, не давала їй не їсти, не пить, не сахару! А зла була, а що горда, добра б їй не було — нема! Кончилось. Нема не Надежди, не Маври Ахтанасевни (домработница. — С.Т.), не Юли (Юлія Солнцева, дружина Довженка.— С.Т.), що скипалася щодня за грязь — все осталося в Москві. Київ, садочок, своя сторона, хиба тільки Тарас і Шура допекають, да може чим куховарка не вгодила — оце, видно, і все. Зате весело, не те що в Московському домі: то не було не стукнуть, не крикнуть, не очинить дверей — сердиті все да серьйозні, лиха година, ну! І як бо так можна жить, хай бог милує?».   

«ЗАТО ВЕСЕЛО!»

Тарас и Шура — это и есть дети Полины Петровны и Николая Емельяновича. «Зато весело!» — вот что главное. Тарас Николаевич нарисовал мне схему их квартиры на Горького — у каждого была своя комната, у бабушки тоже. Значительно позже, уже в начале 1980-х, после смерти родителей, Александр и Тарас Дудко передадут обустройство квартиры в Центральный государственный музей-архив литературы и искусства Украины, где есть мемориальная комната Довженко. Та самая, в которой жила Дарья Ермолаевна и где жил сам Довженко во время своих визитов в украинскую столицу.

ДОВЖЕНКО С ПЛЕМЯННИКАМИ: ТАРАСОМ (СЛЕВА) И АЛЕКСАНДРОМ / ФОТО ИЗ АРХИВА АЛЕКСАНДРА ДОВЖЕНКО

Отношения жены Довженко Юлии Солнцевой и семьи Дудко не сложились. Когда я печатал воспоминания Солнцевой (книга «Довженко без гриму», 2014), то даже вынужден был прибегнуть к купюрам: слишком уж радикально-злостно и несправедливо. «Я всегда с ужасом смотрела на эту семью Довженко, и когда они приходили к нам, я еле выдерживал их присутствие...». И т.д.

Дудко так же были настроены враждебно к Юлии Ипполитовне, были убеждены в ее сотрудничестве с НКВД-КГБ и даже подозревали ее (знаю по рассказам Тараса Николаевича) о том, что она умышленно ничего не сделала для того, чтобы предотвратить скоропостижную смерть Довженко в конце ноября в 1956 года, накануне его запланированной поездки во Францию.

Сам Тарас Николаевич Дудко был врачом-психиатром, наркологом, доктором медицинских наук. Кроме медицинского (окончил Киевский мединститут, 1963), имел еще и философское образование (соответствующий факультет Киевского университета, 1968). С 2004 года работал директором московского Института реабилитации ННУ наркологии.

Довольно часто наведывался в Киев. А в Москве возглавлял ныне запрещенное российскими властями Объединение украинцев России. Взглядов своих на политику Путина и российской власти не скрывал.

Тарас Дудко был одним из основателей и издателей альманаха «Провісник», в котором печатались материалы, посвященные Александру Довженко. К сожалению, в последние годы издание прекратило свое существование...

 ...И НЕСКАЗАННО ГРУСТНО

Я встречался много раз с Тарасом Николаевичем — в Киеве, Соснице, в Москве. Большая дружба объединяла его с Ролланом Сергиенко — режиссером и учеником Довженко, который жил и работал в Москве и ушел из жизни совсем недавно.

Помнится, в частности, поездка в подмосковное Переделкино (как известно, там в основном дачи писателей) к одной из учениц Довженко. Но главное, мы с Тарасом Николаевичем должны были осмотреть бывшую дачу Александра Довженко (в Переделкино, кстати, даже улица его имени есть). После смерти режиссера (1956) Юлия Солнцева продала дачу. Дудко переживал потерю этого живого уголка, связанного с Довженко, говорил мне о планах каким-то образом выкупить тот дачный участок.

Да куда там? Деньги там ходили немереные. Мы поехали в Переделкино, поскольку стало известно, что дача Довженко стала собственностью знаменитого художника, скульптора Зураба Церетели. Он, собственно, был хозяином бывшей (тоже бывшей) дачи Нади Леже, вдовы знаменитого французского художника, усадьбы, которая находится напротив. Теперь он прикупил еще одну — для своего внука... Это было начало «нулевого» десятилетия. Все обнулялось, буквально все.

Мы увидели дачу Довженко уже при последних ее всхлипах. Мощные машины все разрушали, «до основанья, а затем...». Затем должны были соорудить строение совсем других размеров и стиля.

Я с болью смотрел на сразу посеревшее лицо Тараса Николаевича, на сожженные болью глаза. Здесь он бывал в детстве, это была частичка мира его знаменитого дяди. Теперь ее уничтожали бульдозерами.

Племянник был похож на Довженко — особенно в профиль. Тогда, в Переделкино, я заметил это, пожалуй, впервые.

Теперь нет и самого Тараса Дудко. Несказанно горько, очень грустно. Теперь они все там, на небесах. Когда Довженко, в дневниковых записях, перечислял всех братьев и сестер: Ларион, Сергей, Григорий, Иван, один безымянный, некрещеным младенцем умер, Аврам, Андрей, Килина, Параска, Мотря, Галька — всего одиннадцать: умерших. До взрослого состояния дожили лишь двое — Александр и Параскева, она же Полина, мать Тараса и Александра Дудко.

Там они все, уже все там. Царство Небесное и Память Вечная! А сегодня еще и слезы вслед...