В заложниках

Исторический фильм — достаточно обманчивое жанровое определение. Слово «история» предусматривает дистанцию, определенное отстранение, из чего вытекает гипотетическое бесстрастие всех сторон — от аудитории до авторов, что в свою очередь позволяет сосредоточиться исключительно на эстетично-развлекательных моментах, а итоговую мораль получить в общечеловеческой формулировке.

Но в Украине все не так. Потому что история у нас — что угодно, но только не прошлое. Ситуация вокруг посвященного Василю СТУСУ фильма «Птах душі» (режиссер — Роман БРОВКО, сценарий Сергея ДЗЮБЫ и Артемия КИРСАНОВА) это в который раз это доказывает.

Роман Бровко в комментарии нашей газете (репортаж о начале съемок см. в «Дне» от 30 апреля этого года) подчеркнул:

— Наша цель — сделать Стуса понятнее и доступным для молодой современной аудитории. Когда есть определенная историческая фигура, то нужно прежде всего показывать ее, какой она была, ее жизненное кредо и ее позиции. Я буду исходить из правды.

Личность Стуса и сегодня вдохновляет. Единственное, что нужно — не передать кутье меда, потому что когда у нас актеры приходили на кастинги и начинали играть Стуса, я часто говорил: «Стоп. Успокойся. Ты сейчас играешь такого Стуса, будто это человек-памятник, человек-постамент, на тебе весь груз судьбы диссидентов, шестидесятников, полторы тысячи лет украинской сложной противоречивой истории. Сбрось все это. Да, Стус был человек крепкий, человек с характером, но он не считал себя героем. Будь живым, будь собой». Это серьезная проблема. Из Стуса пытаются сейчас сделать совсем не икону. А мы должны показать человека понятного, доступного,  чтобы зрители смотрели и узнавали этот характер как современный. Ведь определенные исторические факты доказывают, что Стус был достаточно прогрессивным, авангардным, оригинальным для своей эпохи, опережал свое время.

«Я буду исходить из правды» и «показать современного человека» — исключительные обязательства. Тем громче является скандал с решением выбросить сцены с Медведчуком. Подробности изложенные в материале Олеси ШУТКЕВИЧ «#Кино (не)будет?» в этом номере «Дня». Казалось бы, ответ на вопрос в заголовке уже есть: кино будет, продюсеры извинились и пообещали, что кадры с Медведчуком не будут выбрасывать. А впрочем, круги продолжают расходиться. Уже озвучиваются версии, что фильм финансирует сам Медведчук, что режиссер работает чуть ли не на российскую киноиндустрию (хорошо хоть не на разведку) и что его немногие знают. Последняя  претензия граничит с фантастикой: получается, вина авторов не в этой попытке самоцензуры, а в том, что они, в отличие от остальных коллег, нашли заурядный сценарий о Стусе, грамотно составили заявку и посмели убедить экспертов в том, что этот проект достоин финансирования.

В целом вся шумиха оставляет малоприятное ощущение — как будто непредсказуемая вспышка в плохо освещенном помещении, которая выхватывает, как в стоп-кадре, то, что хотелось бы видеть в последнюю очередь. Оказывается, правосознание политиков даже уровня премьер-министра страны до сих пор остается на советском уровне: иначе и не скажешь о «поручении» Владимира ГРОЙСМАНА руководству Министерства культуры и Госкино безотлагательно собрать авторов фильма и общественность и сделать все возможное для того, чтобы в фильме не было никаких перекручиваний (товарищеский суд не предложил — и на том спасибо). Выныривают из архивов деяния самого Медведчука: его роль в процессе не только Стуса, но и Юрия ЛИТВИНА, его позорное требование прибавить своему подзащитному Николаю КУНЦЕВИЧУ еще год и 9 месяцев тюремного срока на судебном процессе в 1984 году. Логические вопросы: почему такой человек до сих пор остается весомым в нашем политикуме? Как так получилось, что сын поэта, Дмитрий Стус, де-факто выступает защитником Медведчука? И чего стоит независимость продюсеров, которые по одному звонку выбрасывают сцену, а по другому — возвращают ее?

Честно: я не знаю, будет ли из этого какая-то польза — и фильму, и украинскому кинематографу, и Украине. «Птаха душі» теперь будут смотреть исключительно из-за этой сцены и будут оценивать не художественные качества, а смелость (?) авторов. Украинское кино получило совсем ненужный опыт попыток цензурного вмешательства, с которыми мы вроде бы распрощались. Общество опять поставлено перед фактом, что, невзирая на все реформы и восстания, история продолжает держать нас в заложниках.

И это еще не конец. Медведчук уже угрожает, что, если увидит в фильме «неправдивые» факты относительно него, то заблокирует прокат «Птаха душі» через суд. Поэтому, кажется, нынешнее смятение — только цветочки.

Иного пути, по-видимому, нет. Известная максима об учебе на собственных и чужих ошибках в действительности неверная. Просто умные способны учиться на ошибках, безразлично, чужих или собственных, а дураки — нет.

Я верю, что наше общество принадлежит к первой категории.