Верим!

В Днепропетровске работают: Оперный театр, русская и украинская драма, два молодежных, два кукольных, Семейный театр и Театр одного актера. Здесь плодотворно функционирует Художественный колледж с театральным отделом; ежегодно проходит театральный фестиваль «Січеславна», который распространяется на всю область (Днепродзержинск, Кривой Рог, Павлоград) и присоединяет соседей — Запорожье. У этого фестиваля есть подразделение — «Надія Січеславна» — для поддержки театральной молодежи. В Днепропетровске зритель ходит в театр! И не только «организовано», но и по собственному индивидуальным желанию. Поэтому посетим и мы с вами хотя бы два театра города — большой и малый, Академический украинский музыкально-драматический театр им. Т. Г. Шевченко и Молодежный театр «Верим!».

ШЕВЧЕНКОВЦЫ

Один из старейших в Украине национальных драматических театров, потомок Первой госдрамы. Всегда отличался звездным составом актеров. И сегодня у него талантливая труппа, где ярких личностей действительно много. Разве что не всегда они составляют в спектакле единство ансамбля...

Уже немало лет главным режиссером шевченковцев работает Анатолий Канцедайло. Это один из немногих национально сознательных режиссеров, который ощущает в украинской классической драматургии неисчерпаемые залежи духовности и умеет найти в старых пьесах и воспроизвести в спектаклях современными методами вечно актуальные мудрые и меткие мысли наших классиков. Так он открывал В. Винниченко, работая в Херсоне, так глубоко постиг Карпенко-Карого («Наймичка») как Набокова в Ивано-Франковске. И уже в Днепропетровске по-новому толковал «Хазяїна», «Украдене щастя». Вот и теперь А. Канцедайло поставил мало известную пьесу М. Кропивницького «Мамаша», которую выпустил под названием «Новосельці».

Сюжетная ситуация, по сути, сегодняшняя. Горожане, которые нажили деньжат на малом бизнесе (трактир и овощи) купили хутор с немалым участком земли и стали «фермерами». Но теперь вынуждены искать батраков, которых эксплуатируют, плохо кормят и презирают. Заправляет всем «мамаша» семейства Олимпиада Митровна (И. Медяник) и воспитанный ею жестоким болваном сыночек Елисей (В. Олийнык). Отец, честный труженик Кузьма Тимофеевич, их только раздражает своей «непрактичностью» и поэтому мешает. Поэтому сын поднял руку на отца и покалечил его до смерти. А вызвать врача к умирающему родственники отказываются. Разозленные эксплуатацией батраки поджигают новоселов...

Пьеса и действительно небезупречна. Главное внимание драматурга уделено мамаше и интригану волостному писарю Снизке. У всех других действующих лиц маловато драматургического материала. Режиссер и актеры талантливо развили (насколько позволяла пьеса) характеры мрачного, замкнутого в себе Кузьмы (М. Чернявский), его несдержанной на язык невестки Варвары ( О. Завгородняя), гордящейся своим мастерством печь хлеб наймички Веклы (Г. Самара). Но другие фигуры у М. Кропивницького — просто функции, маленькие эпизодики, в которых прекрасным актерам, заслуженным, народным и рядовым только и остается, что быть естественными, привлекательными, колоритными и не более.

Анатолий Канцедайло всегда «раскапывает» характеры действующих лиц до дна, ища психологически точные мотивации их поступков, учитывая нюансы их «биографий» и языка. Актеры охотно идут за ним дорогой психологической сложности, неоднозначности и глубинных противоречий. Так и в «Новосельцях» красавица Ирина Медяник создает из своей Олимпиады не просто примитивную и жестокую эксплуататоршу и скрягу без намека на интеллект, но и мать-самку, которая потеряла детей, поэтому и обрушила всю свою мощную любовь на младшего сына. В этом ее отчаянном материнстве есть что-то животное, волчье. Поэтому и вырос из Елисея молодой зверь, кусающийся хищник. К сожалению у актера Владимира Олийныка для такого образа слабая энергетика, хотя и прекрасная внешне фактура.

Волостной писарь Иван Иванович Снизка вписан М. Кропивницким в типологический ряд украинских дьячков, писарей с подлой душой, подхалимов и интриганов. Из них наши артисты охотно делают опереточных посмешищ и развлечение для зрителей. Но в «Новосельцях» актер Виктор Гунькин, не избежав некоторых комичных эффектов, все же удерживается на уровне психологической правды. И поэтому его писарь иногда становится не смешным, а страшным — так выразительно блеснет его взгляд на намеченную жертву.

Театральный спектакль — живой организм, зависимый от многих, иногда неожиданных внешних и внутренних факторов, от настроения и здоровья артистов к погоде и составу зрителей. Пока что именно эти обстоятельства определяют уровень успеха конкретного показа и степень воплощения творческого замысла спектакля. Сегодня у шевченковцев в ужасном состоянии световая аппаратура, что приводило к неожиданным «эффектам» освещения. Хрипит- трещит радиоаппаратура. А еще — начало спектакля — сцена угощения новоселами местного начальства выстроена режиссером, как современная «поляна». Гости с хозяевами много и пьют, и поют, и танцуют. Кстати, весь спектакль построен на частых подтанцовках, мелких па, гопачках, полечках, которые или обостряют отношения героев, или сознательно противоречат им (хореография В. Ивлюшкина). Но в той стартовой для спектакля сцене угощения актер Григорий Масляк так долго и старательно пытался превратить маленький эпизод своего старшины Алексея Даниловича в значительный образ, что темпоритм действия растянулся и едва не остановился. Теперь актеры — народ чувствительный, какой ритм им задашь, так и будут в нем существовать. И спектакль, который играли еще и после большого перерыва, шел безжизненно, как будто угас в силе влияния на зрителя.

Но все равно, «Новосельці» будят любопытство к неизвестной украинской классике и поражают мудрой прозорливостью наших предшественников. Еще сто лет назад они видели, в каких уродов превратит подлые души богатство, как упадет у них мораль и уважение к труду, к другим людям. Словно о нашем сегодняшнем дне писал Марко Кропивницкий, о сегодняшнем дне поставил тонкий, глубокий, хотя и небезупречный спектакль Анатолий Канцедайло.

«ВЕРУЮЩИЕ»

Театр «Верим!» верит в правду жизни человеческого духа на сцене, в собственные силы и в своего руководителя и основателя Владимира Евгеньевича Петренко. «Верим!» недавно стал муниципальным театром Днепропетровска, получив в течение нескольких лет подряд множество наград «Надії Січеславни». Они выросли из пионерской самодеятельности и продолжают взращивать около себя талантливых малышей в родном Дворце для детей и юношества. У них есть свой зритель и они часто выезжают на престижные театральные фестивали и гастроли за границу и по Украине. Играют О. Олеся и Э. Ростана, Лесю Украинку, и А. Островского, О. Дударева, Ф. Искандера, Й. Друце, Л. Разумовскую, А. Соколову, М. Рощина, М. Ладо... И вот — А. Чехов. «Чайка».

Как ставить эту хрестоматийную классику, заигранную мировым театром, без штампов и для современной, довольно иронической молодежи?

Воспитанные профессионально и обще культурно на отборной драматургии, «верующие» поразили психологической глубиной в большинстве ролей. Сдержанная внешне, но вулканическая внутри Маша (Екатерина Слюсар), врач Дорн, который рановато поставил на себе крест (Олег Шульга), утомленный жизнью и писательством Тригорин (Игорь Шульга), тихий, закрытый, но безумно влюбленный Медведенко (Иван Уличный) держат на себе внимание зрителя.

Особенно заинтересовывает молодой актер Тарас Шевченко в роли Треплева. У него редкий талант «неврастеника» и нигде не сбивается на истерику, существует в образе правдиво и естественно, сдерживая душевные бури даже в ссоре с матерью, но в последней сцене прощания с Ниной тихо и почти незаметно плачет. Далее из его рук осенним листом спадают в огонь рукописи — конец, выстрел.

В этой последней сцене трогает душу Нина Заречная (Надежда Петренко), соединяя в своей исповеди и горечь потерь, и — неожиданно — творческую силу будущей великой актрисы. Другая актриса этой пьесы, Аркадина (Виктория Чернова), все время пытается оказаться на возвышении, на сцене, и сказать реплику как речь, как кусок роли. Исполнительнице придется внимательнее распределить по роли свой очаровательный смех (сейчас его многовато) и перед нами таки предстанет ловкая звезда провинциальной сцены.

Спектакли театра «Верим!» отличаются чистотой взятой тональности (для каждого автора и пьесы она отдельная, неповторимая). На премьерном показе «Чайки» эта тональность еще не установилась. Слишком громкими возгласами ее разрывают Шамраев (О. Корниленко), иногда Сорин (В. Косоног), не вызывает сочувствия поздняя влюбленность Полины Андреевны (В. Литвиненко), хотя в своем комизме актриса, как правило, не переступает черты.

Вообще понятие комедии у Чехова слишком сложное. Это скорее «божественная комедия» человеческой жизни, в которой сатирического комизма практически нет, а есть грустная улыбка сочувствия, ироническое понимание человеческих слабостей и недостатков. Вот эту тональность грустной иронии задает спектаклю В. Петренко придуманный им персонаж «тапер» в виртуозном исполнении ведущего актера театра Юрия Лисняка. В немом кино начала века тапер, импровизируя на разбитом пианино, сопровождал показ лент с титрами реплик героев. Здесь актер в канотье и с белым лицом клоуна, с нарисованными глазами и ртом от уха до уха, начинает спектакль и сопровождает его до последнего акта, в котором тапер исчезает. Сидя сбоку за «скелетом» пианино, тапер не только изображает игру — белые молоточки бьют по невидимым струнам, в хриплой записи звучат старые фокстроты и танго. Актер гримасами выразительного лица комментирует действие на сцене, апеллируя к залу. Он общается с персонажами, давая им воду или водку, здороваясь и перемаргиваясь с ними. Тапер со своим ироническим отношением к драматической истории на сцене становится мостиком между молодым зрителем с его ироническим мировосприятием и старой хрестоматийной драматургией. Мимическими комментариями он постепенно приучает зрителя ко все более серьезному отношению к драме чеховских героев, к более внимательному восприятию их психологии и проникновению в их души. Ю. Лисняк по существу один толерантно сыграл всю «Чайку» за всех. И только в последнем акте, когда зритель уже подготовлен к вере в правду глубоких чувств и мыслей, а «комедия» сорвется в трагический выстрел, тапер станет ненужным, ирония закончилась. Треплев ударом ноги опрокинет «пианино» — в этом «камине» сгорят его рукописи, сгорит его душа.

Сценография чеховских спектаклей давно обросла штампами — белая мебель, качели и тому подобное. В спектакле В. Петренко преобладают круги, колеса и проволока. Старинный велосипед с огромным передним колесом, еще какие-то штурвалы, вращается и завешивается белой тканью беседка — сцена спектакля Треплева о мировой душе. Вместо стульев — игрушечные табуретки в виде коней... Художник Мария Ткаченко давно и плодотворно работает в театре «Верим!», здесь она воплотила образ технократического начала ХХ века, образ колеса судьбы, вращения человеческой жизни. И о лошадях все время говорят в пьесе... А разработали и воплотили эту сложную конструкцию актеры театра с инженерным образованием В. Косоног и О. Шульга.

Спектакль — живой организм. Родившись на премьере при акушерстве зрителя, он постепенно и довольно быстро дорастает до гармоничной зрелости, когда все его элементы, сначала, возможно, некоординированные, становятся гармоничными и язык его, слово, адресованное зрителям, становится ясным и внятным. «Чайка» в театре «Верим!» только что полетела. И пусть в своем полете она еще недостаточно определенная, но понятно, что в ней заложено то, что обязательно прорастет — острая проблема всех времен, а нашего особенно: люди страдают и погибают потому, что не слышат друг друга. Чтобы была прекрасная литература, ей нужны новые формы Треплева и ловкость Тригорина. Чтобы интересным был театр, необходима свежая душа Нины и опытность Аркадиной. Чтобы не страдали другие, обыкновенные люди, их любовь должна быть услышана, пусть и не разделена, но воспринята. А они не слышат, глухие. А вы, молодежь и немолодые люди, слышите? В семье, на работе, в парламенте, на улице — слышите? Вот так то...

Давайте порадуемся тому, что театр, наш, отечественный театр, живой. Несмотря на экономические трудности, в идеологическом беспорядке, в жестоких условиях «дикого капитализма», в раздоре политических и местных сил он — живая душа народа. В нем множество уникальных талантов, преданных мастеров, которые работают за копейки. Иногда театр терпит творческие неудачи или полуудачи, иногда разменивается на пустое развлечение, а иногда попадает прямо в душу. Так по всей Украине, так и в Днепропетровске. Пойдем в театр!