Всемирный «американский дядюшка»

С другой стороны, Голливуд и вся могучая американская киноиндустрия еще раз продемонстрировали, как они смело, уверенно и гибко крутят миром, и не только кинематографическим, чуть прикрывая прозрачными кулисами приводные ремни могущественного «механизма любви». Собственно, крупнейшие голливудские студии и вся грандиозная машина продюсирования и дистрибьюции добывают, как нефть, из мировых «скважин зрительского интереса» не только миллиарды «зеленых баррелей», но и неугасимый интерес и симпатию к Америке, пусть и мифической (уместнее сказать: киномифической).

И на этот раз Acаdemy of Motion Picture and Sciences, которую у нас, как обычно, вульгарно называют Американской киноакадемией, подошла к делу с научной стороны — обстоятельно, а с творческой — виртуозно. Конечно, прежде всего она руководствовалась известными законами «науки о природе американского общества», которое, как известно, «всем дает шанс». Ну а далее — она обернула все это в такой яркий «фантик», что все мы, «дети гор», искренне потянулись навстречу... Так и хочется написать — солнцу, но ведь, безусловно, — цивилизации. Цивилизации, которая создана из какого-то сверхъестественного материала, и подвержена жизнеутверждающим мутациям. Вот и географическая модернизация призового, а тем более номинационного оскаровского Олимпа (когда довольно не только Европы, но и Австралии и Латинской Америки) впрыснула свежего творческого вина в отлаженные (а не старые) голливудские мехи. Впрочем, это творческое вино далее превращается в материал, который начинают старательно плавить, ища для него соответствующие формы.

Голливудский плавильный котел — это еще та Америка! Можно смело сказать: ее слава — слава Голливуда...

В двадцатых—сороковых годах Голливуд щедро и искренне принял огромное число мировых (тогда, собственно, европейских) киноталантов, которые, по существу, и «вылизали» «фабрику мечты», чтобы ею теперь грезили во всех, обернутых целлулоидной пленкой, уголках планеты. В семидесятых—девяностых, когда заокеанская киноиндустрия в условиях «открытого общества» наконец положила на лопатки европейскую — благодаря фантастической технологичности, наивной детскости и сумасшедшей энергетике кинозрелища, — и накануне нового тысячелетия и новых свершений, опустошенная победой, она мудро решила не превращать эту победу в пиррову. Она, никогда не чуждаясь заезжих талантов, которые должны, однако, следовать жестким правилам игры, теперь, для видимости отпустив вожжи, начала крепко прижимать целые кинонароды и благословлять их «Оскарами». Таким образом, предпринят еще один шаг к установлению всемирной монотеистической кинематографии (от которой до сих пор сдерживают себя Индия и материковый Китай), которая должна пасти и уже пасет эти народы.

Ну вот взять хотя бы прославленный «Влюбленный Шекспир», триумфатор этого года, — английский (!), а не американский, фильм, который на этот раз удостоен, прошу прощения, звания лучшего в мире. Но его подхватил в решающий момент производства Miramax — активно-наступательная студия, которая в последнее время является едва ли не самой влиятельной в американской, автоматически— мировой киноиндустрии. Второй «неожиданный» триумфатор — непосредственный в своей тотальной любви к миру, экспансивный итальянец Роберто Бениньи и его «Жизнь прекрасна». Иноязычность картины не помешала ей прочно стать в один ряд с англоязычно-достойными по причине того же «секрета» — о ленте на определенном этапе продуцирования, а далее — дистрибьюции (в рекламную кампанию уже вложено 1,3 млн. долларов; во «Влюбленного Шекспира» — 2 млн.) начал заботиться уже нам знакомый Miramax. Получается, что кино-то как будто итальянское, но уже и американское. Что не говори, а когда «Жизнь прекрасна», то все сразу хотят, чтобы эта жизнь была их жизнью. Добавим лишь, что хотят все, а вот могут...

Итак, деньги, как «благословенная Богом» американская ценность, являются тем решающим фактором, который двигает кинематографом, этим «затратным искусством... зарабатывать деньги и подчинять сердца». Круг замкнулся. И как бы вне Америки его не ругали, но заветным для кинематографистов всего мира остается «Оскар» — металлический «американский дядюшка» весом в 4 килограмма 990 граммов. Чтобы эти граммы и килограммы приятно холодили руку, приходится стараться. Например, Никита Михалков, который смог, говорят, в своем «Сибирском цирюльнике» мгновенно «переучить» высшее российское общество (понятно, дореволюционное) с французского на английский.

Плюс ко всему голливудская звездная система является одним из важнейших фундаментов киноколосса. Как здесь легко «плюют» в небо и зажигают то, что сразу и всем становится нужным!.. Ну, хорошо, поздравляли Бениньи (но ведь предварительно заставили прилично, прошу прощения, полысеть) — это как будто за выслугу лет. Совсем другая история — Гвинет Пелтроу. Неслучайно же, что именно она вдруг оставила за спиной и Мерил Стрип, и Фернанду Монтенегро — непревзойденных актрис. Вот так поддерживают, лепят и зажигают — и все одной статуэткой! Нашим актерам лучше бы это и не снилось — ведь может не выдержать психика, как у нынешней обладательницы «Оскара», функциональность которого просто поражает. Теперь сколько не жалуйся и не бейся над проблемой непопулярности наших отечественных «звездных лиц», они — бедные — по известным причинам пока что не будут иметь возможности попасть даже в свиту этой девчушке Пелтроу. Речь идет, конечно, об украинской киновидеотерритории. Иногда кажется, что это, как и многое другое, очень несправедливо. Ведь есть же, должна быть в Голливуде украинская родня.

Отзовись, американский дядя! Мы заждались...