Выздоровление

Восьмой ОМКФ не был обделен громкими событиями: визиты Агнешки Холланд и Сергея Лозницы, появление Изабель Юппер на церемонии закрытия, всеукраинские премьеры лауреатов Канн и Берлина. Но сейчас я скажу то, во что сам до сих пор верю с трудом: главное открытие фестиваля – украинское кино.

Речь идет, конечно, о Национальной конкурсной программе полных метров. «Украинские полные метры. Каждый – на вес золота. Разрываясь между желанием найти пророков в своём отечестве и собственной взыскательностью, мы всматриваемся в каждый из них с пристрастием и надеждой»; под этой цитатой с фестивального сайта мог бы подписаться любой более-менее внимательный зритель.

До последнего времени эта ключевая категория оставалась у нас наиболее проблемной. Причины известны: нехватка экранных (не театральных) актеров, острый дефицит качественных сценариев, неуверенность режиссеров на длинных дистанциях. Казалось, это не изменится никогда.

Отборники ОМКФ укомплектовали конкурс шестью фильмами: «Dixie Land» (режиссер – Роман Бондарчук, Украина-Латвия-Германия), «Главная роль» (Сергей Буковский), «Прыпутни» (Аркадий Непиталюк), «Уровень черного» (Валентин Васянович),  «Январь – Март» («Ugly», Юрий Речинский, Украина-Австрия), «Сломя голову» (Марина Степанская). Работы Бондарчука и Буковского – документальные, «Уровень черного» и «Январь – Март» параллельно принимали участие в международном конкурсе, а «Главная роль» – в состязании европейской документалистики, Непиталюк, Степанская, Речинский – дебютанты в полном метре.

Приз Международной федерации кинопрессы (FIPRESCI) достался «УРОВНЮ ЧЕРНОГО». Главным героем является 50-летний фотограф свадеб и моды, который заботится об отце-паралитике, расстается со своей девушкой, переживает кризис среднего возраста. Фильм снят на статичных средних и общих планах, диалоги опущены, из-за чего возникают параллели с легендарным «Племенем». Именно на фильме Слабошпицкого Васянович получил операторский опыт, позволивший ему сделать «Уровень черного» настолько визуально выверенным. Также операторским кинематографом можно назвать «Январь – Март».  Речинскому существенно помог именитый коллега – австриец Ульрих Зайдль; его компания Ulrich Zeidl Filmproduktion выступила сопроизводителем «Ugly». Операторы «Января – Марта» – Вольфганг Талер (снимал «Рай», «Импорт/Экспорт» Зайдля) и его сын Себастьян Талер, одну из главных ролей сыграла звезда фильмов Зайдля – Мария Гофштеттер.

 «Январь – Март» – две параллельные истории. В Украине молодые супруги попадают в аварию. Муж по имени Юрий (Дмитрий Богдан) дежурит в больнице в Кривом Роге возле своей жены, австрийки Ханны (Ангела Грегович), которая выздоравливает тяжело и медленно. В то же время в Вене мать Ханны, Марта (Мария Гофштеттер) погружается в распад личности, вызванный болезнью Альцгеймера.

Слабое место фильма – драматургия. Украинская часть слишком фрагментирована, актерам иногда не хватает мотивации и естественности. Австрийский сюжет создавался позже, в диалогах и в развитии персонажей чувствуется приобретенный профессионализм. Самое яркое впечатление – от работы Гофштеттер. В роли растерянного человека, на которого надвигается забвение самого себя, она болезненно убедительна. Также и криворожские, и венские сцены сняты безукоризненно, в чем, безусловно, заслуга обоих Талеров.

 «СЛОМЯ ГОЛОВУ» — история трех людей с очень разными судьбами – Антона (Андрей Селецкий) – алко- и наркозависимого музыканта, его волевого деда с еще советской диссидентской закалкой (Олег Мосийчук) и Екатерины (Дарья Плахтий) – бывшей художницы, которая собирается эмигрировать.

Прежде всего картина радует сценарием и актерским составом. Особенно хочется отметить Плахтий. Не припомню за последние годы в отечественном фильме настолько органичную исполнительницу главной роли; одним лишь движением глаз, без единого лишнего слова или жеста Дарье удается передать смену состояния героини. В целом, Степанская безошибочно вырисовывает современных городских героев, этих трогательных и непредсказуемых невротиков. Ее Киев – город темных улиц, нерушимых многоэтажек, утренних автобусов и вечной осени, легко и объемно переданный тем же Себастьяном Талером. В сущности, «Сломя голову» – не о потерянном, а растерянном поколении. И Антон, и Катя имели талант; оба отреклись от своего дара.  Вся семья фактически держится на деде – он единственный имеет принципы и волю к сопротивлению. Да, в фильме есть упоминания о Майдане, об АТО (примечательно, что Антону эта аббревиатура ничего не говорит), но наибольшая битва – та, в которой каждый борется отдельно, – с рутиной и энтропией. Степанская вывела на экран эту ежедневную драму без очевидных  победителей и злодеев – и в основном справилась с принятым на себя вызовом.

«ПРЫПУТНИМ» присудили лишь специальный диплом жюри, но, похоже, этот фильм – одна из сенсаций конкурса.

Прыпутни – название села на Черниговщине. Туда в гости к корпулентной и хозяйственной бабе Зине едут шумная торговка Людка с дочерью Светланой. Там же по соседству живет старый Станиславович с искалеченным и неадекватным сыном Славиком. Мать и дочь подвозит таксист Юрко, охваченный безответной любовью к нежинской учительнице Христе. В определенный момент все эти линии пересекаются, что приводит если не к взрыву, то к членовредительству средней тяжести и другим судьбоносным последствиям.

Это мог бы быть незаурядный триллер. Непиталюк прекрасно осознает уровень разрухи, страха и злобы, которыми пропиталась наша провинция. Но находит ракурс, в котором этот беспрерывный скандал выглядит смешно. С другой стороны, режиссер не воспринимает своих героев с их чудачествами и суржиком как экзотику: они несут в себе и собственную погибель, и собственный фарс, и, как бы то ни было, достойны лучшего. Фильм хорош по всем компонентам: работа оператора Александра Рощина, прекрасный актерский ансамбль,  сочные диалоги, яркие характеры, а самое приятное достижение  – жанровое. Непиталюку удалось создать действительно смешную комедию – а это для современного украинского кино – что-то из разряда фантастики.

Роман Бондарчук прославился как автор документальной трагикомедии «Украинские шерифы» (2015); однако у его проекта «DIXIE LAND» («Золотой Дюк» за лучший украинский полный метр) более длинная история. Сначала была короткометражка «Полина» (2012) о девочке, которая учится музыке в детском джаз-оркестре в Херсоне; через четыре года Роман развил эту зарисовку до полнометражного повествования. Героев здесь трое: сама Полина, подросток-трубач Роман и новый руководитель оркестра, которого все зовут просто Лева, – он занял должность после смерти основателя «Диксиленда» Семена Ривкина.

«Dixie Land» сделан достаточно традиционно – с наложенной музыкой, съемкой-наблюдением, цитатами из архива. Но Бондарчук чувствует себя уверенно в этой стилистике. Он дает узнаваемый социальный фон – вездесущую бедность, георгиевские ленточки и марши под красными флагами на 9 мая, однотипные хрущевки; тем эффектнее убогие декорации оттеняют настоящий праздник: музыку во всех ее проявлениях. Фильм пронизан такими бессюжетными, поэтическими музыкально-живописными моментами, которые вместе с полнокровными героями позволяют назвать «Dixie Land» еще одним достижением 35-летнего режиссера.

«День» уже писал о «ГЛАВНОЙ РОЛИ» (см. «Нестерпимо просто» – «День» от 30.03.2017). Буковский  снял фильм о своей матери, актрисе Нине Антоновой, которая прославилась в советской теледраме «Варькина земля» (1969). Локации – квартира, могила мужа на кладбище, съемочная площадка очередного сериала. Предлагаемые обстоятельства таковы: «Представь себе, что ты играешь актрису, которая снимается в игровом фильме». Имя выбирают Вера. Такое же, как в нереализованном сценарии отца. Действие развивается сразу по двум линиям – актриса/режиссер и мать/сын.

Воспоминания, конечно, служат материалом: об отце, о распорядке дня, о методах воспитания, о прошлых съемках. В настоящем — равномерный прибой бытовых забот: подбор платьев для публичного выступления, поиски родительских орденов, копание в фотографиях и старых блокнотах, а также бесконечные актерские отработки – поздравительной речи на юбилейном вечере в Доме кино, реплик в тон-студии, эпизодов в сериале.

Ни разу – результатов этих репетиций. Буковский подчеркивает роль-жизнь, сводя до минимума роли как работу, из-за чего Нина-Вера остается персонажем в поисках автора с проклятыми вопросами и задумчивыми оправданиями, но и режиссуре сына она сопротивляется бессознательно и постоянно. Сын между тем пытается выяснить свое, давнее, развеять детские обиды, но и эта пьеса как-то не клеится. Прямые отсылки к прошлому матери – черно-белые фото ее юности, фрагмент из «Варькиной земли» — Буковский заглушает шумом дождя, который, будучи банальностью в любом другом месте, здесь созвучен с общей интонацией, с тихим, но непрерывным драматизмом.

Нина-Вера-Варька наконец едет в Дом кино, чтобы показать себя – актрису до кончиков все еще красивых волос, до модуляций хрипловатого голоса. Но главная роль – вот она, создается на наших глазах, с помощью коварно не выключенной камеры. Болтовня между делом, закуренные с инстинктивной элегантностью сигареты, подклеивание этикеток от выпитого в советские времена на двери туалетного тайника, разговоры с мужем на кладбище и детское передразнивание с игрушечным хомяком в квартире – одним словом, опыт. Партия, играть которую невозможно и необходимо, которая превосходит видимый сюжет, началась и закончится за пределами титров.

Фильм Буковского уникален этой деликатной оптикой вневременья, в которой семейное становится зрелищем, а частная хроника – завораживающим емким высказыванием. Именно поэтому заслуженными являются и приз за лучший европейский документальный фильм, и награда Нине Антоновой за лучшую актерскую работу: на таком уровне уже не идет речь о разделении игровой/неигровой.

Таким образом, мы наконец дожили до момента, когда в национальном полнометражном конкурсе нет ни одного откровенно провального фильма. Можно ли утверждать, что наше кино, наконец, поднялось на ровные ноги? Шесть картин, из которых две – формально документальные – это еще слишком мало. Но это колоссально много в сравнении с десятилетиями творческого обморока.

Да, украинского кино еще нет. Но оно на выходе. Оно близко. Его сердцебиение слышно уже очень хорошо.