Йоргос, который играет в игры

ВОЙНА

В январе 1711 королева Анна, на то  время 46 лет от роду, последняя правительница из династии Стюартов на английском троне, назначила молодую горничную по имени Абигейл на должность Хранительницы денег, ассигнованных на личные расходы монарха (Keeper of the Privy Purse) — то есть своей личной служанки, тем самым резко изменив судьбу предыдущей фаворитки — Сары Черчилль, герцогини Марльборо.

С этого момента и начинается настоящая война в королевских покоях.

СЦЕНА

В основе сюжета «Фаворитки», созданного сценаристами Деборой Дэвис и Тони Макнамарой — исключительно женский любовный треугольник — все еще довольно необычная сюжетная конструкция для мейнстримного кино. Режиссером выступил грек Йоргос Лантимос, который, достигнув культового статуса у себя на родине, последние 4 года покоряет англоязычную киноиндустрию. Американо-британо-ирландская «Фаворитка» — это, несомненно, его прорыв в глобальный киномир: двукратные кассовые сборы в США, Гран-при жюри на фестивале в Венеции, «Золотой глобус» Оливии Колман как лучшей актрисе в комедии или мюзикле и, наконец, 10 номинаций на «Оскар», в том числе в категории «лучший фильм».

Независимо от призов или страны производства Лантимоса всегда интересуют две вещи: пределы свободы с одной стороны, игра как способ жизни — с другой. В «Клыке» (2009), причудливой и болезненной комедии, которая прославила режиссера, родители пожизненно замыкали детей дома, рассказывая им небылицы о внешнем мире. В «Альпах» (2011) предприимчивые персонажи за деньги превращались в умерших родственников своих клиентов ради психологической поддержки последних. В антиутопии «Лобстер» (2015) всех, кто не нашел себе партнера или партнершу для секса, принудительно превращали в животных. В «Убийстве священного оленя» (2017) на известного хирурга ложилось роковое проклятие, снятие которого требовало убийства одного из членов его семьи — то есть контроль обретал метафизическую, инфернальную форму.

Во всех этих, очень непохожих фильмах, Лантимос избегает прямого взгляда, не дает однозначной расстановки сил и моральных ориентиров. Люди, играя, получают/удерживают власть, или, так же притворяясь и перевоплощаясь, пытаются ускользнуть из-под ее тяжелой руки.

Ограничения, порождающие игру, присущи театру. Другое дело, что в предыдущих работах Лантимоса этот театр носил фантасмагорический или (анти)утопический характер. Теперь же на экране реальность, сама по себе исторически предельно театрализованная — двор британской монархии начала XVIII века. Мужчины и женщины в высоких париках с загримированными до маскообразного состояния лицами. Утиные гонки. Расстрел тех же уток из ружья ради забавы. Бросание фруктами по обнаженным людям. Удары в спину, исподтишка — так, чтобы особа низшего сословия упала, плюхнулась в грязь на потеху господам. Шутки, граничащие с откровенным унижением или садизмом. И постоянные, многоходовые интриги. Борьба за близость к первому телу государства.

ТЕЛО

Секс и телесность у Лантимоса — важный мотив; но здесь впервые вожделеют буквально тело власти: кто владеет благосклонностью Анны — тот владеет миром.

Кстати, наиболее откровенна в этом мире заговоров, масок и декораций, как ни странно, сама королева. Искренняя в своих желаниях, в своей беде, в боли, в переживании потери (в память о 17 преждевременно умерших детях держит стаю кроликов прямо в спальне), во внезапных вспышках агрессии, в невеселой эксцентричности. Для 45-летней Оливии Колман это безусловно роль жизни: настолько совместить абсолютную власть и абсолютную же уязвимость.

Контрастная пара, борющаяся за Анну — Сара Черчилль, герцогиня Мальборо (Рэйчел Вайс) и ее кузина Абигейл Хилл (Эмма Стоун). Сара находится на вершине могущества: опытная политикиня, жена знаменитого полководца, ее слово при дворе — закон; по сути, огромной империей управляет она — конфидентка и любовница королевы.

Абигейл, ее кузина, начинает с противоположного края социальной шкалы. Ее отец тоже аристократ, но проиграл все состояние, а также собственную дочь, в карты. Она имеет внешность беззащитной блондинки со свежим юным лицом. От щедрот кузины оказывается во дворце, но на черной кухне, уборщицей. Становится объектом жестоких розыгрышей. И прокладывает путь наверх с целеустремленностью, которая Саре не снилась.

Итак, две сильные женщины ведут безжалостный поединок за сердце женщины слабой. Одна — трепетная инженю, на деле — хищница. Вторая — эмансипатка, метко стреляющая и имеющая стальной стержень внутри, но не готовая идти настолько далеко, как это делает ее сестра.

ДЕМОНЫ

Историческое кино часто страдает от одной беды: преобладания костюма над актером. Мы обычно мало знаем о том, что чувствовали и говорили друг другу участники давних событий, а вот как они одевались и где жили, известно больше. Поэтому декорации есть. Нужен только спектакль.

Тут и возникают проблемы, поскольку постановщики костюмированного жанра почему-то считают своим долгом наполнить эту имитацию прошлого возможно более бурными страстями. События же исторические, краеугольные, потому и уровень эмоций требуется соответствующий. Но в результате обычно получается мелодрама, затеянная, чтобы оправдать усилия вспомогательных цехов.

Лантимос выходит из этой ловушки элегантно и, можно сказать, остроумно. Во-первых, дробит повествование на главы, как в романе, причем названия имеют отношение не только к событиям, но и к определенным состояниям или ходу мыслей героинь: «Я боюсь путаницы и несчастных случаев», «А если я усну и утону?», «Мне снилось, будто я ударила тебя ножом в глаз». Во-вторых, с помощью широкофокусной, пребывающей в постоянном движении камеры Робби Райан превращает и без того просторные чертоги в бескрайние. Здесь есть где развернуться, есть откуда ударить, но есть и где соблазнять. В-третьих, власть — это язык (что особенно верно еще для «Клыка»). В «Фаворитке» язык — это остроты, шантаж и политические переговоры, а еще — целая система различного рода оптических знаков; от такой начинки шаблоны разлетаются вдребезги.

Лантимос, соблюдая традиционно линейный сюжет (который в целом следует распространенной в американском кино матрице карьерного фильма), прошивает его этой многослойной, многофигурной и увлекательной игрой, таким образом преодолевая проклятие костюма. Но и костюм не имеет вредной для сюжета самодостаточности — напротив, он идеально вписан в визуальную среду, продуманную до мельчайших подробностей, вплоть до того, что платье героини во дворе перекликается цветами и орнаментами с каретой, выезжающий из двора. Вся «Фаворитка» — это такая огромная позднебарочная фреска, оживший холст Антуана Ватто, в которого вселился призрак Макиавелли. И это смешно, но смех от главы к главе все отчаяннее, злее — словно из-под масок шутов выглядывают настоящие демоны, которые все время и ломали эту комедию.

Поэтому в последние минуты изображение теряет целостность, как в обезумевшем калейдоскопе: власть — галлюцинация, губительная для всех. Но это еще не конец.

СВОБОДНАЯ ПТИЦА

В финальных титрах звучит баллада иконы ЛГТБ Элтона Джона «Свободная голубка» (Skyline Pigeon) со специально сделанным для фильма аккомпанементом на клавесине — о птице, которая рвется на свободу из клетки «к тем грезам, что ты оставила так далеко». Все, за что борются героини и герои «Фаворитки» — это размер клетки.

И одна мечта — задержаться за этими зачарованными решетками любой ценой.