Запятая вместо точки

Наконец, когда волна высоколобых дискуссий уже докатилась до наиболее дешевых масс-медиа, пришло время говорить и о «конце тысячелетия». Общественное сознание в перезрелых цивилизациях склонно к подобным эсхатологическим рефлексиям, усиленным календарным ожиданием новой эры. К тому же есть какой-то особый шик первому провозгласить об очередном финале — это как будто поставить точку в каком-то призрачном метатексте. Но точки эти по большей части оказываются запятыми.

Среди иных «концов» был, кажется, в свое время провозглашен и «конец искусства». Не слишком доверяя авторам упомянутой сентенции, я все же давно перестал интересоваться происходящим в артистическом мире. Во всяком случае, мне представляется абсурдным посещать любые выставки или художественные акции — здесь я действительно поставил для себя определенную точку. И, как оказалось, ошибся.

В знаменитом ивано-франковском «с’Объекте» я совершенно случайно натолкнулся на выставку неизвестного мне художника. Без особого интереса просмотрел мастерски выполненную графику, добротные причудливые акварели и в который раз убеждал себя в абсурдности этого занятия — рассматривать чьи-то картинки. Однако узнав, что автору, Роману Бончуку, только восемнадцать лет и что, кроме изобразительного искусства, на выставке представлена еще и его книжка «48 комнат особняка», понял, что передо мной настоящий феномен. Ясное дело, книжка вызвала у меня намного больший интерес, чем графика. Безусловно, закончив художественную школу и имея врожденное ощущение формы и цвета, можно рисовать зрелые работы и в раннем возрасте. Но сборник философских эссе у недавнего выпускника средней школы?! «48 комнат...» поражают прежде всего несовершенством удивительного «сюрреалистического» стиля и не (возможно) переусложненной образной системой, а исключительной эрудицией, чуть ли не энциклопедичностью. Я вполне допускаю, что свободное, калейдоскопическое цитирование Коэна, Дерриды или Хайдеггера может иметь и мистифицированный характер, однако мне, честно говоря, не хватило интеллекта, чтобы удостовериться в этом. Густое кружево образов, имен, цитат и псевдоцитат, нагромождение рефлексий, аллюзий, ассоциативных прозрений, фонетические диссонансы и синтаксические синкопы, затемнения содержания, отрицание содержания, отсутствие содержания, пустота — возможно, кто-то назвал бы это письмо крайним, предельным, то есть нашел бы в нем очередное подтверждение теориям «конца». Однако первая книжка молодого человека может быть только началом чего-то, и завтра, как утвердждает реклама моей любимой газеты, будет новый день. В который раз убеждаешься, что жизнь изобретательнее любых твоих прогнозов и всегда отвечает неожиданностью на твою утомленность культурой и несколько снобистский скепсис.

Я не хотел бы здесь разглагольствовать о новом поколении, ибо Роман Бончук скорее всего исключение среди своих ровесников, которые выбирают или пепси, или джин-тоник, но уже никак не Ясперса с Леотаром. Самое главное, что в этой генерации все же появляются люди, подобные Роману. А поэтому, по-видимому, не стоит слишком проникаться такими вещами, как исчерпанность языка, кризис культуры или «конец истории». Следует только осознать, что жизнь так или иначе продолжается, независимо от твоих логических построений. Надо научиться не ставить никаких воображаемых точек. Поэтому я даже этот материал позволю себе закончить запятой,