«Идеал для меня — Пеппи Длинныйчулок с внешностью Мальвины»

Но еще меньше шансов оказаться выше, не пытаясь этого делать. Все-таки важен характер, и только потом — талант и профессионализм. У нашей героини — с характером сложилось. Без которого при двух последних составляющих движения наверх не будет. Сейчас эта молодая симпатичная женщина — исполнительный директор известной частной клиники «Медиком». Тот же неуемный характер заставляет ее заниматься горными лыжами, большим теннисом, подводным плаванием, ездить на мотоцикле и т.д. и т.п.

Джек Лондон делил людей на тех, которые оказываясь на замечательном тихоокеанском пляже предпочитают валяться от заката до рассвета, равномерно, как поросенок, поджариваясь со всех сторон. И на тех, которым через пять минут это занятие надоедает и они мчатся на ближайшую скалу — сигать в океанские просторы.

Елена Скурихина, безусловно, принадлежит ко второй категории. Это исключительное желание (и умение) рисковать привело ее к успеху и на профессиональном поприще.

Она из поколения современных украинских яппи — преуспевающих в бизнесе молодых людей. Это тем более удивительно и отрадно на фоне тотального кризиса. На фоне всеобщего КАК ХОТЕЛОСЬ БЫ — маленькие цветущие островки — КАК ДОЛЖНО БЫТЬ.

В клинике «Медиком» вас встречают как близкого родственника по материнской линии. Клиника сверкающая и чистая, ее персонал — вежливый и предупредительный, а результат — качественный. На стенах — приятные картины. На лицах — улыбки. Как будто не в клинику попал, а в пятизвездочный отель с видом на море. Однако, как говорил герой «Чародеев» в исполнении Валентина Гафта: «Все это изрядно стоит».

Так что, во-первых, Елена интересует нас как яркий представитель юной украинской буржуазии, во-вторых, как человек проделавший «путь наверх», не утративший искренность и простоту, и в-третьих, просто как очаровательная женщина.

«ЕСЛИ ДВАЖДЫ ДВА — ТРИ, ЗНАЧИТ ВЫ ЧТО-ТО УКРАЛИ»

— В чем главное отличие частной медицины от государственной?

— Частная медицина отличается от государственной только источником финансирования. Факт, что любое общество разделено на классы. Но в развитых странах любой может обратиться за помощью к частной медицине, поскольку там частичное финансирование за счет бюджета, развито обязательное и добровольное медицинское страхование. Не имея этого всего у нас малообеспеченные слои не могут воспользоваться нашими услугами и, естественно, относятся к нам не очень хорошо. Они и в казино не могут сходить. Но без казино можно обойтись, а вот от здоровья не откажешься. Поэтому общественное мнение напрямую зависит от финансовых возможностей человека.

— В чем выражается негатив?

— Ругаются. Девушка звонит по телефону и возмущается, почему «вакуум» у вас стоит 371 грн., а ей в больнице говорили, что за 100 сделают. Начинаешь вести разъяснительную работу: что я, мол, не знаю откуда в той больнице взялась такая цена? Может у них государственные дотации. Все наши цены из расчета затрат. Расценки поэтому не могут быть дешевыми. Дважды два — всегда четыре. А если получается три, значит вы что-то украли. Оборудование стоит одинаково, что в Америке, что у нас. В цену входит все: материалы, зарплата сотрудников и кстати, налоги те же, что и у любого ликеро-водочного магазина.

— А вы не опасаетесь, что клиенты исчезнут совсем?

— Нет, потому что у нас работают замечательные врачи. А потом и качество материалов влияет на качество работы. Наша пломба не выпадет в течении 2-3 лет. Композитная пломба стоит 60 грн., а фотополимерная — 100.

— Получается, что частная медицина работает на элиту? У нормального обывателя сбережений хватит в вашей клинике на два зуба.

— Что касается стоматологии, да. Но в гинекологическое отделение приходят совершенно разные по обеспеченности люди. Бесплатно все равно не получится. В государственной клинике вы понесете коробки конфет, коньяки. А мы на себя «оттягиваем» более платежеспособную часть населения.

— Это из той же серии, когда скрипачка Ванесса Мей приезжает в нищую страну и продает билеты от 200 до 1,5 тыс. гривен. И они идут нарасхват.

— Мне, честно говоря, нравится что она делает, но я придумала благовидный предлог, чтобы на нее не пойти. Я приверженец классической музыки и мой муж и все остальные воюют из-за этого со мной. Выдергивают кассеты в машине, когда садятся в нее. В клинике музыка централизованно транслируется из моего кабинета. Через три часа врачи приходят и говорят: «Елена Анатольевна, уберите Чайковского, пожалуйста. Мы очень просим». А Мей хорошо стилизована, поэтому и нравится народу. И несмотря на то, что я ее большая поклонница — покупать билеты за такие деньги считаю безумием...

— Какой выход из этой ситуации?

— Что касается медицины, необходимо ввести систему государственного страхования. У меня до сих пор остался страшный барьер, хотя я и давно работаю в «Медикоме» — барьер взятия денег при «скорой помощи». Если человек появился с острой болью, если он падает в обморок — и в этот момент подходить к нему и предъявлять счет...

— То он умрет сразу.

— (Смеется). Надеюсь, что нет. Но это и психологический дискомфорт для человека, который берет деньги, потому что нормальная человеческая реакция в данном случае — помочь, а не думать об экономических вопросах.

— Но я слышал о некоторых случаях, когда представители частной медицины не выезжали на вызов, когда звонок был сделан из телефона-автомата, и этот телефон как бы не могли запеленговать. То есть они не были уверены в платежеспособности вызывающего, поскольку вызов к ним стоит $25.

— Все врачи давали клятву Гиппократа, поэтому неоказание помощи — преступление, за которое нужно лишать диплома. У нас на фирме нет никаких пеленгаторов. Не выехать на вызов наши врачи могут только по одной причине — когда все машины в работе. Но, что касается жалоб на неправильные действия врачей, то и здесь у нас не разработаны никакие законодательные средства. Хотя, как раз на частную медицину проще подать в суд, чем на государственную. Но и мы, с другой стороны, не застрахованы от попыток вымогательств. Иной раз специально вызывают, чтобы заработать денег, понимая, что самое важное для нас — это имя.

— И как обставляется афера?

— Вызывается «скорая помощь», затем подученная бабушка специально падает в машине, получает небольшой синяк на локте. А потом подают в суд. Родственники, конечно, не утверждают, что ее специально толкнули, но подчеркивают, что вовремя не поддержали. Или в стоматологии. Гарантия на каждую коронку — 2 года. Предположим она отваливается через два дня. Вы являетесь и говорите, что не хотите, чтобы ставили коронку обратно, поскольку вас не устраивает качество. А вы желаете за моральный ущерб получить определенную сумму. И если я не докажу, что вы взяли долото и сбили ее сами — надо платить.

— Я с трудом представляю себе, чтобы человек долбил себе зубы. Разве что матерый мазохист. Вообще поход к стоматологу не самый радостный момент в жизни любого человека. Как говорится, не свадьба. А уж расширять стамеской себе щель...

— Да, такой вариант я себе тоже представляю плохо, но думаю, дело происходит иначе. Если взять конкретный случай, то через две недели пришел мужчина и действительно коронки на месте не было. Он сказал, что проглотил ее во сне. В принципе, коронку можно снять при помощи другого профессионального врача. В общем с клиентом этим мы разобрались без скандала, только чтобы его не слышать и не видеть.

— Вы сами причисляете себя к элите?

— Я над этим не задумывалась. Думаю, что да. Фирма создавалась врачами. Мы начинали ездить на вызовы на собственных «Жигулях». Арендовали помещение. И так вот с нуля, постепенно доросли до собственной фирмы.

— Ваши клиенты люди состоятельные, эдакие Людовики XIII, а значит очень привередливые. Вы их капризы выдерживаете спокойно?

— Это часть нашей работы. Они же наши кормильцы... Ну, например, записываются на одно время, приходят на другое... Мы все должны воспринимать нормально, поскольку это закон коммерции... Я, вообще-то, больше занимаюсь гинекологией и стоматологией, поскольку это специализация нашего филиала.

— На какое время приходится пик работы?

— В гинекологии активность приходится на зимний период, потому что быстро темнеет. Экономический кризис в стране, часто пропадает свет. Людям же надо чем-то заниматься. Совсем неплохо, если это любовь, хотя последствия, порой, бывают нежелательные. А в стоматологии пик — осенью—весной. Зимой — просто лень, а летом — времени жалко. Походы, отпуска. Ну вот, а осенью, как раз последствия шашлыков и лечим.

— Как вы боретесь с наводящей на население ужас зубной болью?

— Укольчик. Можете вообще выключиться на десять минут, а можно только местная анестезия. А на глаза — виртуальные очки, чтобы вы поглядели пока вам будут зубы ремонтировать, какой-нибудь фильмик ужасов. Например «Дантист».

— (Крайне удивленно). Неужели «Дантист»? Это там, где челюсти вырывают и складывают.

— Он самый. Я ради шутки его положила туда. И к моему изумлению один мужчина именно его и выбрал. Смотреть кино обожают мужчины и дети. Женщины даже от собственных неприятных ощущений не любят отвлекаться.

«МОЙ ДВИГАТЕЛЬ — САМОЛЮБИЕ»

— В связи с появившимися приличными деньгами изменился ли ваш образ жизни?

— Живем там же, в маленькой двухкомнатной квартире на Минском, в которой жили и до «Медикома». А в основном «благосостояние» тратим на увлечения. Я, например, очень полюбила горные лыжи. Вовлек в это дело наш общий с мужем друг, мастер спорта, который буквально нас всех принудительно за шиворот приволок на Голосеевскую горку. Проехав по ней 60 метров и получив порцию адреналина в кровь — я поняла: это «свободное парение» — мое. Потом, правда, он затащил нас на Черную трассу. На ней ездят только безумцы или мастера. Что такое Черная трасса? Это узкая трасса с кошмарным уклоном с двух сторон которой — пропасти. Когда меня туда привез подъемник — первое желание было — на нем же спуститься обратно. Но я все-таки съехала. На голом самолюбии. Тогда я поняла, что мой двигатель — самолюбие. Когда оно затрагивается, я могу совершить невозможное. Это касается и бизнеса.

— То есть, если человеку понадобится бриллиантовая челюсть?

— Да, я поеду куда угодно, но достану ее.

— А как же ваше неосуществленное желание бросить курить?

— Я знаю, что люди бросают курить только в одном случае, когда врачи им говорят: «Или вы будете курить, или умрете». Но я пока, слава Богу, перед таким выбором не стою.

— А как вы увлеклись подводным плаванием?

— На день рождения подарили советский акваланг с костюмом. Доисторическая маска — все как положено.

— И что, прямо на дне рождения в ванной проверяли?

— Обошлись без этого, а то кто-нибудь бы утонул. А позднее мы учились плавать в бассейне под руководством тренера. На Рось съездили, на Днепр. Видимость — пять метров, но все равно интересно. Потом — Красное море.

— И что, акулы за вами не гонялись?

— У меня вообще нет ощущения в жизни, что на меня кто-нибудь может напасть. Там, говорят, особенно опасны рифовые акулы. К сожалению, ни одной не встретила.

— Наверное, они почувствовали присутствие более крупного хищника?

— (Смеется). Может быть. Я не испытываю страха. Хотя, конечно, бабушка и учила меня, что надо учиться на чужих ошибках. Но теперь я могу ее опровергнуть. Ни я сама, никто из моих знакомых на чужих не научился. Каждый на своих, хорошо прочувствованных. Стараюсь много их не делать.

— Каждый день ныряете в бассейн?

— Если каждый день нырять, ни на что другое времени не останется.

«НА МОТОЦИКЛЕ ВОЗНИКАЮТ ЧИСТО ЖЕНСКИЕ ПРОБЛЕМЫ»

— И чем же вы увлекаетесь, когда выныриваете?

— Еще я играю в преферанс.

— Но это же — чисто мужская игра.

— Почему? Женщины ее тоже любят. Но мужчины меня не терпят, потому что я часто выигрываю. Процентов 60 — я в выигрыше. Поэтому у меня имидж непобедимой. Голова плюс везение.

— Но ведь вы еще ездите на мотоцикле? Везение везением, но ведь это уже риск головой?

— А я люблю ощущение опасности. Хотя нормальная женская реакция — избегать ее. Но я не одинока в этом мире. Существуют и альпинизм, и другие экстремальные виды спорта.

— А у других водителей тоже возникает ощущение опасности, когда вы мчитесь?

— Разве, когда я на мотоцикле в коротких шортах.

— И какую скорость вы развиваете на своей «Ямахе» по городу?

— Обыкновенную. Когда 60, когда за 80.

— И как на это смотрит ГАИ?

— У меня с гаишниками нет никаких конфликтов.

— Не может быть!

— Просто я сразу признаю свои ошибки. Поэтому конфликтом это не называю. Конечно, если ты едешь на скорости 100 километров в час и тебя останавливают, — я сразу готова понести заслуженное наказание.

— У вас есть с собой чемоданчик денег с надписью «Для ГАИ»?

— Чемодана нет, но десять гривен всегда наготове. Но милиционеры, в большинстве случаев, ведут себя по-джентльменски. И даже вежливо и ласково говорят: «Ай-я-яй». Говорят, что нужно себя беречь. Я берусь утверждать, что деньги с женщин берут всего лишь 20 процентов гаишников.

— Остальные приглашают в ресторан?

— Нет, в ресторан никто не приглашал.

— Неужели ни один гаишник так и не пристал?

— Ну, может, было пару случаев. В основном, пристают проигравшие в преферанс банкиры. Они пытаются на следующий день встретиться, чтобы отыграться. Ужасно меркантильны.

— А может, они специально проигрывали, чтобы встретиться еще раз?

— Так ведь в карты играем, а не в любовь. И потом, деньги для банкира важнее любви. Дело даже не в них, а в самолюбии. Проигравший мужчина тяжело сам с собой живет.

— Мужчина в принципе тяжело сам с собой живет...

— А проигравший — вдвойне. Поэтому страдает-мучается, настаивает на встрече. Цель — отыграться.

— Все-таки, это, может быть, не цель, а повод. Проигрывает и проигрывает, понимаешь, из дома не выгонишь.

— Да, но тогда может показаться невезучим. А женщины неудачников не жалуют.

— А увлечение мотоциклом откуда?

— Мотоцикл — это от боевиков, увиденных в детстве. Но, к сожалению, на нем не отправишься на работу. Строгий костюм к нему не подходит. У меня возникают чисто женские проблемы: если два часа промотаться на мотоцикле — будешь чумазой с ног до головы. Поэтому, если ты желаешь добраться до какого-нибудь места чистой — выбирай другой вид транспорта. Но ощущение свободы неслыханное. Ветер в лицо, адреналин в крови. Самое сильное желание у меня — хватать опасности.

— И в бизнесе тоже?

— Нет. Эти занятия у меня не пересекаются. Рисковать собой — это личное дело, а подставлять других — совсем другое.

— И cколько же часов при таком образе жизни остается на сон?

— Когда три, когда десять. Я же еще увлекаюсь большим теннисом. Кстати, недавно в паре с подругой я заняла третье место по Киеву среди любителей-женщин.

— Характер какого литературного персонажа вам ближе: Пеппи Длинныйчулок или Мальвины?

— Идеал для меня — Пеппи Длинныйчулок с внешностью Мальвины.

— Вы считаете себя сумасбродной?

— Только в личной жизни.

— Сплошные романы?

— Нет. Я очень нежно и преданно отношусь к своему мужу. Это касается только туристических увлечений. И действительно, если мы до сих пор живем на Минском массиве, значит почти все сбережения тратим именно на них.

— Если бы у вас было достаточно денег — вы бы работу бросили?

— Никогда. Я уже раз пыталась это сделать. Даже если бы мне не нужно было зарабатывать, я бы занималась работой на общественных началах. Я обожаю что-либо организовывать. С нуля довести дело до успеха. Когда уже все получится — мне тогда становится скучно. Так и хочется сказать: «Большое спасибо всем. До свидания». И займусь чем-нибудь другим.

— Вы считаете себя образцом для подражания?

— Я и для себя не вижу много идеалов, и себя не считаю идеалом. Но в то, во что верю сама, могу убедить многих. Для этого нужна одна простая вещь — искренность.

— А если бы вы внезапно лишились всего: денег, положения. Смогли бы вы начать заново?

— Я не могу точно ответить на этот вопрос. Мне кажется, отряхнусь, поплачу и пойду дальше. Но я отдаю себе отчет, что для того, чтобы почувствовать это положение — надо в нем очутиться. Абсолютно с нуля я начинала здесь одиннадцать лет назад. Без единого родственника и знакомого, только с любимым человеком. Смогу ли я еще раз — не знаю. Хотя пробираться через непролазные места мне нравится.

— Вы, кажется, родом из Сибири. Ермак, случайно, не ваш родственник?

— Насчет Ермака не знаю, но энергии хватает. Ей же нужно куда-то выходить, я ей показываю направление.

— Но вы осознаете, что живете в дикой стране.

— Я так не считаю.

— А вы давно бывали в метро?

— Честно говоря, да. Но я же не всегда ездила на машине. Устройство метро я себе хорошо представляю.

— Дело не в устройстве, а в том количестве нищих, которых сейчас там развелось.

— Наверное, все-таки у каждого есть шанс. Девяносто процентов тех, кто сейчас в середине (к которым я и себя причисляю), начинали, можно сказать, из метро. Поднимались руками и головой.

— У меня много знакомых, сменивших ученые карьеры на торговые, но если у них нет связей, подняться выше какого-то уровня, например, от места на базаре до магазина — невозможно. Им поставлен барьер.

— Возможно во врачебной практике дела обстоят лучше. Нам не помогали, но и не мешали.

— По мере роста благосостояния круг ваших друзей менялся?

— Конечно. Из очень старых знакомых остались только пару человек. Многие точно также поднимались в бизнесе как и мы. Потихоньку.

— Ну и как, по вашим наблюдениям, деньги их не портили? Какие симптомы?

— Первый симптом — это страх их потерять. Большинство людей все-таки становятся снобами. С такими, которые действуют на нервы, мы сразу перестаем общаться. Но в количественном отношении, как это ни парадоксально, друзей у меня стало больше. И со многими из них мне интересно. Не жалуюсь.

P.S. Елена постоянно подчеркивала, что она не «образец для подражания». А почему бы нет? Возможно, многие люди, уставшие от безысходности, прочитав этот материал, воспрянут духом. У кого-то, как выяснилось, ПОЛУЧАЕТСЯ. Немножко веры в себя, включайте «двигатель самолюбия» — получится и у вас.