Ольга МИКИТЕНКО: «Я не хочу делать себе имя, используя знаменитых людей. Добьюсь всего сама!»

Солистку Национальной оперы Украины Ольгу Микитенко одни называют Жанной д’Арк за то, что готова пойти на костер ради искусства: она фантастически работоспособна и очень профессиональна (заслуженная артистка Украины, лауреат нескольких международных конкурсов, обладательница Гран-при им. Марии Каллас (Афины-97) и титула «Самый большой экстраординарный голос» (Барселона – 97). Другие же считают ее «белой вороной», которая за пять лет так и не вписалась в театральную «стаю». Третьи уверяют, что с таким вспыльчивым характером, как у нее, актриса долго не уживется ни в одном коллективе. Поскольку, если чувствует себя правой, то будет до конца отстаивать свое мнение, совершенно не думая о последствиях и оргвыводах чиновников, которые не любят замечаний в свой адрес. Но когда Ольга начинает петь, то даже недруги замолкают. Столь чарующий и божественный у нее голос.

«Сейчас, впервые за многие годы, выехала на гастроли в Германию вместе с театром. Немецкая публика ее увидит в опере Джузеппе Верди «Риголетто», где она исполняет партию Джильды. За день до отъезда мы встретились с Ольгой и она поведала о своем нынешнем житье- бытье в стенах киевской оперы.

— Вы недавно вернулись из Испании. До нас дошли отголоски вашего триумфа. Где вы выступали?

— Я принимала участие в фестивале, который называется «Гала-лирика». Плачидо Доминго является его почетным президентом. В Испанию меня пригласили как лауреата конкурса им. Франциско Виньяса. Я исполнила арию Виолетты из «Травиаты» Дж. Верди. Фестиваль транслировали в прямом эфире по радио и телевидению. Интерес публики был так велик, что к организаторам обратились многие ведущие телеканалы, которые покажут заключительный концерт практически во всех европейских странах. Затем выступила в городах Сантьяго-де-Компостелло и Луго с двумя сольными концертами. Первое отделение — русская и украинская музыка: романсы Петра Чайковского, Сергея Рахманинова; Михаила Жербина. Кстати, произведения Михаила Михайловича — нашего украинского композитора очень тепло приняли испанцы. Во второе отделение включила шесть итальянских арий из опер «Сомнамбула» и «Норма» Беллини, «Лючия ди Ламмермур» Доницетти, «Севильский цирюльник», «Эрнани» и «Травиата» Верди. Как видите, программа была сложная. После концертов местные критики стали меня сравнивать с легендарной греческой певицей Каллас. В Интернете появилась рецензия, которая называется «Мария Каллас возрождается».

— Похоже, рецензенты попали в точку. Ведь вы обладательница высшей оперной награды в мире — Гран-при Марии Каллас. Как вы попали на конкурс в Афины?

— Это история трехлетней давности. Но победа на нем останется в памяти на всю жизнь. Конкурс им. Марии Каллас предопределил события, связанные с моей дальнейшей карьерой. Выбрала его потому, что, в отличие от многих международных конкурсов, там нужно исполнять произведения разных эпох. Я пела французские арии, старинную музыку Генделя, Гайдна, Моцарта русские и немецкие романсы. Это конкурс профессионалов. Нужны рекомендации директоров театров, плюс нужно иметь лауреатское звание, опыт работы на сцене. Победа на нем давала мировое признание. В разные годы там членами жюри были Илиана Котрубас, Луиджи Альвар, Артур Эйзен, Ирина Архипова. Конкурс им. М. Каллас не очень щедр на премии. В его положении сказано, что Гран-при присуждается выдающейся певице (сопрано), претендующей на статус дивы. Голос вокалистки должен быть приближен к Марии Каллас.

— Как видно, вы любите ставить высокие цели и обязательно покорять вершины. Правда ли, что в этом году собираетесь вновь участвовать в конкурсе?

— На три года я сделала паузу и ездила исключительно на фестивали в Австрию, Италию и Россию. Единственная из Украины принимала участие в празднование 400-летия оперы. Он проходил во Флоренции. А сейчас я готовлюсь не на один, а сразу на два международных конкурса. Из суеверия не буду пока их называть. Они проходят один за другим. Меня привлекают конкурсы, где нужно петь не только итальянский репертуар. Ведь долгое время меня обвиняли в том, что не пою русскую музыку. Она требует особого подхода. Буквально два месяца назад доказала своим критикам, что и этот музыкально-драматический пласт мне по плечу, спев (и с большим успехом) партию Марфы из «Царской невесты».

— В этом году заканчивается ваш срок работы как молодого специалиста в Национальной опере. Достаточно ли вы востребованы в театре?

— Ощущения, что я нужна родному театру, у меня нет. Об этом неоднократно говорила руководству. Разве нормально, что певица полная сил, желания работать, выходит на сцену раз (!) в месяц? Именно из-за этого у меня возникали споры с экс-директором и худруком Анатолием Юрьевичем Мокренко. Скажу без ложной скромности — такой певице как я, нужны специальные постановки, а не просто вводы в старые спектакли, чтобы у артиста была возможность раскрывать свою индивидуальность.

— На память об А. Мокренко у вас остался выговор в личном деле со странной формулировкой «за выступления в прессе и на ТВ». Что за тайны «мадридского двора» вы раскрыли, получив столь строгое наказание?

— Мне не хочется ворошить прошлое. Анатолий Юрьевич уже не руководит театром. В прессе и телеинтервью говорила об удушающей обстановке в коллективе. Высказала свое недовольство тем отношением, которое испытывала в театре. Ведь у нас царил авторитарный стиль руководства. Новых постановок практически не было. Существовали на старом балласте. Мне не нравится и то, что в театре везде курят, пыльно на сцене, никуда не деться от неприятных запахов. Для вокалистов это не мелочи, не каприз, а необходимые элементарные условия труда.

— Сейчас новое руководство в театре. Вам стало легче работать?

— Пока рано об этом говорить. Что-то немного меняется, но все равно я мало востребована не только в родном театре, но и в своей стране. Сколько служит голос? Тридцать-сорок лет! Сейчас я в замечательной вокальной форме и месяцами простаивать считаю огромным грехом. Выступаю с концертами там, куда приглашают. Готовлю новую сольную программу. К сожалению, повторяю, такое впечатление, что за рубежом я нужна больше, чем дома, в Украине. Надеюсь, что здравый смысл победит закулисную возню, которую все равно ощущаю за своей спиной. Мне нужна помощь! Говорю об этом абсолютно открыто. Я устала уже несколько лет биться об стену и видеть только равнодушные ухмылки.

— Было время, когда зрители шли в оперу на имена: Юрия Гуляева, Беллу Руденко, Константина Огневого, Анатолия Соловьяненко. Нынче в театре вроде много интересных артистов, а звезд почему-то нет. Дирекция выравнивает всех под одну гребенку? Или без прим и премьеров спокойнее живется?

— При Мокренко лелеять звезд было не принято. У него разговор был короткий: «Не нравится? Можешь уходить!» У нынешнего директора Петра Яковлевича Чуприны еще не было времени, чтобы раскрыть себя до конца. Важно помнить, что актеры, как дети, очень ранимы. Нужен индивидуальный подход к каждому конкретному человеку. Я считаю, что среди наших молодых певцов есть таланты, которых скоро назовут украинскими оперными звездами. Например, Михаил Дидык и Анжела Швачка. Просто нужно больше о них рассказывать, транслировать записи по радио и телевидению. Я знаю, что у меня уже есть своя публика. От дирекции прошу малости — сделать вовремя афишу перед выступлением.

— Оля, говорят, что у вас жесткий характер и потому нет друзей в театре. Коллеги утверждают, что с удовольствием выступают с вами на сцене, но в жизни вы от них отдаляетесь. Или это ошибочное мнение?

— Это правда. Я не сознательно это делаю, а интуитивно. Мне должно быть интересно с человеком. К тому же, увы, я очень часто обжигалась. У меня много друзей вне театра. Думаю, что со временем, я найду друзей и в его стенах. Во всяком случае я прекрасно нахожу общий язык с Иваном Пономаренко, Марией Стефюк, Михаилом Дидыком, Анжелой Швачкой. Восхищаюсь Лидией Забилястой, считаю ее уникальной певицей, такой женственной на сцене. Когда она начинает петь, то кажется, что сам Господь Бог говорит через ее голос.

— Голос — уникальный инструмент. Требует к себе бережного отношения. Как вы проводите день перед спектаклем?

— Валяюсь в постели до 12 часов дня. Ем бутерброды с красной икрой, пью горячее молоко. Внутренне настраиваюсь на роль, несколько часов распеваюсь. А перед выходом на сцену читаю молитву. Верю в то, что мне помогает Бог. Хотя истовой верующей я себя не считаю — для меня это прежде всего внутреннее ощущение.

— Интересно, а у вашего сына есть артистические или вокальные задатки?

— Есть и это меня не радует. Слишком тяжела профессия оперного певца. Богдану исполнилось шесть лет и, надеюсь, что он выберет себе другую профессию. Я недавно сказала своей маме, что если бы могла вернуться на пять лет назад, то хорошо подумала бы, прежде чем сделать первый шаг навстречу искусству. Столько разочарований...

— Вы всегда с теплотой говорите о своем педагоге по вокалу Галине Сухоруковой и почти не упоминаете Евгению Мирошниченко, у которой тоже учились.

— Я не считаю Евгению Семеновну Мирошниченко своим педагогом. Не люблю, когда на меня давят. Для меня был очень важен педагог, который, в первую очередь, поймет мою душу. Я нашла его в лице Галины Станиславовны. Она была мне как мама. Восприняла как человека, а потом уже как певицу. Ведь голос реагирует на любые стрессы. Когда у меня что-то не ладится в жизни или я ненароком кого-то обидела, то и пою хуже. — Анатолий Соловьяненко ушел из театра, хлопнув дверью, и всю дальнейшую жизнь страдал. О вас тоже говорят, что вы скоро попрощаетесь с Национальной оперой Украины.

— Пока я хлопать дверью не собираюсь, но всякому терпенью приходит конец. Понимаю, как страдал Анатолий Борисович. Мне очень жаль, что все так печально закончилось. Не может личность такого масштаба терпеть унижения. Мы с Анатолием Борисовичем хотя и не работали вместе, но успели подружиться. Именно он первым поддержал меня как молодую певицу, ходатайствовал перед Президентом Украины Л. Кучмой с просьбой выделить мне квартиру. Однажды пришел на спектакль и сказал, что хочет спеть со мной дуэтом. Увы, этим планам не суждено уже сбыться.

— В родном театре вы заняты лишь в пяти операх. Собираетесь ли здесь расширить свой репертуар?

— Сейчас готовлюсь к новой постановке оперы Гуно «Ромео и Джульетта». Она будет идти на французском языке. Прошу руководство нашего театра, чтобы мне позволили петь на языке оригинала (итальянский) «Севильский цирюльник». Мечтаю о такой грандиозной оперной постановке, чтобы о ней узнали не только в Украине, но и во всем мире. Ведь на широко разрекламированный «Концерт столетия» с Хосе Каррерасом в Киев приезжала публика из Америки и Европы.

— Кстати, о «Концерте столетия». Везде рекламировали знаменитого испанского тенора, а на самом деле это была не только его сольная программа, а дивный вечер в компании Каррераса и Микитенко. Еще неизвестно, кому больше публика кричала «браво». Сеньор Хосе не предлагал продолжить сотрудничество?

— Честно говоря, я немного обижена на канал «1+1». Надеялась, что он покажет весь концерт без купюр (в видеоверсии оставили сольные выступления Каррераса и дуэты с Микитенко. — Т. П. ). Я все-таки украинка, а где как ни на родине нужно поддерживать своих. Уверена, что мои сольные номера были не хуже выступления гостя. Просто у нас генетическое идолопоклонство перед иностранцами. На концерте я старалась помочь артисту. Ведь ни для кого не секрет, что после перенесенной лейкимии у певца проблемы со здоровьем. Нынче сеньору Каррерасу уже физически трудно выступать сольно. Мне кажется, что зрители побывавшие на концерте, получили удовольствие не только от испанского тенора, но и от украинского сопрано. Тем не менее у меня остались приятные воспоминания о совместном общении с Хосе. Он профессионал высшего класса, очень коммуникабельный человек, обладающий потрясающим чувством юмора. Если речь заходит о футболе, то оживляется, начинает размахивать руками. Такое впечатление, что он дирижирует. Когда играет его любимая команда мадридский «Реал», то он даже отменяет все гастроли и сидит на стадионе или у телевизора. Понравилось его галантное отношение. После удачного исполнения арии посылал воздушные поцелуи. Старался подбодрить. В финале мы пели дуэт из оперетты «Веселая вдова» и Хосе предложил в музыкальной паузе потанцевать, но я не рискнула, так как боялась, что он меня не удержит. Дело в том, что в тот вечер обула новые туфли на высоченных каблуках, на которых могла только стоять. И в паузах думала лишь об одном: «Только не упасть, только не поскользнуться!» После концерта мы мило пообщались. Каррерас интересовался моей карьерой. Предлагал помощь. Но я не хочу делать себе имя, используя знаменитых людей. Добьюсь всего сама!

— Три тенора: Доминго, Паваротти и Каррерас объединили свои усилия и разъезжают по всему свету. Их коммерческий проект приносит баснословные деньги. Почему женщины (сопрано) не могут поделить пальму первенства и выступать вместе?

— Ничего не имею против трех теноров, но я не хотела бы выступать еще с двумя сопрано. Возможно, это был бы очень интересный проект. Но повторять чьи-то идеи не хочу. Я сама интересна на сцене. Зачем мне соперницы? Может, когда мне будет лет 60, как Паваротти или Каррерасу, и я захочу быстро заработать, то что-то этакое придумаю. Возможно, наберу квартет или хор сопрано, а может, вообще с собаками выйду и буду выть. Мне хочется сделать что- то из ряд вон выходящее, оригинальное.

— Вас продюсирует ваш муж?

— С мужем мы развелись. Меня никто не продюсирует, я сама по себе, но есть люди, которые пытаются мне помогать. Мне нужен человек, который мог бы заняться моими делами, каким-то образом улучшить мои отношения с театром, заниматься организацией концертов. Я не могу сама везде поспеть. Каждое утро, как минимум, занимаюсь по два часа. А в день получается часов пять чистого пения. Люблю быть в хорошей вокальной форме. В театр я всегда прихожу готовой к работе.

— После спектакля вы быстро отключаетесь, то есть, сняв грим и костюм, забываете о сцене?

— Когда только делала первые шаги в опере, то месяц не могла отключиться, занималась самоедством. Анализировала до мельчайших деталей всю свою партию. Несколько ночей не могла спать. Потом постепенно научилась собирать волю в кулак и теперь уже за три дня полностью восстанавливаю силы.

— Вы эффектная женщина. Вам не предлагали сняться в рекламе?

— Спасибо за комплимент, но я себя не считаю эффектной. О рекламе никогда не думала. Мечтаю сняться в историческом фильме. Люблю костюмы, знаю в этом толк, работаю с хорошими художниками — Людмилой Галациной и Екатериной Корнейчук. Для меня процесс придумывания сценического наряда всегда мучительный и, вместе с тем, приятный процесс. Считаю, что актриса должна гармонично выглядеть на сцене

— А вы сами, случайно, не шьете?

— Стыдно говорить, но шью и получаю от этого занятия огромное удовольствие.

— Почему же стыдно?

— Да вроде не положено по статусу оперной дивы. Есть расхожие стереотипы об образе певицы — нужно сидеть, сложив белые ручки и думать о высоком искусстве. А так никакой загадки: Оля — швея-мотористка! (Заливисто смеется).

— Вы не из актерской среды. Родители не возражали, что их дочь собирается связать свою жизнь со сценой?

— Моя мама сама мечтала стать певицей, но, к сожалению, в 15 лет осталась сиротой. Музыке ее не учили. Свою любовь к пению она передала мне. И хотя по профессии она экономист, но голос имеет замечательный. Еще в роддоме сказала нянечкам, что ее дочь станет певицей. Уже подростком я представляла себя на оперной сцене. Кстати, младшая сестра Оксана тоже скоро станет певицей. Она учится на третьем курсе консерватории в классе Евгении Мирошниченко и в отличии от меня нашла общий язык с Евгенией Семеновной. Мне нравится ее голос — центральное сопрано. У меня он более легкий и высокий. Хотя среди специалистов идут споры как правильно назвать мой голос. Так, в рецензии «Мария Каллас возрождается» написано, что наконец после смерти великой певицы вновь в мире появилось драматическое колоратурное сопрано, которым обладает Ольга Микитенко. А в Украине смотрят дурными глазами и не понимают о чем идет речь. Какое такое драматическое колоратурное сопрано? Одна киевская журналистка написала: «У Микитенко колорат. сопрано». Вот так!

— Хрустальная мечта певицы много петь, а о чем мечтает не оперная прима, а просто женщина?

— Хочу быть счастливой! Родить еще троих детей. Ради этого готова сделать перерыв в творческой карьере. Я женщина на все 100 процентов, а потом — уже певица и актриса. Надеюсь, что обязательно встречу свою «половинку» и больше не разочаруюсь в семейной жизни.